– Выставь своих людей на западный склон, открой огонь по позициям боевиков, отправь кого-нибудь смотреть в направлении хребта, где-то там огневая группа или точка противника.

– Мы из нашей балки не удержим даже малочисленную группу боевиков.

– Задержите ее. Всего несколько минут. Ты понял, Омар, всего несколько минут, я сейчас, я быстро!

– Что значит вы?

– Поддержу вас!

Отложив гарнитуру, Волченков, едва не сбив заместителя командира роты, рванул по склону к ближайшей БМП первого взвода. Механик и наводчик находились на месте.

Капитан запрыгнул в люк командира, приказал:

– Механик, заводи! Наводчик, оружие и пулемет к бою!

Рядовые не знали русского языка, но поняли, что от них потребовал русский капитан.

БМП взревела дизелем.

За время нахождения в Сирии Волченков выучил несколько сирийских фраз и слов:

– Механик, ориентир левая балка. Там рубеж боевиков. Туда, вперед!

Механик-водитель кивнул, схватился за штурвал.

БМП-2, буквально выпрыгнув из укрытия, пошла в указанном направлении.

Волченков взглянул на наводчика.

Тот кивнул – без слов понял, что от него требуется.

БМП открыла огонь из скорострельной пушки, обойдя позиции второго взвода. Грибы разрывов тридцатимиллиметровых снарядов выросли вдоль левой стороны балки, отсекая от нее приготовившихся к броску игиловцев. Этого Хакил не ожидал.

Наводчик БМП сместил огонь левее. В зону обстрела попал центр группы бандитов и их правый фланг.

Волченков не спешил. Он приказал наводчику:

– Пулемет!

Ударил «ПКТ» – наводчик мгновенно реагировал на команды российского офицера.

Пулеметный огонь оказался эффективным. Он пропорол всю линию боевиков.

Напрасно открыл ответный огонь пулеметчик диверсионной группы. Пули «ПК» мелкой дробью ударили по броне.

– Оружие, стрелок, зона двести метров вправо, – крикнул Волченков.

Ударила скорострельная пушка, разорвавшая в клочья и Омана, и не успевшего сделать ни единого выстрела автоматчика Алима.

Увидев это, Волченков крикнул:

– Стой!

БМП словно уперлась в стену. Встала, закачавшись, как лодка на воде.

– Здесь! – отдал команду Волченков.

Вырвал из кармана радиостанцию:

– Рысь! Полоз!

– Да, капитан?

Теперь уже открытым тексом говорил лейтенант.

– Пулеметная позиция уничтожена. Свяжись с экипажем, мы понимаем друг друга, но плохо, передай приказ прикрывать меня! Твоим людям прекратить огонь. Но смотреть за позициями «духов». Если кто проявится, гасить!

– А вы куда?

– Ответил бы я тебе, – проговорил Волченков, спрыгивая с БМП, – смотри за «духами» и прикрывай! А я… неважно!

– Можно мне людей в западную балку отправить?

– Можно, Омар, Машку, да и то не везде. Отправляй, но человек пять, остальным держать на прицеле позиции боевиков. И не забудь предупредить о прикрытии наводчика БМП.

– Понял, выполняю!

– Выполняй, друг, выполняй, – проговорил Волченков, пряча радиостанцию и снимая с предохранителя автомат.

Он вышел к позициям игиловцев с фланга. Первые пять боевиков были буквально разорваны на куски прямым попаданием снарядов орудия БМП. Дальше – целые трупы, и только на дальнем фланге – вроде как стоны. Несмотря на разгром банды, от укрытия к укрытию Волченков перемещался осторожно. Выстрелить мог и раненый. А погибать после того, что сделал, не хотелось совершенно.

И осторожность, выработанная в боях, сыграла свою роль. Волченков, пройдя больше половины позиции боевиков, боковым зрением заметил легкое движение за валуном. И прыгнул в сторону. Тут же место, где он находился секунду назад, прошила автоматная очередь, подняв фонтаны пыли. Капитан выстрелил в ответ и перебрался за камень. Стрелявший, видимо, потерял его из виду. Он был ранен и не мог быстро перемещаться. Этим и воспользовался капитан. Он бросился к валуну. Поднявшийся ствол автомата он выбил ногой и прыгнул за валун, резко обернувшись. У земляной глыбы сидел боевик с простреленными ногами и поврежденной кистью левой руки. Он был бледен. Гримаса боли блуждала по его физиономии. Он пытался достать пистолет, но Волченков его опередил. Впрочем, это не составило особого труда. Боевик находился на грани потери сознания. Прозвучала очередь из дальней балки, и поднявшийся было вопль слева затих. Капитан включил радиостанцию:

– Лейтенант! Капитан!

– Да, капитан!

– У меня тут тяжелораненый, похоже, главарь банды. У него дорогая японская радиостанция, крупная длинная цепь и золотые часы. Давай своих парней на позицию «духов». Сам с санинструктором ко мне, остальным на зачистку!

– Понял! Идем!

Волченков не успел положить обратно станцию, как справа возник человек в черной форме.

Волченков крутанулся, направив автомат на этого человека, но услышал:

– Не горячись, капитан. Я – Реза Давари!

Командир взвода иранской гвардии.

Юрий облегченно вздохнул, опустил автомат:

– А ты-то как здесь оказался? Сабир послал?

– Сам взвод повел, когда увидел, что шакалы атаковали бойцов второго взвода в балке. Не давать же им уничтожить весь взвод? А тут ты на БМП. Скажу прямо: впечатлило! А главное, ты все вовремя сделал, непонятно только, чем занимался капитан Сабир?

– Он немного растерялся, Реза! Да и было отчего.

– Но ты же не растерялся?

– Кто-то должен был не растеряться. Ты тоже, например. Ладно. Где там люди Басара?

– Идут! А это кто? – кивнул он на раненого.

– Догадайся!

– Похоже, их главный!

– Думаю, да. Ему нужна помощь. Где же, черт возьми, санинструктор?

– Я своего позову.

– Давай. Без разницы, кто, но этого шакала надо вырвать из лап смерти. Он много чего интересного может рассказать.

Давари вызвал санинструктора, подошел и медик сирийцев. Они оба взялись за раненого. Документов при нем, понятно, не было.

Подошел и лейтенант Басар.

– Что в балке? – спросил Волченков.

– Из десятерых четверо уцелело, шестеро, в том числе и замкомвзвода, погибли от осколков.

– А четверо целы?

– Двое ранены, двое контужены. А вот и ротное начальство.

На позиции появился командир роты. Он уже пришел в себя.

– Спасибо, Юра, – пожал капитан руку Волченкову, – если бы не ты… А я подам рапорт на увольнение. Пусть отдают под суд военного трибунала.