— Словом, если допустить, что Сергей вначале ей поддался, а потом дал задний ход…

— К сожалению, Людмила Иосифовна, — прервал Турецкий разгулявшееся воображение Голдиной, — следствие исходит не из предположений, а из фактов, на коих и выстраиваются версии.

— Что ж, вероятно, что касается фактов, Лена вам их даст: не зря же она так нервничала и злилась на Сергея… Теперь понятно, что из-за этой дамочки!

— Скажите, пожалуйста, вы не можете припомнить, кто еще, кроме Крутицкой, находился возле авторов выставки среди поздравляющих их в тот момент?

Голдина снова задумалась, потом слегка кивнула:

— Конечно, основное внимание у меня было сосредоточено на нем и этой Альбине… Но, по-моему, там же были Сумко, его девица, Семен Семенович… Нет, остальных не помню! Но большая часть гостей уже отошли к столу, ожидая банкета.

— А сам Карякин?

— Жора стоял возле нас, ждал, по-моему, Лабанина, чтобы посоветоваться со стариком насчет покупки картины, которая ему явно приглянулась: он своему вкусу и чутью не доверяет пока, и правильно делает. А девица стояла возле художников, совершенно точно, по-моему, ей Женя Расин приглянулся. То, что он был с подружкой, а она пришла с Сумко, ее явно не смущало…

— Она что же? Заигрывала с Расиным?

— Не то чтобы, но выпендривалась перед ним — точно.

— Это которая Елизавета Абрамовна Лискина?

— Наверное, — пожала плечами Голдина. — Кажется, он ее пару раз Лизой называл… Ее я видела впервые, так что…

— Ну что ж, единственный человек, которого вы, видимо, забыли назвать, — ваша помощница-барменша, — напомнил Саша. — Художники, насколько я понимаю, расположились справа от бара, верно?

Голдина, прежде чем ответить, неожиданно рассмеялась:

— Знаете, если вы подозреваете, что моя Люсенька могла кого-то отравить… — Она снова фыркнула. — Ну тогда можете заранее распрощаться с идеей поймать убийцу!.. Чтоб вы знали — второй такой трусихи, как она, к тому же доброй, как древняя христианка, в наше время просто не найти! Добрая, вплоть до полнейшей глупости. Способна оплакать не то что человека — голубя, которого переехала по случайности машина!

— Что ж, Людмила Иосифовна, — улыбнулся Турецкий, — на сегодня пока что все, позвольте ваш пропуск… Что касается наших подозрений и поимки убийцы, должно быть, вы в курсе, что цыплят считают по осени?..

— Малоприятная дамочка, — не выдержал и процедил сквозь зубы Анисимов, едва за Голдиной закрылась дверь кабинета. Остальные мужчины предпочли обойтись без комментариев, молча передвигая свои стулья поближе к столу руководителя оперативно-следственной группы Турецкого.

Александр Борисович задумчиво посмотрел на молодого полковника, которому недавно исполнилось тридцать шесть лет. Спортивный, ладный, несомненно, прекрасный профессионал. Судьба сводила их на общих делах не впервые, и хотя знакомство было не столь долгим, за прошедшее время Анисимов успел защитить диплом в юридическом вузе, получить следующее звание и поменять должность: несколько месяцев назад он был руководителем одной из опергрупп ФСБ.

В общем и целом Михаил Иванович Турецкому нравился, но сейчас он собирался говорить с ним достаточно жестко. Чтобы избежать в ближайшем будущем недоразумений, всегда возникающих в процессе сотрудничества с упомянутой организацией в связи с их высокой степенью засекреченности, следовало расставить все точки над «и» сразу…

— Что я тебе скажу, Саня, — неожиданно подал голос заместитель начальника Первого департамента МВД и близкий, старый друг Турецкого Слава Грязнов, — дамочка и мне не понравилась… Вполне возможен вариант, что насчет своих отношений с Кожевниковой она лжет! А среди этих баб розового оттенка ревность — вполне достаточный повод для убийства!

Валерий Померанцев, подчиненный Турецкого и один из лучших его сыщиков, не выдержал и фыркнул, за что немедленно получил от Вячеслава Ивановича возмущенный взгляд.

— Давайте не опережать события, — осторожно возразил Александр Борисович. — Если вы не забыли, на первом нашем совещании мы остановились на двух рабочих версиях, приняв их за основные: личная неприязнь и профессиональная деятельность. Я бы хотел сейчас поговорить не о результате беседы с Голдиной, до этого еще дело дойдет, а о второй из них…

Турецкий отметил, что в глазах Анисимова мелькнула настороженность.

— Михаил Иванович, — Александр Борисович повернул свой стул так, чтобы смотреть полковнику прямо в лицо, — в прошлый раз я просил вас подготовить нам список всех так называемых командировок Кожевникова за последний год.

Анисимов кивнул, но промолчал.

— Теперь, поскольку эта информация необходима всем здесь присутствующим без исключения, я попрошу вас, во-первых, подробно рассказать нам, каким образом работал ваш агент, выезжая на место, во-вторых, о принципе, по которому это место избиралось. И наконец, в-третьих, рассказать о его последних заданиях подробно.

Михаил нервно усмехнулся и поинтересовался:

— Это что-то вроде допроса?..

— Это что-то вроде сбора информации, между прочим, оперативной.

— Наши оперативники готовы выехать на места сами по первому вашему распоряжению…

— Позвольте вам напомнить, — сухо произнес Турецкий, — что этим делом я занялся по личной просьбе президента… Это его решение, а не наше и даже не нашего с вами начальства. На формирование опергруппы мне при этом дан полный карт-бланш, соответственно на места поедут люди, проверенные в работе мной, люди, которым я доверяю как профессионалам целиком и полностью. Что касается всех необходимых бумаг о неразглашении, они подписаны каждым из присутствующих, несмотря на то что, к примеру Валерий Александрович Померанцев будет, во всяком случае пока, заниматься версией «личной неприязни». А там видно будет.

В кабинете воцарилось молчание — довольно тяжелое. Наконец, Анисимов коротко вздохнул и заговорил:

— Хорошо. Начну я, с вашего позволения, с принципа, по которому избирались… э-э-э… пункты назначения.

Александр Борисович кивнул.

— Здесь все просто: жалобы граждан, пострадавших от коррупции государственных чиновников на местах.

— А что, у нас есть такие места, где граждане от этого не страдают? — ядовито поинтересовался не отличавшийся выдержкой Померанцев, частенько получавший от начальства щелчки за свой неуемный темперамент.

— Не знаю. Лично я о таких не слышал, — спокойно отозвался Анисимов. — Но дело не только в наличии жалоб, а еще и в их количестве… Вы удовлетворены?

— Вполне, — буркнул Турецкий, бросив на Валерия сердитый взгляд.

— Тогда продолжу. Приехав в город в качестве бизнесмена, Кожевников для начала устанавливал связь с нашими местными сотрудниками, которые и выводили его на нужного человека… Разумеется, не как подполковника ФСБ, а как предпринимателя, вознамерившегося приобрести в данном городе предприятие, наиболее соответствующее его целям. Общение с разными людьми длилось разное время, прежде чем дело доходило до… до сути… Как вы понимаете, предоставлять постороннему человеку сведения, составляющие коммерческую или банковскую тайну, запрещено законом. Взяточничество в этой сфере как раз и зиждется на его нарушении.