Натали не засмеялась. Все, что он говорил сейчас, лишний раз убеждало ее в том, что четыре года назад она поступила правильно.

— Жан-Люк, ты же не был влюблен в меня!

— Влюблен? — Казалось, он с трудом пытался осмыслить ее упрек. — А-а, я понял: ты ревновала меня к прошлому. Ну и что из того, что я был несколько раз увлечен до этого другими женщинами? Влюбленность — это всего лишь всплеск эмоций, который испаряется через пару недель. Все происходит как в бреду и кончается слишком быстро.

Стало быть, он искренне был уверен в том, что соглашение, заключенное с холодной головой, — это именно то, что нужно для создания крепкой семьи. Может быть, у нее действительно что-то не так со здравым смыслом?

— Послушай, — бросилась Натали в атаку, — а тебе не кажется, что эти твои «несколько раз» просто были ненастоящими и влюбленность сама по себе прекрасная штука?

— Кажется. Но излишние эмоции подчас только вредят. Да, с другими ничего настоящего, как ты выразилась, и быть не могло. Оно было только у нас с тобой.

— Значит, ты ратуешь за брак без страсти? Это твой идеал?

— Вот глупая девочка! — засмеялся Жан-Люк. — Почему без страсти? Я же сказал, что, представляя, как мы будем жить вместе, мечтал о том, как буду любить тебя.

Он произнес это почти по слогам. Как будто она училась в школе для дебилов. Можно подумать, Натали забыла, как он избегал близости с ней. Жан-Люк мог спокойно ждать того дня, когда они поженятся. Не раз у нее мелькала мысль, что для влюбленного человека он ведет себя довольно странно.

Даже ее родители не впали бы в шок, узнай они об их близости. Но предаваться любви дома Натали было бы стыдно, а к себе он никогда не приглашал. С двадцатилетнего возраста Жан-Люк жил отдельно, но ни разу не попросил ее подняться к нему или остаться на ночь.

Вообще-то он всячески торопил свадьбу, хотел, чтобы она состоялась не позже, чем через два месяца после помолвки. Но мама Натали была категорически против. К тому же у нее появилась искренняя союзница — мать Жан-Люка. Обе объявили, что им нужен более длительный срок, чтобы сделать все, как следует.

Когда их матери, подхваченные вихрем предсвадебных забот, затянули в эту воронку и Натали, поцелуи Жан-Люка стали все больше и больше возбуждать ее. Однако после объятий жениха она чувствовала разбитость и неудовлетворенность. А в его глазах горел лихорадочный блеск и ощущалась борьба, которую он вел с самим собой. Каждый раз он с усилием отрывался от ее губ, рук, гибкого тела, но отрывался… Она видела, что он хотел бы пойти дальше, но что-то останавливало его. Он ни разу не расстегнул на ней ни одной пуговички, не дотронулся до ног и не дал ей сделать ничего такого, что выходило бы за рамки невинных школьных объятий.

Натали надеялась, что он поступает так, поскольку догадывается, что она девственница, и не хочет спешкой разочаровывать ее. Конечно, она ждала от первого раза чего-то необыкновенного. В школе за ней ухаживали мальчики, но она ни к кому из них не относилась серьезно. Она всегда знала, что предназначена Жан-Люку, и ее детские увлечения были всего лишь данью возрасту. Поэтому отдать кому-нибудь то, что принадлежало ему, она считала предательством.

Хотя он-то наверняка не был так строг к себе. Натали не сомневалась, что его опыт по части противоположного пола был куда богаче, чем ее собственный. Четыре года назад данное обстоятельство ее почти не волновало. Почему же сейчас эта мысль вызывала негодование? Она впилась ноготками в ладонь, чтобы заглушить почти ощутимую боль от этой мысли.

Надежда на то, что прошлое похоронено и не имеет больше над ней власти, не оправдалась. Как только Натали увидела Жан-Люка, сразу почувствовала, что ее душу вновь начали одолевать сомнения. Нет-нет! Она не хотела выяснений, запоздалых упреков, взаимных обвинений. Зачем раздувать огонь? Наоборот, их отношения нужно свести к приятному светскому общению. Так думала Натали, но говорила она совершенно противоположное.

— Не сомневаюсь, что ты умеешь любить, как никто другой. Постель с тобой, наверное, это что-то особенное. Ты ведь у нас везде чемпион. Надеюсь, у тебя много рекомендательных писем? — Натали очень хотелось ужалить его побольнее.

Жан-Люк сразу понял, что за этим стоит ее обида на его нерешительность.

— Зачем ты так? — вздохнул он. — Я никогда не считал себя героем-любовником. И потом я не думал о себе, я думал о нас.

— Прости, — сбавила обороты Натали. — Дело не в том, что ты думал. Дело в том, что ты делал. Или не делал. А потом меня злила сама ситуация.

Натали боялась, что если она начнет объяснять свои чувства, то выдаст себя с головой. Ей хотелось больше романтики, желания, страсти, безумств. Но единственное, что она слышала каждый вечер, это «спокойной ночи», произнесенное достаточно ровным голосом. Вместо того чтобы стать ближе после помолвки, они отдалялись. И надежды Натали на то, что Жан-Люк начнет влюбляться в нее, таяли. Брак с мужчиной твоей мечты, который не испытывает к тебе влечения? Что может быть хуже? А если б он желал ее, он не смог бы сдерживаться. В этом Натали была уверена на все сто процентов.

Машина затормозила перед ее домом. Жан-Люк заглушил мотор и повернулся к Натали.

— Если бы ты рассказала мне обо всем, что тревожило тебя тогда, я бы вел себя иначе, — печально проговорил он.

— Я знаю, что ты попытался бы.

Жан-Люк всегда был рядом, когда ей требовалась помощь. Но в этой ситуации она должна была принять решение сама, а не перекладывать свои проблемы на чужие плечи.

— Неужели ты ничего не замечал? — тихо спросила она.

— Я видел, что ты подавлена. Мне и самому все это не очень нравилось. Но я считал, что вмешиваться в женские дела… Эти недели перед свадьбой были сумасшествием. Тот азарт, с которым родители пытались превратить интимное дело в самый занимательный аттракцион года, был невыносим. У нас действительно не было времени друг для друга.

Он замолчал, внимательно вглядываясь в лицо девушки.

— Но тебе не следовало молчать, — продолжил он. — Если ты чувствовала себя несчастной, то должна была прийти ко мне. Вместе мы обязательно бы выбрались из замкнутого круга.

Да, он бы сумел осторожно и искусно провести ее через рифы сомнений и тревог. Всю свою жизнь Натали ощущала б его надежное плечо и крепкие руки. Но она решила, что должна сама научиться справляться со сложными ситуациями, которые подкидывает ей жизнь. Она хотела научиться жить ни на кого не опираясь.

— Я должна была разобраться во всем сама, — упрямо сказала Натали.

— Достаточно экстравагантным способом, однако, — процедил он сквозь зубы.

Его лицо побледнело, глаза горели, губы сжались в твердую линию. Натали поняла, что он сдерживается из последних сил, чтобы не обрушить на нее всю накопившуюся за эти годы злость. Жан-Люк пытался разобраться в том, что произошло, но они с Натали не понимали друг друга. Он не был женщиной. Ее аргументы ему казались мелкими и убогими. Какие-то волнения души и сомнения не должны были разрушать хорошо спланированную судьбу.