– Рад знакомству с тобой, Саффат, – улыбнулся Кин Зи, пожимая ему руку – Есть хочешь? У меня в костре пара клубней – откапывай любой, уже испеклись.

– Благодарю, не хочу.

– Значит, ты не из-за голода не в себе, – Кин Зи поднял с земли ветку и, выкопав ей из-под костра дымящийся клубень, перехватил его пальцами и принялся дуть, пытаясь остудить. – Тогда я перекушу, а ты мне расскажи, что за беда изваляла тебя в грязи и выгнала на ночную дорогу.

– Скажи, не слышал ли ты шума в лесу?

– Шума? – удивился Кин Зи, на секунду отвлекшись от очистки золы и кожуры. – Нет, не слышал. Ты вокруг посмотри – кому сейчас шуметь-то? Я бы услышал. Если уж я тебя услышал шагов за пятьдесят.

– На меня напали. Их было двое, оба из местных. Ты точно ничего не слышал?

– Только двое? – рассмеялся санорра, – Вдвоем нападать на ашфарта Ашхакара? Им стоило позвать на помощь еще с десяток друзей! Но не похоже, что твое беспокойство связано с мыслями об их судьбе. Также не похоже, чтобы это принадлежало кому-нибудь из них. Если, конечно, они перед тем, как напасть на тебя, не переоделись в женскую одежду.

Он указал на скомканную ткань в руке у раг`эш. Саффат смутился. Видно было, что его одолевали сомнения. Кин Зи отложил в сторону неочищенный клубень.

– Послушай, Саффат. Я понимаю, что от хорошей жизни в лесу ночью не прячутся. Но я не гельд, и мне нет дела до того, чем ты перед ними провинился. Так что, если хочешь, расскажи мне, что у тебя случилось. Кто знает – может быть, я смогу тебе помочь?

Раг`эш опустил голову. Кин Зи проследил за его взглядом и указал на лоскут, с которого Саффат не сводил глаз.

– Ты ведь искал ее?

Ночь подобралась к самой темной своей части. Туман, ползущий между деревьями, стал еще гуще, еще холоднее. Последние звуки жизни смолкли, растворились в белой мгле. И в этот момент со дна неглубокой ямы донесся отчетливый негромкий стон.

Над краем ямы показалась перепачканная землей ладонь. Тонкие пальцы судорожно вцепились в землю, скомкав листья. Еще одна рука ухватилась за торчащий из земли корень. Влажное дерево потрескивает, когда из ямы на поверхность выбирается совсем еще молодая девушка. На ней отсыревший дорожный плащ, накинутый на простое платье. Один из рукавов платья оторван, а на руке виднеется длинная широкая царапина.

Выбравшись, девушка отползает в сторону и прижимается спиной к дереву. Видно, что поврежденная рука болит – она старается не прикасаться к царапине, когда, обхватив дрожащие от холода плечи, в испуге оглядывается по сторонам.

– Саффат?

В ответ ни звука. Дрожащими губами она продолжает звать:

– Саффат! Саффат, я здесь!

Но лес молчит. Туман вьется вокруг, и страх все ближе подбирается к сердцу.

– Саффат, где ты?

Девушка осторожно поднимается с земли. Она пытается вспомнить, как оказалась здесь, но память отказывается ей помогать. Она помнит, как на краю поляны из тумана появились двое верхом на пэва. Помнит, как Саффат прошептал ей: «Беги. Беги, пока они тебя не увидели. Спрячься рядом за деревьями. Я позову тебя», а потом, поцеловав, подтолкнул к деревьям и закрыл собой от приближающихся наездников. Она успела услышать окрик: «Эй ты, на поляне! А ну, бросай оружие!», а потом рванулась вперед, сквозь кусты, даже не заметив, как ветки вцепились в ткань рукава, оторвав его и расцарапав руку. Сзади послышались крики и звон металла. Потом… Девушка схватилась руками за голову. Нет, ничего не удается вспомнить. Но поляна должна быть совсем рядом – где же она? Где Саффат, который должен позвать ее?

Вокруг темнота и тишина. В тумане ничего не видно и становится все холоднее.

– Саффат!

Нужно идти. Возможно, он сейчас бродит по лесу, разыскивая ее. Может быть, он уже далеко отошел от поляны и не слышит. А кричать громче наверняка опасно – мало ли, кто может услышать.

Запахнувшись в отсыревший плащ, чтобы хоть как-то согреться, девушка пробирается через кусты, всматриваясь сквозь туман. Она старается расслышать знакомый голос, зовущий ее, или звук шагов в тишине, но слышит лишь свое сбивчивое дыхание. Туман обнимает ее холодными руками, гладит по волосам и прикасается к лицу, оставляя холодные капли, которые смешиваются с текущими из глаз слезами. Иногда ей кажется, что из-под тумана проступает тонкая тропинка, над которой меньше свисающих колючих веток и она старается идти по ней. Рука саднит, рана неприятно подергивается. Да еще и в шее появилась какая-то тянущая боль.

Может быть именно потому, что она смотрела под ноги, ей не удалось заметить, когда в тумане вдруг появился источник неяркого дрожащего света. Прямо на пути горит костер – такой манящий в этой холодной черноте.

Но кто разжег огонь в лесу в такое время? Так хочется ближе к теплу – но не встретит ли около него смерть? Где сейчас те, кто напал на них? Возможно, это они и есть? А, может быть, это Саффат разжег огонь, чтобы она увидела его в темноте? Нужно проверить.

Пытаясь сдержать сбивающееся от холода дыхание и стараясь ступать как можно тише, Она приближается к освещенной костром поляне. Странно, но она совершенно не скрыта туманом, так что ее можно хорошо рассмотреть. И тут девушку настигает разочарование – на поляне нет Саффата и костер разжег не он. У той, что сидит у огня, спиной к темным деревьям, слишком стройный силуэт и очень длинные волосы, чтобы спутать ее с мужчиной.

Женщина в лесу? Одна? В такое время? Но девушка уже не думает ни о чем. Она чувствует тепло огня и видит хоть кого-то, кто может разделить ее одиночество в этой ночи.

– Помогите! Пожалуйста, помогите!

Собрав последние силы, девушка вырывается сквозь кусты на поляну. Сидящая у костра вскакивает на ноги и оборачивается на шум. Увидев ее лицо, девушка замирает на краю освещенного костром круга.

– Санорра?!

Но как же это? Бежать. Бежать назад, в лес! Лучше уж темнота и холодный туман, чем… Но свет костра вдруг начинает гаснуть в глазах, затем поляна резко наклоняется вниз, а потом – темнота.

Потом она почувствовала тепло. Энлиан Светоносная, как же хорошо! Пожалуйста, пусть тепло останется. Пожалуйста…

– Ты – Ольгрид?

Девушка открывает глаза и замечает, что она лежит на просохшей и прогретой земле, недалеко от костра, укрытая широким черным плащом. Ее собственный – мокрый и грязный – сохнет, наброшенный на воткнутые в землю ветки. Интересно, откуда плащ? Санорра что ли поделилась?

Сама она сидит рядом. Уставилась своими черными глазищами и ждет ответа. С трудом разлепив сухие губы, девушка прошептала:

– Почему ты меня не убила?

На лице у темнокожей появилось удивленное выражение.

– А зачем мне тебя убивать?

– Но ты же санорра…

– Действительно, как я сразу не подумала, – хмыкнула та. – Ну, теперь что уж. Поздно спохватываться.