без них жизни тысяч не имеют смысла. Это жестокая правда, но ее нужно принять, чтобы идти вперед по пути воина и стратега.

— Эпоха людей. Но эпоха не для всех людей. — усмехнулся я, вспоминая свои мысли в Сейд-Нираме. — Вы укладываете в землю кости тысяч фанатиков, чтобы на их прахе возвести каменные твердыни храмов и статуй. Бесполезные идолы, в тени которых будет гнить новое поколение рабов.

Не то, чтобы я собирался проповедовать или заниматься морализаторством. Просто хотелось позлить эту татуированную мордашку, которая слишком напоминала мне Яхсада.

— Статуи красивые бывают. — возразил Келим. — Только не понимаю почему ставят одних только мужиков. Надо побольше женских статуй.

Борец за эмансипацию? Хотя сомневаюсь. Ситуацию прояснил Утред.

— Больше женских статуй с огромными обнаженными грудями? — спросил магистр.

— Да, да! — горячо согласился шаддинец, активно жестикулируя. — Я был как-то в царстве Сулим, так там все храмы и дворцы такими статуями заставлены. Даже не просто, а прям они трахаются. Статуи в смысле… — ценитель искусства встретился взглядом с не очень одобряющей его вкус госпожой Иат и немного сбавил напор красноречия. — Ну я не предлагаю прям такие как у них. Можно приличнее. Твою, например надо же будет поставить, когда победим.

— Если победите. — усмехнулся я, отпивая жгучей прозрачной жидкости.

И так обдолбан по самое небалуй. Запьянеть уж точно не повредит.

— Да ладно, брат. — усмехнулся в ответ Келим. — Я же знаю сколько у вас легионов. Может, Массену вы возьмете. Может! — он повысил голос и поднял палец, как бы подчеркивая что не собирается заранее признавать поражение. — А дальше? Сейд — одна большая крепость. Штурмовать его по суше можно только через пустыню. И если не Сейд то куда? Будете через пустыню и реку ломиться в Долину Двух Рассветов? Ну-ну. Тогда ваше снабжение… Чик. — Келим провел пальцем по горлу. — Все решилось в первые недели, когда ваши бежали или переходили к нам.

— А в Сейд-Нираме тоже все было решено заранее? — язвительно уточнил я. — У вас были огромный перевес и преимущество внезапного нападения, но разгромить меня не вышло. Если бы войны решались просто раскладом на карте, то нас стратегов не выбирали бы боги.

— Э, брат, Тайкано знал, что у тебя есть какое-то свое колдовство. Мы понимали риск. Даже всех людей увезли. Надо было понять, что у тебя там за оружие такое.

— Не оружие, а проклятие. — возразила Иат, сняв частично свою вуаль.

Кажется, пилюля Гилама ее крепко пробрала. Взгляд девушки стал чуть туманным, а манера речи изменилась. Она сильно растягивала слова. Интересно, кто эта Иат в иерархии Шадда? Стратег? Не очень похожа. Жрица? Уже теплее. Жаль пока мои способности не работают и посмотреть через систему нельзя. Просто раньше я женщин на руководящих постах здесь не замечал. Думал, что Восток чисто патриархальное место.

— И он сам пытается избавиться от этого проклятья. — продолжала Иат. — Там на Севере он попрал законы даже своих жалких богов ради силы и победы. Погрузился во мрак. Теперь его душа ищет очищения здесь. Но лишившись проклятия, он лишится и своего оружия.

— Значит, найду еще. — невозмутимо ответил я.

Утред криво усмехнулся. Похоже наша перебранка его забавляла. Гилам же сохранял доброжелательно-вежливое выражение лица и наблюдал за перебранкой с интересом. Он разглядывал нас будто энтомолог особо интересных жучков.

— Империя в которой вероломство, жадность и наглость объявлены добродетелями. Вы презираете нас за фанатизм, но чему поклоняетесь сами? Собственным эго? — продолжала клеймить загнивающий Запад Иат. — Ваши ничтожные боги-тени не способны ни вознаградить вас, ни как следует покарать.

— Ну во-первых, свое эго я вполне уважаю и остальным желаю здоровой самооценки. Во-вторых, боги, которые тебя не спешат карать, не так уж плохи. Они предоставляют Империи некую защиту в виде стратегов и подавления. За это спасибо. В остальном они предоставляют людям почти полную свободу быть людьми и заниматься своей любимой фигнёй. За это тоже спасибо. Не самые плохие боги в общем.

Военно-политический диспут по накурке плавно переходит в религиозный. Прекрасно.

Иат несколько раз моргнула, наверное, чтобы сосредоточиться. Окончательно избавилась от своей вуали и, нахмурив тонкие черные брови, начала дальше транслировать шаддинский бесогон.

— Подавление и стратегия есть у многих народов. А что еще такого может показать Империя? Солдат, воюющих за деньги? Ручных монстров и рабов-гибридов? Тогда как наша вера… Вне этого Дворца я могла бы показать на что способна сила золотых лучей.

Ага. Значит таки жрица. А заливает она все по классике: наши доблестные герои, их злобные захватчики, наша святая земля, их варварские пустоши. Ну что ж… Давай значит расставим все точки над ё.

— Видел я эти ваши золотые лучи в деле. Вроде неплохо, но не могу сказать что сильно впечатлён. Вон, господа магистры сами могут обращать людей в прах, устраивать взрывы и прочие формы фейерверков, но богами себя не объявили. Даже жрецами себя не называют.

— Могу объявить себя жрецом выпивки. — отсалютовал мне Утред.

— Почему маги так поступили? Они не делают из своего искусства священную корову. Они признают, что могущество достаётся им через знания, талант и упорство. Их магия — наука своего рода. Поэтому чародейство Великого Пламени из года в год развивается. А что я могу сказать о вашем жречестве? Вы всего лишь кучка чародеев и фокусников, которые когда-то открыли доступ к некой форме энергии. Вы объявили её своей святыней, чтобы дурить головы простодушному населению. Я видел этих ваших язатов. У меня есть очень серьёзное подозрение, что они мало чем отличаются от гомункулов. К чему я веду? По сути вся ваша вера лишь разновидность не самой могущественной магии. Реальная сила Шадда — многочисленное, послушное и вооруженное население, крепости и пустыни. Так чем вы лучшие Империи. Чем завравшиеся жрецы лучше ворующих сенаторов? А Солнце? Ну оно существует. Не спорю. Это огромный шар пылающего водорода. Ему плевать на храмы, гимны, царей и жрецов. С точки зрения человека солнце бессмертно, но однажды оно погаснет. А о таком ваши святые книги вряд ли говорят.

С каждым моим словом Иат менялась в лице. Я уже почти