Помимо этих двух предметов я вожу в своей машине еще кое-что: хирургическую маску, хирургические перчатки, кожаные перчатки (чтобы уберечь руки от порезов), геологический молоток (инструмент, с помощью которого геологи добывают минералы), буксирный трос, кабельную перемычку, набор инструментов, бутылку воды, туалетную бумагу.

Все, что хоть как-то повышает шансы на выживание.

Когда я находился на плоту в открытом океане, у меня под рукой оказался набор инструментов, включавший в себя комплект резиновых заплат, флуоресцентный краситель для воды[8], сигнальную ракету, небольшие насосы, зеркало из хромированной латуни и складные плоскогубцы, в рукояти которых была отвертка[9].

Но не было рыболовной сети – и это на плоту! Но что еще хуже, в наборе не оказалось ножа!

Как же часто я ловил себя на мысли, что отдал бы целое королевство за один нож! Но кто-то об этом даже не подумал. А ведь всегда нужно думать наперед. Всегда.

Очутиться на плоту посреди Тихого океана – ситуация довольно экзотическая, поэтому позвольте мне поделиться опытом ближе к повседневной жизни.

Я помню, как учил своего сына Люка водить машину. По его словам, он учился не управлять автомобилем, а скорее предугадывать действия других водителей. И он был прав. А еще, прежде чем пустить его за руль в городе, я заставил его научиться ездить задним ходом. Для чего? Потому что, если вы освоите езду задом по прямой линии, ехать традиционным способом будет намного легче.

Когда вы находитесь вдали от цивилизации, на спасательном плоту в открытом океане, вам все время хочется есть.

Но, увы, не только вам, а и акулам тоже. Они были нашими постоянными спутниками, кружившими изо дня в день вокруг. Поначалу они ждали, что им перепадет хотя бы маленький кусочек приманки – мелкой рыбешки, найденной в желудке случайного приземлившегося на наш плот альбатроса, которую я вывешивал за борт на крючках, привязанных к полоскам ткани. Я обматывал их вокруг пальцев и пытался таким образом поймать рыбу. Акулы обычно набрасывались на наживку и утаскивали с собой крючок. Я повторял попытку, и они тоже. Иногда мне все же удавалось поймать рыбу, но такое случалось редко. Хищники, кружившие вокруг плота, были не менее голодны, чем мы. Молясь о спасении, мы включали в свои мольбы пункт о том, чтобы не стать закуской акулам.

Однажды ночью, когда парни спали, мимо нашего плота проплыла небольшая акула, и я решил положить руку ей на голову и потянуть за спинной плавник. Зачем? Да кто ж знает? Так, со скуки. Я проделал это дважды. Акула медленно проплыла мимо, а потом исчезла – что было странно.

Вдруг одна появилась из воды и, как торпеда, с раскрытым ртом устремилась прямо на меня. Я на автомате ударил ее по морде, и она снова исчезла под водой. Но за ней появилась другая, и я еле отбился от нее алюминиевым веслом. Проснулся Мак и схватил второе весло – мы стали лупить акул, пока те не перестали трепыхаться.

Думаю, вполне справедливо было их съесть, раз они попытались проделать с нами то же самое. Две акулы, которые пытались запрыгнуть на плот, все еще кружили поблизости. Мы с Филом придумали план: он будет держать приманку, то погружая ее в воду, то вынимая, чтобы привлечь внимание одной из хищниц, а я, когда она подплывет поближе, схвачу ее за хвост, втащу на плот и убью. Наша приманка заинтересовала одну из акул, ту, что была поменьше, – я свесился через бортик и схватил ее за хвост, совершив тем самым большую ошибку. Кожа акулы шершавая, как наждачная бумага, я не смог ее удержать, потому что пятифутовая акула сильнее шестифутового мужчины. Она утащила меня в воду. И теперь была моя очередь выпрыгивать из воды как торпеда.

То, что произошло дальше, я описал в своей книге «Дьявол, наступающий мне на пятки» так:

Спустя пару дней мы увидели несколько акул размером в три и четыре фута, крупнее среди них не было. Мы снова вывесили приманку. На этот раз я решил сесть поглубже (чтобы сместить центр тяжести). Я ухватился за хвост проплывавшей мимо акулы и рывком вытащил ее из воды. Она раскрыла пасть, но Фил среагировал быстрее, так как держал наготове пустую сигнальную ракету. Он протолкнул ее в пасть акуле, та инстинктивно сомкнула челюсти и не отпускала ракету. Я же взял отвертку из нашего набора для выживания, воткнул ее акуле в глаз, пронзив ее мозг, чем наконец и убил хищницу.

Разделывать акулу без ножа – задача не из легких. Пришлось воспользоваться плоскогубцами и зеркалом. И хотя последнее было достаточно острым, чтобы прорезать кожу человека, кожа акулы поддалась не сразу. Нам потребовалось около десяти минут, чтобы добраться до ее желудка.

Однажды, еще когда я находился на базе на Гавайях, я прошел курс выживания и многое узнал об акулах, поэтому прекрасно понимал, что от съеденного акульего мяса нас просто стошнит. Один только его запах, чем-то похожий на аммиак, чего стоил. Единственной съедобной частью была печень.

Мне было известно, что акулья печень богата витаминами и протеином. Отведав ее, мы сразу почувствовали прилив сил. Сочную, вязкую, пропитанную кровью акулью печень мы ели дважды, и это было лучшее, что с нами тогда случилось.

Представьте себе мое удивление, когда несколько лет спустя в одном телешоу меня раскритиковали за то, что я ел акулью печень, и даже процитировали какого-то военного, который сказал, что «именно в ней скапливается весь яд». Какой еще яд? Подобно тому, как работает ваша печень, печень акулы забирает из еды все непригодные к переработке вещества и выводит их вместе с мочой и калом. В самой печени ничего токсичного не остается.

Вот еще одно доказательство: я слышал, что во время съемок «Несломленного» в Австралии актеры, игравшие Фила, Мака и меня, ели сырую акулью печень. И никто не заболел.

Если бы я не доверял своему опыту, кто знает, рассказывал бы я сейчас эту историю или нет. Возможно, все дело как раз в тех самых кусках акульей печени.

Мы каждый день заставляем работать наш мозг, но чем старше становимся, тем больше необходимости в этом появляется. Нужно оставаться активным.

Общайтесь с людьми. Не сидите, как овощ, перед телевизором. Заставляйте себя двигаться. Включайте голову.

Конечно, вы не раз слышали эти советы, но я на своей шкуре прочувствовал их правильность, дрейфуя в Тихом океане. Когда-то я брал уроки физиологии в Университете Южной Калифорнии, занимался с доктором Робертсом. Он говорил: «Мозг – это мышца. И очень важно тренировать ее, иначе она атрофируется».