— Вы права собираетесь выбросить все это? – не верит Жанна, хотя за пару лет работы со мной плечом к плечу уже могла бы понять, что я никогда не меняю принятых решений. Даже если кому-то они кажутся жестокими или жесткими. – Это же просто цветы.

— И как я уже говорила – им просто не повезло.

— Так нельзя, - торопеет Жанна. – Должен быть другой выход. И конфеты... Мы ведь можем...

Она не заканчивает предложение, потому что точно так же, как и я, не знает, как еще мы можем безболезненно, не теряя достоинства, использовать все это богатство.

Хотя...

Идея озаряет меня внезапно, как молния. И уже через минуту я едва не пританцовываю от радости, а заодно сгребаю в охапку Жанну и звонко чмокаю ее в щеку.

— Ты умница! – встряхиваю ее, чтобы вывести из оцепенения. – Так, мне нужен телефон!

— Что вы задумали, Маргарита Александровна? – Жанна семенит за мной в гостиную.

— Помнишь тот социальный приют для женщин, которые пострадали от домашнего насилия? Я думаю, все эти цветы, конфеты и экзотические фрукты очень поднимут их боевой дух. Буди старших и скажи, чтобы поднимали детвору – мы поедем все вместе.

А про себя добавляю, что сделаю все, чтобы господин Коряга обязательно узнал, кто именно спонсировал эту благотворительную акцию. Есть в этом всем что-то ироничное и поднимающее боевой дух.

И бесконечно правильное.

— Акция получила широкий резонанс в прессе, - стеклянным голосом читает Лори статью со своего планшета. – Работники, волонтеры и пациентки Центра социальной помощи женщинам, пострадавшим от домашнего насилия, выражают сердечную благодарность Маргарите Шереметьевой и всем ее маленьким воспитанникам. Так же...

— Хватит, - останавливаю его, потому что это уже третья по счету хвалебная ода в электронных СМИ, и все они написаны об одном, пусть и разными словами.

Мне было достаточного одного взгляда на фото «подарков», чтобы понять, кто именно оплатил этот «банкет».

Как ни странно – я.

Хотя всегда считал эту проблему, мягко говоря, больше надуманной, чем реальной, и скорее истеричной, чем адекватной. Но может это потому, что среди лунников попросту нет мужчин, способных причинить вред тому, кто слабее, а тем более женщине, которая родила тебе ребенка. Те пара фактов, которые могли бы опорочить нашу кристальную репутацию, замяты и скрыты, чтобы избежать несмываемого позора.

А их виновники... Они заплатили за это самую высокую цену.

Но ведь этот центр занимается помощью человеческими женщинам, и обижали их не лунники, а их смертные отцы, братья, мужья и просто сожители. Что в очередной раз доказывает претензии лунников на право управлять этим миром.

Лори находит еще одну статью и показывает мне короткое видео. На нем Маргарита собственной рукой разделывает огромный арбуз, раздает дольки детям и женщинам, а себе берет последнюю дольку. Когда ее губы касаются сочной алой мякоти, я слишком поспешно разворачиваю кресло к окну.

Как бы теперь это «развидеть».

Через полчаса встреча с инвесторами, а все мои мыли внезапно и как-то очень точечно вытекли и головы гораздо-гораздо ниже.

— Будут какие-то указания, господин Шад’Фар? – Лори подымается – я слышу шорох одежды и легкий скрип его новых туфель. – должны ли мы дать какую-то реакцию на все это?

Даже если бы и хотел – а я не хочу – как бы я мог это сделать? Нигде на этих цветах и конфетах не стоит мое имя, и я уверен, что Марго лично позаботилась о том, чтобы в них не осталось и записок от меня. Между прочим – их было ровно сто. Я подсчитал, потому что как последний осел подписывал каждую собственной рукой, да еще и изгалялся, стараясь подбирать слова и фразы без очевидных повторов. Где были мои мозги, когда я думал, что она прочет каждую и оценит мою попытку сгладить неприятный осадок после моего ночного визита?

Так и хочется ответить самому себе: «Очевидно там же, где они находятся сейчас – спереди, в штанах».

Хорошо, что звонок телефона не дает углубиться в размышления на тему того, почему мне, чистокровному луннику, клином в башке торчит простая смертная женщина. Да еще и такая спесивая. И опасная.

И чертовски привлекательная.

— Нужно встретиться, К’Рэйг.

На том конце связи моя невеста - А’Льта. До недавнего времени я почти спокойно переносил ее всегда немного гундосящий голос, но после скандала, который она закатила из-за тех моих фото с моделью «Плейбоя», я начал страдать от него аллергией.

— По какому поводу? – выдерживаю сухой официальный тон.

Было большой ошибкой перевести наше с ней общение в дружескую плоскость, но я был уверен, что это пойдет на пользу нашему договорному статусу. А’Льта, мягко говоря, относится к тем бедняжкам, которым не повезло родиться хоть сколько-нибудь миловидными. И даже усилия лучших пластических хирургов и косметологов не исправили ошибку природы, хотя, А’Льта и стала выглядеть чуточку лучше – ровный нос, исправленный прикус и сочные губы так или иначе, но украсят почти любую женщину. Не будь А’Льта наследницей чрезвычайно крупной финансовой империи – она бы никогда не получила статус моей невесты. Но здесь мы совпали – ее раздутые амбиции хотели Самого лучшего жениха, а моя предвыборная гонка хотела избавиться от порочного статуса «холостяка».

Через год после того, как я получил бы кресло сенатора, мы бы тихо-миро расстались, каждый при своем – я в кресле сенатора, она – без статуса дурнушки, а с гордым титулом «Бывшая невеста сенатора».

Так мы договаривались на берегу, и я был уверен, что, поддерживая с А’Льтой дружеские отношения, помогаю нам обоим. Когда в сети всплыли снимки моего свидания с Наташей, я даже не предполагал, что именно А’Льта станет инициатором грандиозного скандала. Я, черт подери, не обещал хранить ей верность и не делал этого на протяжении двух лет нашего «обручения». Ну нельзя же было в самом деле наивно верить, будто мужик в самом расцвете мужской силы будет два года хранить целибат фиктивной невесте.

— Нам нужно обсудить всю эту ситуацию, - говорит А’Льта. – И решить насчет нашей общей позиции.

— То есть сначала ты устроила скандал, неделю лила крокодиловы слезы перед камерами всех федеральных каналов, изображала убитую горем преданную невесту, а теперь решила, что пришло время поговорить?

— Я спасала свою репутацию, - шипит моя невеста.

— За счет моей, - дополняю я.

— У нас был договор, Шад’Фар! Это ты допустил, чтобы о твоей грязной интрижке с распутной девкой узнала вся страна!

Ну, хоть в чем-то она права – Наташа оказалась той еще... грязной девочкой.

Жаль, что ее хватило только на один раз. Как и всех человеческих женщин, с которыми я крутил суточные романы исключительно от скуки.