Вдруг вспомнив о том, что я так и не представилась, хотела было исправить свою оплошность. Ну и кто после этого невоспитанный?

Хотела, но не успела, потому что из коридора за спиной девочки раздался душераздирающий и стеклоразбивающий визг. В опере, в которой мне посчастливилось побывать один-единственный раз, и то так не голосили.

— Бежим! — приказала мне герцогская дочка и, выпустив из ладоней лягушку, склизкими пальцами ухватила меня за руку и потащила назад, а потом вверх по лестнице на третий этаж.

Отдышаться мы смогли только в очередной гостиной, в которую ввалились как преступники, уходящие от погони, — то есть на всех парах. Прислонившись спиной к резным дверям, переглянулись и рассмеялись.

Я смеялась, потому что очень давно уже не чувствовала себя беззаботным ребенком. Ангилия — видимо, радовалась, что ее проказа удалась.

— От кого мы убегали? — успокоившись, спросила я, очень жалея, что с нами не было Айи.

Несмотря на местами истеричный характер девчонка являлась не только моими глазами и ушами, но еще и кладезем информации. Без нее мне приходилось туго, потому что прежде чем что-то сказать, я взвешивала каждое свое слово.

— От моей временной гувернантки, — скривилась Ангилия и, оттолкнувшись от двери, прошла в комнату.

— Вы подложили ей лягушек? — догадалась я. — Чем же ваша няня вызвала подобное наказание?

— Она заставляла меня есть кашу.

— Наверное, потому, что каша полезна? Я тоже по утрам всегда завтракаю кашей, — попыталась я найти разумное объяснение.

— Но я не ем каши.

— Совсем?

— С молоком, — поморщилась девочка. Ее лицо выражало всю степень ее ненависти к этому продукту.

— Тогда, быть может, стоит сказать об этом няне? Каша без молока не менее полезна…

На меня посмотрели таким красноречивым взглядом, что сразу стало понятно: проблема не в этом, а в том, что Ангилия, скорее всего, просто не терпит молоко, а няня проявила свойственную посторонним взрослым категоричность. Но ведь это же не проблема на самом деле. Пустяк, который можно решить за несколько минут при непосредственном участии герцога.

— Что это за комната? — решила сменить я тему, по-прежнему не решаясь отлипнуть от стены.

— Покои, — скупо ответила девочка, прогуливаясь по гостиной.

— Ваши?

— Можно и так сказать. Я здесь часто играю, — невесомо погладила она темные портьеры, впуская свет. — Пойдем, тебе нужно переодеться, иначе папа выгонит тебя из замка. Леди не пристало ходить в таком виде.

Было ясно, что девочка лишь повторила услышанные когда-то от кого-то слова, потому что они снова разнились с ее образом, но перечить я не стала. В конце концов, мне и самой уже надоело ходить в мокром платье.

Папа…

О том, что это именно он виновник моей беды, я тоже промолчала, не желая бросаться обвинениями при девочке. Да и навряд ли она сможет помочь мне разыскать мой саквояж, так что мне действительно оставалось повиноваться. Тем более что это было в моих интересах, ведь где-то в замке спрятана Чаша Желаний, а в компании девочки я беспрепятственно могла изучать замок.

Если что, это она меня сюда привела. Прямо так и скажу, ничуть не устыдившись.

— Наверное, стоит сначала вымыть руки, — указала я на слизь, прилипшую к моим ладоням.

— Уборная там, — кивнула она в сторону двери.

Покои действительно являлись покоями. В гостиной было две двери, но за той, куда вошли мы, скрывалась не менее темная спальня. Еще две двери вели в уборную и гардеробную. В последнюю я отправилась вслед за Ангилией после того, как мы вымыли руки. Отправилась да так и замерла в дверях.

На вешалках висели сотни нарядов, на полках стояли горы обуви, а дальний высокий столик был почти скрыт за сиянием украшений. Первое впечатление, как и всегда, оказалось сказкой, а вот второе не обмануло.

Увидев темные огоньки в глазах с виду невозмутимой девчушки, я вступила в ее игру, но мерить или уж тем более брать отсюда ничего не собиралась. Если она хотела избавиться от меня таким хитрым способом, то не на ту напала.

— Нравится? Смотри, какое красивое! Тебе очень пойдет! — пела мне герцогская дочка сладкие песни, пока я прикладывала к себе то одно, то другое платье.

Если рай существует, то женская часть должна выглядеть именно так. Хотя…

Такое искушение — это что-то из разряда ада. Особенно вкупе с соблазняющим чертенком, что не уставал нашептывать о том, какая я в этом всем буду красивая.

Несомненно, буду — с этим даже не поспоришь, но чужое я брать не привыкла. Если логика меня не подводила, то эти комнаты, должно быть, принадлежат герцогине. Ох и влетит же мне, если вдруг супруга герцога сейчас вернется к себе. Комнаты-то обжитые…

Подумав об этом, я неконтролируемо покраснела, но лишь потому, что вслед за этими мыслями потянулись другие. И пусть я целовала герцога только в своем сне, моей реакции на мужчину это не отменяло. Давно меня так не заносило, чтобы, лишь увидев кого-то, я задыхалась, испытывая одновременно симпатию, трепет и волнение.

— Ну, а это? Этот цвет так подходит к твоим глазам! — показала она мне роскошное золотое платье, состоящее сплошь из блесток. Перед таким платьем не устояла бы ни одна женщина, но мне пришлось собрать волю в кулак.

— Простите, леди Ангилия, но я не стану примерять. Это чужие наряды. Наверняка очень дорогие, а ваш папа обещал мне простое платье служанки.

— Тогда… Тогда я приказываю тебе его надеть! — прибегнула она к последнему аргументу.

— Сожалею, но вы не можете мне приказывать. Я служу герцогу де Зентье, — попыталась я ответить максимально мягко.

Недовольно поджав губы и бросив платье прямо на пол, девочка прожгла меня взором, наполненным яростью, обидой, что ее задумка не удалась, но мою непреклонность было не сломить.

Размашистыми шагами она покинула комнаты, а мне не оставалось ничего другого, как последовать за ней, а точнее, выйти в коридор, чтобы натолкнуться на уже знакомого мне молодого парня в светло-зеленой ливрее слуги.

За ним я пошла молча, реалистично полагая, что меня ждет взбучка, выговор, ну или замечание наконец, но привели меня в выделенную мне комнату. Паренек так и сказал, что я буду жить тут в качестве гостьи и кандидатки в няни до тех пор, пока будет длиться отбор.

Что же, комната мне понравилась.

Здесь не имелось целой анфилады — комната была только одна, плюс небольшая уборная, но вмещала в себя и рабочий уголок со столом и креслом, и спальное место, и гардеробную, которая выражалась большим шкафом и зеркалом. Ничего лишнего, уютно, тепло, а главное — светло.

После спальни, которую я видела на третьем этаже, контраст был разительным.