— Вот как. — Немец тупо посмотрел на свою руку. И сказал, словно обращался к руке, а не к девушке: — И ты его любишь?

— Я? — Глаза Татьяны вспыхнули. Она злобно усмехнулась. — Я его ненавижу. Так сильно, что могла бы убить!

— Тогда почему ты его не бросишь? — нахмурившись, спросил Шлегель.

Татьяна тяжело вздохнула:

— Это невозможно. Он меня просто так не отпустит.

— Не отпустит? — Бернд скривил рот. — Что за чушь! Он что, твой хозяин? Он на тебе клеймо поставил, что ли?

Татьяна откинула со лба прядь волос и сказала очень серьезно:

— Не в клейме дело, Борис.

— А в чем?

Таня снова вздохнула, на этот раз еще тяжелее, чем прежде.

— В деньгах, — выдохнула она. — Он меня опутал по рукам и ногам. Я должна ему за все. За квартиру, за машину. За все! Иногда мне кажется, что я должна ему даже за то, что дышу одним с ним воздухом.

Некоторое время Бернд обдумывал ее слова.

— Кажется, я начинаю понимать, — сказал он наконец пристальным, изучающим взглядом всматриваясь в лицо девушки. — Он подарил тебе квартиру, не так ли?

— Да, — кивнула Таня.

— И ты не хочешь ее лишиться, правильно?

Татьяна покачала головой:

— Не хочу.

— Желание понятное. И что же ты намерена предпринять?

Лицо девушки стало страдальческим.

— Даже не знаю, — тихо проговорила она. — У меня голова идет кругом от всего этого. — Помолчав, она подняла глаза и посмотрела на немца. — Борис, а ты… ты бы мог мне помочь?

Шлегель закурил. Выпустил ртом ровное, белое кольцо дыма и задумчиво проткнул его сигаретой.

— Сдается мне, что этот твой… мужчина положил тебе на счет в банке хорошенькую сумму, — спокойно сказал он. — Я прав?

Татьяна опустила голову:

— Откуда ты знаешь?

— Я знаю богатых мужчин, — сказал немец. — Когда они сходят с ума от страсти, они не считают денег. А от такой, как ты, можно сойти с ума.

— Спасибо за комплимент. — Таня говорила тихим, хрипловатым, страдальческим голосом. — Так что же мне делать, Борис? Что мне делать?

Шлегель стряхнул пепел и сказал:

— Это зависит от того, чего ты хочешь.

— Я хочу убрать его с дороги, — со злостью в голосе проговорила Таня. — Вычеркнуть из своей жизни раз и навсегда.

— То есть… ликвидировать. Правильно я понял?

Девушка закусила губу.

— Правильно я понял? — повторил вопрос Шлегель.

Она кивнула:

— Да. Правильно.

Бернд неторопливо затянулся сигаретой, так же неторопливо выпустил дым.

— Что ж, твою проблему можно решить. Но это будет дорого стоить.

— Я согласна заплатить. Сколько нужно?

Шлегель скосил на нее глаза и спросил:

— А кто твой ухажер?

— Он… — Татьяна запнулась. — Он крупный московский чиновник.

— В таком случае это тебе обойдется… — Бернд сделал паузу и резко докончил фразу: — В пятьдесят кусков.

— Долларов? — хриплым голосом уточнила Татьяна.

— Ну не тугриков же. У тебя есть такие деньги?

Видно было, что Татьяну слегка ошарашила объявленная сумма.

— А подешевле никак нельзя? — спросила она.

Шлегель усмехнулся и кивнул:

— Можно. Можно вообще убрать его за бутылку водки. Охотники найдутся. Но в таком случае наслаждаться свободой ты будешь в тюремной камере.

— Типун тебе на язык! — недовольно поморщилась Татьяна. — Что ты каркаешь!

— Извини, — пожал волосатыми плечами немец. — Знаешь что, детка… налей-ка вина. Возможно, глоток бургундского поможет тебе решиться.

Однако, повнимательнее взглянув в глаза девушки, немец понял, что она давно уже на все решилась. Татьяна наполнила бокалы вином. Они молча выпили.

— А теперь скажи мне настоящую причину, — сказал Бернд. — Из-за чего ты готова расстаться с пятьюдесятью кусками? Что он тебе сделал?

Таня молча сжала в руке бокал.

— Он собрался тебя бросить, не так ли? — прямо спросил Шлегель.

Лицо девушки побледнело.

— Эта сволочь пудрила мне мозги два года, — с невыразимой ненавистью проговорила она. — А теперь он решил жениться на дочери одного генерала из Министерства обороны.

— И потребовал, чтобы ты ему вернула все «подарки»?

— Да.

— Что именно он собирается от тебя получить? Только говори честно, как на духу. Я ведь легко могу проверить.

Губы Татьяны дрогнули.

— Однокомнатная квартира на Дмитровском шоссе… — тихо сказала она.

— Дальше! — потребовал немец.

— Машина… небольшой «мерседес»-кабриолет…

— Еще!

— И сто тысяч долларов.

— Это все?

Таня кивнула:

— Все. Мелочи типа золотых побрякушек его не интересуют. — Она вдруг крепко сжала кулак и потрясла им перед собой: — Сволочь! Скупердяй! Где это видано, чтобы мужик забирал у любимой женщины подарки?!

— Да, поступок некрасивый, — согласился Шлегель. — У тебя есть его фотография? — спросил Бернд.

— Да. Сейчас.

Татьяна поставила опустевший бокал на пол, соскользнула с кровати и, как была нагишом, направилась в гостиную за сумочкой. Бернд проводил ее взглядом и невольно облизнулся. С этой странной женщиной он и впрямь чувствовал себя хищным животным или каким-нибудь неандертальцем, не имеющим ни принципов, ни мозгов, а одну только дикую, животную страсть. Такое с Берндом было не впервые. Он часто увлекался, однако давно уже не делал глупостей из-за мимолетной влюбленности. Что делать, любовь приходит и уходит, а деловые отношения остаются. С чисто немецкой расчетливостью и педантизмом Шлегель предпочитал любви бизнес. И слава господу, до сих пор ему не приходилось об этом жалеть.

Однако девочка была хороша. Дьявольски хороша! А то, что в душе она стерва, так в глазах Бернда это не недостаток, а достоинство. Он не любил тихонь. Он их просто не понимал.

Через пару минут Таня вернулась.

— Вот. — Она протянула Бернду фотографию.

Немец взял снимок, но, прежде чем посмотреть на него, окинул жадным взглядом ладную, голую фигурку Татьяны. Она и не думала стесняться. Стояла перед ним, положив руки на бедра и слегка отставив ногу в сторону — как девушки-модели на показе мод. Только «одеяние» ее было гораздо привлекательнее, чем все эти сверкающие тряпки на тощих телах манекенщиц.