– А откуда хочешь. Или отсюда, из-за кулис, или в зал иди, уже не выгонят, раз внутрь прошла.

Надя, конечно, предпочла остаться за кулисами. «Под защитой» новой подруги. Притулилась в уголку и принялась наблюдать за все прибывающими Лериными коллегами. Такой оказался паноптикум – особенно если «изнутри», а не со стороны сервированных французским шампанским столов смотреть.

Наде раньше казалось, что эти модели-манекенщицы – все на одно лицо, одна сплошная смазливая блондинка… Но при ближайшем рассмотрении картинка вышла куда более выпуклой, интересной и, прямо скажем, – повышающей ее собственную самооценку. Митрофанова обнаружила, что неземная красота на самом деле – процентов на восемьдесят – труд всяких стилистов-макияжистов, а вовсе не собственная заслуга девчонок. Не уставала удивляться, пока смотрела, как модельки, еще в цивильном и без раскраски, собираются перед показом. У одной – зубы подкачали, у второй – прыщей изрядно… И фигуры модельные – тоже, прямо скажем, оставляют желать лучшего: у кого талии нет или ножки излишне тонкие, натуральная косуля, а грудь – вообще в половине случаев отсутствует полностью. Надя даже не удержалась, сказала Лере:

– Я-то думала, все модели и в обычной жизни красавицы. А на самом деле – смотреть не на что. Одна ты – и в джинсах хороша.

Лерочка от комплимента нескрываемо расцвела. Но ответила грубовато:

– И правда, что ли, – кадришься? Не зря, значит, Сонька тебя в лесбиянки пишет?

Надя тут же потупилась, а Лера расхохоталась:

– Да ладно, не обижайся! И привыкай. У нас тут всегда так – «без церемониев».

И предложила:

– Показ только через час начнется. Сходи, правда что, пока в зал, чернушкой подзаправься…

– Чем? – не поняла Надя.

– Ну, ты и девственница! – покачала головой соплюшка Лера. – Черной икры, говорю, пойди поточи, пока не размели. И мне пару тарталеток приволоки.

– Да ну, – нахмурилась Надя, – я лучше здесь побуду…

– Смущаешься, что на тебе вечернего платья нет, – тут же разгадала ее Лера. И пожала плечами: – А, между прочим, – зря. Вот смотри. – Она подтащила Митрофанову к кулисе, слегка раздвинула плотные портьеры: – Кое-кто – и правда расфуфырен, не спорю. А видишь – две девки в джинсах? А еще одна – и вообще в клетчатых штанах. А вон бабуленция, сущий кошмар – в платье с начесом?! И ничего, у самой икры стоит, никто ее не гонит. Или вон, глянь: чудик с букетиком. Вообще одет, как чмо. Рвань. Это, кстати, Илюшка, Сонькин хахаль. И тоже на бутеры нацелился!

– Да не хочу я никакой икры, – поморщилась Надя.

– Зато я хочу, – отрезала Лера. – Прошу ж тебя: принеси и мне. Нам только после показа в зал можно – а тогда уж точно ничего не останется.

Увидела, что Надя продолжает хмуриться, – и сбавила тон на просительный:

– Ну, Надечка, ну, пожалуйста! И сама поешь, и о друзьях позаботишься! А у нас тут все равно сейчас дурдом начнется – вон, видишь, платья уже несут, и визажисты пришли, тебе даже сесть будет негде…

– Ладно, – пожала плечами Надя.

В конце концов, она черной икры уже лет десять не ела. Не те доходы. А тут, раз уж и вправду бесплатно…

Помахала Лере и пошла в зал.

По пути решила завернуть в «удобства» – проверить, как смотрится косметика (обычно-то Надя почти не красилась, а сегодня, в преддверии приема, и тон наложила, и губы ярко-красным нарисовала, и теперь волновалась – вдруг все успело размазаться?!).

Туалет нашелся легко – одностворчатая дверка с буквой «Ж» и грозной табличкой «Только для персонала». «Будем считать, что я – персонал, – решила Надя. – Персональный сопровождающий фотомодели Леры».

Деликатно постучала – из туалета не донеслось ни звука – и распахнула дверь. Да уж, действительно «для персонала» – крошечный предбанник с раковиной и единственная кабинка. Дверь в кабинку призывно полуоткрыта. А в образовавшейся щели валяется туфелька. Туфелька с претензией – красного бархата, со стразами, и размер не маленький – не меньше тридцать девятого, на дылду. Явно кто-то из красочных птичек модельного мира потерял.

Надя пожала плечами: странные они, эти модельки. Ладно бы губную помаду в туалете забыть – но обувь?! Может, подобрать – и отнести за кулисы, с кличем: «Чей туфля?» Впрочем, Надя представила, как толкается меж надменными девицами и каждой предъявляет обувку, а те только надменно плечиками пожимают, – и поднимать туфельку передумала. Добрые дела в этом мире, похоже, наказуемы. Пусть модельки сами разбираются.

Она обернулась к огромному, странному для служебного туалета, зеркалу, приблизила к нему лицо. Макияж, на удивление, оказался в полном порядке, Надя под всеми углами рассмотрела себя и осталась довольна. Только вот проклятая туфля мешала – все время «в кадр лезла». А Надя, проклиная собственный нерешительный характер, все продолжала мучиться: подобрать? Не подобрать?

Принять решение не успела – дверь в туалет распахнулась (без всякого, конечно, интеллигентного стука). На пороге показался хмурый, с золотой цепью, мужик – Надя уже знала, что это Марат, Лерин и Сонин менеджер.

«Мог бы и подождать, пока я выйду!» – возмутилась Надя. Но делать замечание, конечно, не решилась – просто демонстративно отвернулась от нахала.

Марат мельком взглянул на Надю, застывшую перед зеркалом. Буркнул под нос: «Пардоньте». Бесцеремонно отшвырнул попавшую под ногу красную туфельку. И распахнул дверь непосредственно в туалетное помещение. А Надя, оцепенев, так и стояла перед зеркалом.

– Твою мать, – вдруг услышала она растерянный голос Марата.

Скосила глаза – и вскрикнула.

Туалетная кабинка оказалась занята.

В ней полулежала Лерина подруга Соня Перепелицына. Тело привалилось к унитазу, ноги беспомощно вывернуты, одна – босая, на второй – такая же, как валяется в предбаннике, красная туфелька. Голова нелепо откинута, изо рта – стекает струйка крови.

Надя снова закричала. И со всех ног кинулась прочь. Но, едва выпрыгнула за порог, как на плечо упала тяжеленная рука Марата.

– А ну, притормози, чмара, – грубо велел ей он.

Надя растерянно взглянула на него, и в голове пронеслось: «Вот и сходила я на великосветский прием…»

Дима Полуянов

Когда Дима выруливал в своем псевдорепортаже на последний абзац, у него зазвонил мобильный телефон. Он досадливо допечатал предложение: «…Хотя злые языки в поселке поговаривают, что Елена Ивановна увлекалась спиртным, а потому могла элементарно утонуть в речке…» И только тогда глянул на дисплей. Номер высветился мобильный, но совершенно незнакомый. Полуянов секунду поколебался – брать? Не брать? – но потом любопытство победило: а вдруг это какая-нибудь полузабытая кисочка звонит, и проблемы, где провести остаток вечера, отпадут сами собой. Выругавшись (сбивают с мысли, паразиты!), он нажал на зеленую кнопку.