Все выше перечисленное Григ либо увидел сам, либо представил по рассказам Линти и Кани. К большому своему стыду и еще большему огорчению, весь первый день Брат провел лежа, под надзором двух игривых и смешливых инопланетянок, находивших немало удовольствия в странных, лишенных цели и смысла беседах, где Григ только поддакивал или вставлял одно два слова, а вся информация – как полезная, так и лишенная какого бы то ни было приложения – низвергалась из двух маленьких не закрывающихся ни на минуту ротиков молодых подружек.

И вот здесь скрывалась самая интересная и непонятная НЕНОРМАЛЬНОСТЬ корабля инопланетян – девчонки! Все, что Григ знал о женщинах, все, что он видел или слышал о них, все, что он представлял или мог себе представить, рухнуло в один миг, в тот самый момент, когда светловолосая Линти встретилась с ним взглядом. Они оказались другими!!! Никакого страха, никакого подобострастия, никакого показного внимания. Наоборот – уверенность, смелость, самовлюбленность. Непрерывно в движении, постоянно играющие в какие-то игры с жизнью, в глазах – не страх, не печаль или грусть и не пустота или туман, а постоянные живые искорки веселья, постоянные огоньки бодрости, здоровья, силы. Не женской силы! Если бы Григ смел хотя бы усомниться, что правильно определил пол и возраст этих двух симпатичных инопланетных особ, то с великой радостью причислил бы их к носителям мужского начала, потому как только такой вывод спасал пораженный беспорядком рассудок парня.

Не так вели себя с ними и мужчины. Мужчины – вполне нормальные, внешне здоровые люди – не только не показывали перед девушками своего превосходства – наоборот, всячески давали понять, что признают этих двух дам несоизмеримо выше себя и по статусу, и по положению, и по возможностям. Мужчины их слушались! Мужчины не спорили, когда им говорили явную глупость, не сопротивлялись, когда их заставляли что-либо выполнить, чего они явно не планировали сейчас делать, не возмущались, когда их просили о чем-то пустом и нелепом. Наоборот, как казалось, даже находили в этом удовольствие!

Даже бартерианцы, сперва вызвавшие у Грига восхищение и потаенную зависть, вели себя более, чем странно, сказать точнее: дико! Могучие бронзовые изваяния с превосходно развитой мускулатурой, великолепной реакцией, отработанной отточенной стремительностью каждого даже самого незначительного, второстепенного движения, настоящие воины, настоящие Старшие Братья… Да Григ на порядок отставал от любого из них, но… Двухметровые исполины беспрекословно «выметались» за дверь, послушно замирали, где им советовали, выслушивали любые насмешки, едва ли не приносили в зубах тапочки, и все это – по прихоти самых обыкновенных женщин!!!

Или не самых обыкновенных?

Вот здесь Григ терялся. К своим семнадцати годам он не нажил абсолютно никакого опыта в распознавании «пород», «подвидов» и «категорий» не мужской половины человечества.

Каюта представляла из себя большую – метров пятьдесят в диаметре – комнату с фонтаном и цветником. «Саркофаг» Грига разместили посредине, наклонив таким образом, чтобы парень мог видеть и комнату и ее обитателей. Кани и Линти возлежали каждая на своем ложе – на огромных пушистых надувных диванах и по размерам и по форме больше напоминающих площадки для борьбы из «Улья», чем приспособления для сна или отдыха. Обе девушки переоделись, чтобы предстать перед гостем в том виде, в котором им хотелось предстать, и почувствовать себя при этом как можно более раскованно и непринужденно.

А непринужденно и раскованно девушки чувствовали себя в настолько разных амплуа, что заставили Грига действительно задуматься о существовании бесчисленных разновидностей женской породы.

Длинные стройные ноги Кани оставались обнаженными, и лишь бедра чуть прикрывались странного вида шортами, состоящими из двух тонких и ярких лоскутов материи. Обнаженным Кани оставила и живот и плечи. Вторая и она же последняя деталь ее туалета скорее всего являла собой сорочку, но такую, которая почти ничего не скрывала, кроме рук и нижней части груди. Ткань обеих «деталей» играла под лучами искусственного солнца, пробивающимися из-за псевдо-прозрачного потолка, и мягко переливалась разными цветами, настолько приятно для глаз, что исключала малейшие подозрения, что гардероб мог выбираться из соображений экономии или простоты. Гардероб выбирался из совсем других соображений: привлечь внимание инопланетного мальчишки, смутить его и вогнать в краску. И вот тут-то красотка просчиталась. Разумеется, Григ посвятил некоторое время изучению форм и выставленных ему на показ кокетливой девчонкой «бесценных прелестей». И, разумеется, никакого стеснения или неудобства он при этом не испытал. Интерес – да. Удивление – да. Удовольствие – как ни странно. Но смущаться под пронзительным блеском игривых женских глаз Григ не планировал, да и вряд ли умел.

Кани возлежала на ложе, неторопливо водила по ноге пальцами и демонстративно зевала на протяжении всей беседы, то и дело внезапно бросая на Грига притворно откровенные взгляды, чем сбивала с толку и парня и всех присутствующих, и в чем находила немалое удовольствие и причину для безудержного веселья.

Линти, наоборот, скрыла под ослепительно белым спортивным костюмом все, что только могла скрыть, включая и шею. Ее поза не казалась вызывающей, но, из-за своей естественной природной грации, Линти против воли притягивала к себе мужское внимание с не меньшим успехом, чем полуобнаженная подруга. В отличие от подруги, взгляд блондинки выражал лишь интерес и спокойную сосредоточенность. А во всех вопросах Линти ощущалось простое любознательное стремление к новому, абсолютно лишенное малейшей попытки заманить несмышленого мальчишку в проверенные и прочные сети женского кокетства…

Все началось с того, что Грига лишили единственного оружия самообороны – языкового барьера. Кани заявила, что она ничем не хуже Линти или Болера и не намерена терпеть, чтобы ее игнорировали. Григу предложили выучить «стандарт». За деньги Кани и «под ее ответственность». Если бы Григ смог отказаться, или хотя бы понял, что ему предлагали… Но он не понял, и его не спрашивали. Болер не спорил. Линти пожала плечами. Приглашенный техник удовлетворенно закивал, едва ему пообещали все оплатить. Григ же переводил взгляд с одного инопланетянина на другого, улавливая, что речь идет о чем-то важном, но безобидном – последнее читалось на лице Линти так же четко, как черный текст на белой бумаге. А дальше свет выключился. Выключился в мозгу Грига вместе с осязанием, обонянием, зрением и слухом. Когда он вновь включился, подруги сидели в совсем других позах, на них красовались описанные выше наряды, Болер отсутствовал. И оставалось только гадать, сколько прошло времени.

– Что со мной сделали? – рассеянно спросил Григ.

– Ничего страшного. – Линти ответила на мантийском. – Теперь ты знаешь галактический.

– Как знаю? Сколько прошло времени?

– Пару часов.

– Ты, что же, никогда не загружал информации? – удивилась Кани.

Григ понял смысл вопроса сразу же, словно его произнесли на родном языке, знакомом с самого детства, на языке, не требующем перевода или осмысления… Но ведь Кани до этого момента не могла сказать ни единого понятного слова?