Расцветшая Жанна Георгиевна как-то подувяла.

– Адрес не скажу, – выдавила она из себя с сожалением. – Вот только улицу помню. Они, Ромашовы, накануне Раисе с третьего этажа хвастались, что, значит, квартиру замечательную присмотрели на улице Университетской…

– На Университетской? – строго уточнил Игорь.

Получив подтверждение он с облегчением распрощался с Жанной Георгиевной и торопливо скрылся за углом. Впереди ждало новое дело. Нужно было созвониться со следователем Греховцом и рассказать то немногое, что удалось выяснить.

Может быть, это поможет расследованию? Игорю очень хотелось, чтобы так оно и произошло.

IX

Услышав о желании Игоря встретиться, следователь Греховец помычал в трубку невнятно, потом осведомился:

– А вы, случаем, не подшофе, Игорь Александрович?

– Обижаете, Константин Эрнестович.

– Эдуардович.

– Извините.

– Ничего, – сказал Греховец. – Хотя пора бы уже запомнить.

– У меня плохо обстоят дела с отчествами, – признался Игорь. – Постоянно путаю.

– Да? А я думал, это вы меня специально дразните.

– Нет. Честное слово.

– Что ж, рад слышать. Вы сейчас где находитесь, Игорь Александрович?

Игорь объяснил. Греховец назначил ему встречу на площади Ленина, возле фонтана.

– Я тут рядом, – пояснил он. – На работе сегодня только к ночи появлюсь. Дел, знаете ли, невпроворот. Сплошные тяжкие с отягощающими. Я имею в виду преступления. И куда только мир катится?

– Не знаю, – пробормотал Игорь.

Лично он не считал, что мир и его обитатели меняются в худшую сторону. Всяким скептикам пожить бы немного в средневековье, когда то чума, то набеги, то засуха. Или в древние времена с его рабовладением и прочими удовольствиями. Нет, человечество проделало над собой огромную работу с тех пор, когда проламывало камнями черепа ближних своих просто за жирный кусок или сочный корешок. Не все люди и не везде, правда, развивались равномерно, однако определенный прогресс был налицо.

«Ты это убийцам своих родителей расскажи», – ехидно предложил Игорю внутренний голос.

– Я вот тоже не знаю, – развивал мысль следователь Греховец. – Начитаешься за день протоколов, насмотришься крови, а тебе по телевизору опять – смерть, насилие, трупы. Клоака.

– Но вы же подчищаете помаленьку, – напомнил Игорь. – Вот, может, еще одно убийство раскроете. Даже сразу четыре.

– Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона, – проворчал Греховец. – Ладно, Игорь Александрович, подъезжайте. У меня времени в обрез.

Через пятнадцать минут они сошлись на главной площади Артемова, украшенной изваянием вождя на гранитном постаменте. Вождь держал в кулаке смятую кепку, а свободной рукой указывал в необозримые дали, где ему виделась победа пролетариата над буржуазией. Пролетариата стало мало, зато буржуазии – хоть отбавляй, но это не смущало каменного вождя, указывающего в прежнем направлении.

«Верной дорогой идете, товарищи!»

– Что вы хотели мне рассказать? – спросил Греховец, прогуливаясь рядом с Игорем.

Плиты под их ногами были мокрые и скользкие, дул пронизывающий ветер, носивший стаю голубей из одного края площади в другой.

Игорь поведал, как прочел статью в газете, как встретился с автором, взял адреса всех потерпевших и решил побеседовать с ними.

– Это все к делу не относится, – перебил Греховец. – Что вам удалось выяснить важного? Конкретно.

– Разве этого мало? – удивился Игорь. – Было четыре нападения, а не одно. Это значит…

– Ни черта это не значит! Был бы я человеком грубым, я бы посоветовал вам не совать нос, куда вас не просят. Расследование ведут профессионалы, а не всякие дилетанты, тем более, пристрастные.

– Я просто хотел ускорить…

– Хотели, как лучше, а получилось, как хуже. – Греховец поморщился. – Если все четыре дела объединить в одно, то получится винегрет. Вам оно надо?

– Мне? – опешил Игорь. – Винегрет?

– Вы хотите, чтобы убийцы были преданы суду и понесли заслуженное наказание? Вот, в чем вопрос, Игорь Александрович.

– Не понимаю…

– А все предельно просто, – сказал Греховец. – Как только все четыре дела будут объединены в одно, это будет уже не заурядное ограбление с убийством. Примчатся кураторы из Генеральной прокуратуры, начнутся звонки сверху… Дело у меня заберут, поручат расследование какому-нибудь ловкачу. Установка будет такая: в срочном порядке отрапортовать о закрытии дела, чтобы успокоить начальство и общественность. – Греховец повернул голову, чтобы видеть реакцию Игоря на свой монолог. – Поймают парочку каких-нибудь шавок, застращают их и повесят все мокрухи на них. А настоящие преступники будут на свободе гулять. Такой финал вас устраивает?

– Нет, – возразил Игорь. – Ни в коей мере.

– Тогда прекратите эту самодеятельность. Наберитесь терпения и ждите. Виновные не уйдут от ответственности, это я вам твердо обещаю. Ну, договорились? По рукам? – Греховец выставил вперед ладонь, приготовленную для рукопожатия. – Со своей стороны заверяю: я сделаю все возможное, чтобы убийцы ваших родителей понесли заслуженное наказание. Карающий меч правосудия и все такое…

Лучше бы ему не произносить последнюю фразу. Игорь, уже готовый пожать протянутую ладонь, сделал вид, будто поправляет шарф. В его мозгу вспыхнула красная лампочка тревоги. Греховец был настолько уверен в своем умении влиять на людей, что даже не слишком утруждал себя актерской игрой. Реплика про карающий меч правосудия прозвучала так, словно следователь едва удержался от саркастической улыбки.

– Я не согласен, – заявил Игорь.

Следователь опешил.

– С чем вы не согласны? С необходимостью покарать?

– Нет, это как раз я поддерживаю. Но я считаю, что огласка пойдет делу на пользу.

– Это почему же?

Греховец остановился, уставившись на Игоря. Взгляд его был недобрым.

– Контроль сверху ускорит следствие, – заявил Игорь.

– Вот, значит, как?

– Да. Таково мое мнение.

– А вот я другого мнения, – заговорил Греховец медленно и монотонно, отчего речь его звучала особенно внушительно и угрожающе. – Мне начинает казаться, что вы пытаетесь совать палки в колеса следствия. – Он махнул рукой, показывая, как вертятся упомянутые колеса, и получилось похоже на жернова или мощные шестерни. – И я задаюсь вопросом: зачем это вам понадобилось, Игорь Александрович. Вывод напрашивается неутешительный. Плохой, прямо скажем, вывод.

– И какой же? – осведомился Игорь, враждебно глядя на следователя.

Тот ткнул его пальцем в грудь и продолжал это делать на протяжении последующей тирады: