— Вижу сломанный дрон на битом кирпиче… — Он мрачно покосился на девчонку. — А ещё одну психованную.

Она не приняла шутки. Схватила его за куртку и притянула к себе:

— Я думала, ты и в самом деле собираешься помогать!

— Да, но… — Джек отцепил её руки. — Я не знаю, чего ты от меня хочешь!

— Джек, ты же знаешь, что отличаешься от других, не можешь не знать. Ты видишь и слышишь больше, чем все, так же как твой отец. Ну давай же, приглядись!

Он вздохнул. Знал, конечно, хотя признаваться и не хотелось. Гвен отошла в сторону, и он прищурился, стараясь рассмотреть все детали. Уличный шум метался эхом в стенах переулка, впиваясь в мозг разноцветными иглами. Джек зажал уши, но Гвен подскочила и отвела его руки.

— Нет, не так! Ты должен смотреть не как все, а по-своему. — Девочка снова отступила в сторону. — Открой все свои чувства, впусти мир в себя!

Он снова взглянул на неё как на городскую ненормальную.

— Да кто вы такие, чёрт побери?!

— Пожалуйста, сделай, как я прошу!

Сознание захлестнула волна информации: асфальт, кирпичи, автомобильные гудки, пляска теней, бензиновый и масляный перегар, запах пыли, мусора, нафталина, — всё сразу и вперемешку. Так было всегда — слишком много всего, слишком быстро. Джек попробовал сжать этот поток, превратить его в тонкий ручеёк — и тут же поморщился от резкой боли в висках.

— Не надо бороться, — подсказала Гвен из-за плеча, — давление только повышает барьеры. Наоборот, расслабься — тогда они сами упадут.

— Откуда ты всё это знаешь?

— Читаю много… Ну же, Джек! Поверь мне, попробуй.

Стараясь подавить досаду от её настойчивости, он попробовал. Отстранился, не стал пытаться сортировать то, что приходило извне.

И впервые в жизни по-настоящему увидел.

Бурлящий поток словно взорвался, превращаясь в объёмное изображение, застыл в чёткой неподвижности. Теперь Джек видел не только кирпичные стены, а каждый кирпич, все оттенки красного и коричневого, выстроенные зигзагами прямоугольной мозаики. Асфальт под ногами пошёл пятнами и разводами сотен оттенков серого. Даже звуки, так мешавшие до сих пор, нашли своё место в общей картинке. Гудки машин отражались от стен мерцающими бронзовыми волнами: одни — сильнее и гуще, другие — тоньше и слабее. Буроватый рокот автомобильных двигателей обволакивал ноги туманной дымкой.

Любуясь переплетением бронзовых волнистых нитей, Джек понял, что может выделить любую часть изображения и сосредоточиться на каждой мелочи, не напрягаясь в попытке заглушить остальное. Он стал рассматривать остатки дрона, поворачивая разбитые детали и снова прилаживая их друг к другу, а потом удивлённо рассмеялся:

— Как это у меня получается?

Шёпот Гвен просочился в картинку полупрозрачным зимне-серым облачком.

— Ты искатель, Джек Баклз. Такой же, как твой отец и твой дед. Это наследственная способность. У меня её нет: я из министерской семьи. Всю жизнь училась работать с искателями, прочитала всё, что про них написано, но всё равно не могу видеть так, как ты. Опиши мне свои ощущения, а я помогу разобраться.

— Керосин, — произнёс он уверенно, принюхиваясь, точнее, приглядываясь к яркой радужно-зелёной ноте. — Отпечаток ботинка со следами керосина… Нет, тут их полдюжины одинаковых, на асфальте возле обломков. Вот здесь… — Он ткнул пальцем, а потом показал на другое место. — А тут шерстинка, маленькая и чёрная, в трещине кирпича.

Гвен вынула из кармана увеличительное стекло, аккуратно извлекла обрывок нити и стала разглядывать.

— Да, это шерсть… из такой ткани шьют пальто.

— Что, точно? — Джек моргнул, и вся картинка вдруг пропала. — Хм! Интересно, в вашем Министерстве поиска всем секретарям лупы выдают?

— А ты думаешь, я вечно собираюсь ходить в секретарях?.. Сосредоточься, Джек, ещё раз, пожалуйста. Я не вижу отпечатков ног. Где следы керосина?

Джек кивнул и снова открылся потоку ощущений, но картинка никак не получалась — одна неразбериха и боль. Его охватила паника, руки потянулись к ушам.

— Не волнуйся, Джек. Управлять собой придётся учиться, но ты это можешь!

Лишь через несколько мучительных секунд что-то начало наконец складываться. Ага, вот и радужный след! Но странное дело — след шёл от стены слева, и зеленоватые пары, клубясь, образовывали на ней какие-то знаки!

— Не понимаю… — Джек пригляделся.

— Что?

Не отвечая, он шагнул к стене и увидел торчащую из щели обыкновенную спичку. Кто-то нарочно оставил её здесь!

— Отойди, — велел он девочке, выдернул спичку и, поколебавшись, чиркнул ею о кирпичную поверхность.

Мощная вспышка едва не опалила ему брови. Ручейки голубого пламени разбежались по стене зигзагами во все стороны, образуя пылающую надпись:

— Тринадцать? — удивился Джек, прочитав римские цифры. — Что это значит? Какая такая Искра?

Гвен подошла к стене.

— Это значит, — сказала она, трогая следы угасающего пламени, — что твоя сестра, возможно, и права: ваш отец жив.

— При чём мой отец? — Джек остолбенело воззрился на неё. — Что ещё за «тринадцать»?

— Потом. — Гвен потянула его из переулка назад, на улицу. — Тот, кто оставил послание на стене, нечаянно вступил в керосин. Надо спешить: вдруг удастся выследить его, переиграть и опередить? Здесь есть ещё следы?

Джек кивнул, по-прежнему недоумевая. Отец жив? Похищен сумасшедшим хакером, который крадёт дроны и поджигает стены? Что за бред!

— Вот, — показал он, опускаясь на корточки, — здесь и ещё вон там, на улице.

Прохожие обходили детей, бросая мельком равнодушные взгляды. Гвен сделала два широких шага, стараясь попадать в места, указанные Джеком.

— Высокий, метр восемьдесят по меньшей мере, — заключила она. — Перешёл на ту сторону. — Она показала на ряд домов, стоящих впритык друг к другу. — Куда-то туда.

Схватив Джека за руку, она стала переходить через дорогу, то пропуская машины, то толкая его вперёд. Он не отрывал глаз от асфальта, чтобы не потерять быстро испаряющийся след. Последняя вспышка керосиновой ауры мелькнула на чугунной ручке посередине облупившейся синей двери, единственной на всей улице без рождественского венка. Джек внезапно осознал, что отец и впрямь может находиться где-то здесь.

Он схватился за ручку и уже готов был налечь плечом, как вдруг ощутил, что пальцы проваливаются в холодный металл, как недавно — в стальную дверь. И видел он уже не свою руку, а чужую, в чёрной перчатке. Перед глазами вспыхнула картинка: человек в чёрном пальто и широкополой шляпе входит в синюю дверь с каким-то ящиком под мышкой. Шагает по прогнившим доскам пола мимо ржавой раковины с жужжащими мухами, поворачивает направо и поднимается по старой скрипучей лестнице. Дверь захлопывается… Картинка исчезла — Джек снова увидел свои пальцы.