– Так, может, ваши разбойники с выселок и грабили купчишек? – Ян уселся за стол и жестом приказал подавать ему обед.

– Не было их еще тогда, – покачал отрицательно головой трактирщик. – Они позже появились, когда стражники пропали…

– Как пропали? – удивился Дейк.

– Отправились с обозом, – пояснил трактирщик, – и все. Ни их, ни обоза.

– Так-таки все и пропали?

– Один оставался в деревне. Как на четвертый день никто не вернулся, он сел на коня и уехал.

– Куда? В горы?

– Нет, обратно, – трактирщик взгромоздил на стол сковороду с остатками жареного поросенка и кувшин вина. – А наши, с выселок, уже потом приехали.

– Так, может, они с гор и спустились?

– Не-ет, – с сомнением покачал головой трактирщик. – Они откуда-то с равнины явились. Прижали их там, вот они и подались в глушь. Отсидеться…

Однако Ян решил, что это дело рук разбойников. Не зря же они появились на выселках в аккурат после исчезновения обоза и стражников. Хотя трактирщик и утверждал, что они явились со стороны долины. Все можно объяснить довольно просто: было у этих душегубов гнездо где-то в горах, грабили они караваны, а когда последние перестали появляться, папаша с детками переселился ближе к долине. Властям же заниматься этой караванной тропой было не­досуг. Северные соседи начали в ту пору пошаливать, каждый солдат был на счету. А добраться в Златоград, расположенный за перевалом, можно было и кружным путем. Дорога выходила дня на четыре длиннее, но шла по обжитым местам и была намного безопаснее. Ян решил двигаться через перевал не потому, что путь был короче. Он никуда не торопился и вполне мог добраться до Златограда долиной. Просто ему очень сильно хотелось взглянуть на дорогу, проходившую в тех местах, о которых он так много слышал загадочного и непонятного.

Вокруг становилось все темнее, лес подступил вплотную, и Дейк то и дело натыкался на далеко вытянувшиеся ветви. Так недолго и глаз выколоть. Надо было останавливаться на ночлег. Жалко только, не удалось добраться до часовенки Создателю, построенной каким-то неизвестным в этих глухих местах. От нее до перевала оставался, по словам трактирщика, ровно день пути.

Когда очередная ветка со всего маху хлестнула по лицу, Ян выругался и слез с лошади. Сняв поклажу с седла, он расседлал и стреножил коней, насыпал в торбы овса. Затем занялся приготовлением ночлега и ужина. Благо рядом стояла высохшая ель и не пришлось разыскивать в потемках дрова. Когда запылал костер, тьма стала совсем непроницаемой и, казалось, придвинулась к неровному кругу света, отбрасываемого пляшущим пламенем. Освещенная полянка со стоящими неподалеку лошадьми, снятыми седлами и грузом и нарубленным лапником для постели приобрела уютный и обжитой вид. Ян споро занимался устройством лагеря: придвинув импровизированную постель почти вплотную к костру, он нарубил еловых ветвей и сложил их барьером со стороны дороги на случай ветра. Шалаш или навес Дейк решил не возводить: небо было усыпано звездами, дождя, судя по всему, в эту ночь не ожидалось. Тревожили воображение вылетевшие на охоту совы. Их неожиданные и угрожающие крики в ночной тиши раздавались то с одной, то с другой стороны поляны. Хотя Дейк знал, что на самом деле эти птицы размером не более кулака, в чем он убедился еще ребенком, когда с братьями с замирающими от страха сердцами бродил по лесам, окружавшим родной замок, пытаясь разыскать источник этих таинственных ночных криков.

Дейк положил справа от себя меч с добытым у разбойников арбалетом и, вытащив кинжал, принялся резать хлеб и копченое мясо, купленные у трактирщика. Хлебнув один раз из фляги с вином, Ян отставил ее в сторону, решил приберечь бодрящую жидкость на предутренние, самые холодные часы.

Мясо оказалось довольно сносным, хлеб не успел зачерстветь. Ян протянул ноги к огню и, устроившись на еловых ветках, наслаждался отдыхом. Невдалеке переступали с ноги на ногу лошади, хрустя овсом. Дейк вполне полагался на чуткость своего коня. За годы странствий тот не раз спасал Яна, намного раньше, чем всадник, реагируя на приближающуюся опасность. Поэтому громом среди ясного неба для Дейка прозвучал голос: – Куда путь держишь, странник?

Я осторожно, стараясь не разбудить, отодвинулся от Леды и, проклиная всех на свете любителей ходить по гостям, пошел в прихожую, где все не мог успокоиться дверной звонок.

– Ты куда? – догнал меня сонный голос Леды.

– Да какой-то ранний псих решил в гости заглянуть, – раздраженно ответил я. – Пойду приведу его в чувство и отважу от утренних визитов.

– Кто там? – спросил я, подойдя к входной двери. Звонок замолчал. Глянув в дверной глазок, я увидел на площадке Клюева. Он приподнял руки, в которых находились две бутылки, и улыбнулся.

– Черт бы тебя побрал! – Я открыл дверь, намереваясь послать куда подальше назойливого коллегу. – Я же вчера ясно сказал… – начал я и замолк, глядя в ствол пистолета на уровне глаз.

– А теперь осторожно, не поворачиваясь, проходи в комнату, – приказал Клюев. – И руки держи все время на виду.

– Ты что? Опился? – Я попытался привести в чувство Витька. – Или не в себе?

– Иди, иди! – левой рукой подтолкнул меня бывший коллега. – Я-то как раз в себе. А вот ты не совсем…

– Слушай! – я все пытался урезонить Клюева. – Я же рапорт сегодня напишу руководству, и ты вылетишь из Центра.

– Какой ты стал законопослушный! – ухмыльнулся Ви­тек. – Зачем же тогда микрофоны заглушил?

– Какие микрофоны? – Я старался тянуть время, чтобы Леда почувствовала неладное.

– Те самые, – продолжал надвигаться на меня Клюев. – Как тебе вчера кто-то позвонил, подслушка и сдохла. Сейчас проверим, что случилось, и решим, куда тебя отправить: к руководству или сразу в службу безопасности.

Так мы и вдвинулись в комнату: вначале я – спиной вперед, за мной Клюев с поднятым пистолетом. Краем глаза я заметил, что Леда и не думала вставать, а, заложив руки за голову, с интересом наблюдала за происходящим.

– Что за шутки с утра? – спросила она капризным го­лосом. – К тебе гости, Артем?

Она обольстительно улыбнулась Клюеву и томно потянулась, демонстрируя волнующие изгибы тела и вздымающуюся грудь. Леда согнула одну ногу в колене и опустила руки.

– Артем, – проворковала она, не пытаясь прикрыть обнажившееся тело, – ты нас представишь друг другу?

У Клюева при виде такой картины отвалилась челюсть, а глаза полезли из орбит. Он пожирал глазами непринужденно расположившуюся в постели полуобнаженную женщину. Создавалось впечатление, что еще мгновение – и у него побежит слюна из приоткрытого рта. Я чуть сдвинулся в сторону с предполагаемой линии выстрела и ударом снизу подбил его кисть. Рука моего бывшего коллеги, так не вовремя отвлекшегося, дернулась вверх, грохнул выстрел. Пуля ударила в потолок и с визгливым звуком ушла куда-то в сторону. Больше я ничего не успел предпринять. Леда резко взмахнула рукой, и в воздухе сверкнул ее кинжал. Клюев выронил пистолет и обеими руками схватился за рукоятку кинжала, засевшего в груди. Он недоуменно взглянул вниз, потом на Леду и, захрипев, повалился навзничь.