Я проснулась, когда за окном было светло. Моя голова мирнопокоилась на груди Владимира. Он гладил меня по волосам и целовал в макушку. Ялежала не шевелясь и вспоминала всё произошедшее со мной. И чем больше явспоминала, тем больше впадала в депрессию. Как же я могла уснуть… Как же ямогла… Ведь у меня была такая прекрасная возможность сбежать, а я её упустила.

– Доброе утро, Алина, – раздался до боли знакомыйи отвратительный голос. – Точнее, уже давно не утро, а три часа дня.

Я подумала, что даже если сейчас и утро, то слово «доброе»никак к нему не подходит. Встречать день в объятиях человека, которогоненавидишь, – дурной знак. А ведь в это время я уже должна была бытьдавным-давно на работе.

– Ты на меня всё злишься? – Владимир попыталсяпоцеловать меня в губы, но я с ужасом отдёрнулась, увидев своё разорванноеплатье.

– А мне ведь больше нечего надеть, – укоризненнозаметила я.

– Ничего страшного. Я тебе сейчас дам штаны покойногодеда и его рубашку.

Я приподнялась и покрутила пальцем у виска.

– Я не буду надевать штаны после покойного деда, –с надрывом произнесла я.

– Алин, ну ты что, шуток не понимаешь? Тут женскийхалат есть.

Владимир наклонился надо мной и прошептал:

– Может, придумаем что-нибудь?

– В смысле? – брезгливо сморщилась я.

– Просто у нас с тобой ночью всё как-то не по-человеческибыло. Я подумал, может, попробуем по-другому. По-любовному.

– По-любовному не получится. Ты мне ещё лицо разобьёшь.

– Да если ты будешь мягкой и пушистой, то я тебя ипальцем не трону. Наоборот, постараюсь доставить тебе удовольствие.

От этой перспективы меня чуть не вывернуло наизнанку, и ятут же соскочила с кровати. На полу валялись мои трусики, надевать которые небыло никакого смысла, – они напоминали лоскутки. Я натянула платье. Оновыглядело не лучше – было разорвано на груди. Прикрыв обнаженную грудь и ощущаяещё большую неловкость, я чуть слышно спросила:

– Где халат?

– В шкафу.

Я открыла массивную створку старого пыльного гардероба исреди мужской одежды нашла шёлковый женский халат.

– А это от покойной бабушки?

– Нет. Это я с одной девкой сюда на выходные приезжал.Она его, видимо, забыла. Теперь будет как переходящее красное знамя.

В другое время я бы непременно швырнула халатом в проклятогохама, но сейчас не могла себе этого позволить и предпочла как можно быстрее егонадеть. Халат с множеством воздушных рюш пах чужими духами и в этом убогоминтерьере выглядел просто нелепо. Это же какой нужно быть дурой, чтобы тащитьсяс таким типом в тьмутаракань и разгуливать перед ним в этом халате.

– Кстати, а тебе идёт, – заметил Владимир. –Наташка, которая притащила этот халат, покрупнее была и он на ней не такэротично смотрелся, как на тебе.

– Хватит издеваться, – бросила я ипоинтересовалась: – Ты говорил, что принёс что-то поесть?

– В пакете у входа возьми.

Я выложила на стол жареную курицу, варёную картошку, хлеб,огурцы. Принялась есть, не обращая на Владимира никакого внимания.

Владимир, даже не подумав надеть трусы, сел у другого концастола и как ни в чём не бывало тоже стал есть. У меня чуть было не застрялкусок в горле, и я закашлялась.

– Тебя постучать по спине? – бесцеремонно спросилВладимир, удивленно взглянув на меня.

– Может, ты всё-таки трусы наденешь?

– А ты меня стесняешься, что ли?

– Дело в том, что я не нудистка и никогда ею не была. Ясчитаю, что нормальные, цивилизованные люди должны есть одетыми.

– А если у нас медовый месяц и нам необходимаромантическая обстановка, – Владимир заржал своим идиотским смехом, но,поймав мой свирепый взгляд, всё же встал из-за стола и натянул трусы.

– А выпить чего-нибудь покрепче не хочешь? –неожиданно спросил Владимир, когда мы уже почти заканчивали нашу трапезу.

– С удовольствием.

Я подумала, что для поддержки силы духа мне и в самом делене мешает выпить.

– Отлично. Извини, я как-то сразу не решился тебепредложить. Ты сегодня явно встала не с той ноги, злая какая-то. К такой накривой козе не подъедешь.

Я усмехнулась, дерзко посмотрев ему в глаза.

– Послушай, ты себя так ведёшь, будто мы с тобойпрожили в этой берлоге чёрт знает сколько лет и каждое утро вместе просыпались.Словно я только сегодня без настроения, а всё это время просыпалась сосчастливой улыбкой на устах. Надо же, не с той ноги встала… А так всегдавставала в прекрасном настроении, полна сил и энергии. В общем, давай наливай,а то я уже медленно, но верно начинаю сходить с ума. Боюсь, что ещё пара дней,проведённых с тобой наедине, и мне уже ни один психиатр не поможет.

– Ты что пить-то будешь?

– А что, есть выбор?

– Небольшой. Могу предложить отличный коньяк. Закускавроде ещё осталась.

Когда Владимир выкатил на стол бутылку дорогого коньяка, яудивлённо подняла брови и спросила:

– И каким образом в эту глушь попал приличный коньяк?

– Я в прошлый раз, когда сюда с Наташкой приезжал, егоиз Москвы прихватил. Не понадобился. Обошлись шампанским и белым вином.

– Послушай, я всё понимаю, но зачем девок в такуюглухомань возить, за столько километров от Москвы? Ты что, не можешь найтиболее нормальное место?

– Могу. Только тут красотища.

– Убогость тут и разруха, а не красотища, – выделяякаждое слово, отчеканила я.

– Ты ещё реку не видела и в лесу не была.

– Это ничего не меняет. Я вот сижу и думаю, какой женедотраханной дурой нужно быть, чтобы взять шёлковый халат и пилить чёрт знаеткуда, чтобы провести ночь с мужиком в покосившейся избе без удобств. У баб что,совсем гордости не осталось?

– А с чего ты взяла, что я сюда постоянно баб таскаю?!Я только одну привозил. Ту, в чьём халате ты сейчас сидишь. Между прочим, онабы с удовольствием приехала ещё раз, просто я её больше не брал. Я люблю здесьодин бывать. От цивилизации отдыхаю.

Владимир помолчал, и взяв бутылку коньяка, начал ееоткрывать.