Лили взяла оливку.

– А если кто-то расстроен?

– Этому человеку придется уйти или быть готовым к тому, что уйду я. Я не позволяю собой манипулировать, а слезы на девяносто девять процентов – манипуляция.

– Как насчет оставшегося процента? Слезы могут быть искренними.

– Я такие еще не видел и вряд ли увижу.

– Ты, должно быть, встречался с ужасными женщинами. Я не верю, что ты не способен проявить сочувствие.

– Лучше поверь. – Подошел официант с их заказом, и Ник сказал: – Это фирменные критские блюда.

Он зачерпнул для нее бобы в густом томатном соусе и положил на тарелку сыр из козьего молока.

Лили попробовала бобы и застонала от удовольствия.

– Восхитительно. Хочешь меня покормить? Я готова лечь и позволить тебе кормить меня с ложечки, если это будет весело. Или можешь покрыть мое обнаженное тело взбитыми сливками. Этим ты занимаешься в постели?

В глазах Ника появился опасный блеск.

– Тебе лучше не знать, чем я занимаюсь в постели, Лили. Ты слишком невинна.

Лили вспомнила, что Британи считает его диким.

– Я не невинна. У меня большие глаза, и они создают у людей ошибочное мнение.

– Ты напоминаешь мне котенка, брошенного на обочине.

– У тебя сложилось неверное представление обо мне. Я больше похожа на пантеру. – Лили изобразила выпущенные когти. – Я немного хищник. И я немного опасна. – Ник смотрел ей прямо в глаза, не мигая. Она вспыхнула и опустила руку. – Ну ладно, может, не совсем пантера, но и не котенок, – пробормотала Лили. – Но я довольно крутая. Расскажи еще что-нибудь о своей семье. Значит, у тебя есть отец и несколько мачех. Как насчет братьев или сестер?

– У меня есть сводная сестра. Ей два года.

Ее лицо смягчилось.

– Люблю этот возраст. Они такие неугомонные и везде суют свой нос. Она восхитительна?

– Понятия не имею. Я никогда ее не видел.

– Ты… – Она осеклась. – Ты не можешь…

– Повторяю, я никогда ее не видел. – Ник поднял бокал с шампанским. – Ее мать обобрала моего отца. Она живет в Афинах и приезжает, когда ей что-нибудь нужно.

– О боже, это ужасно. – Глаза Лили стали влажными. – Бедный, бедный твой отец.

Ник медленно поставил бокал.

– Ты плачешь из-за моего отца?

– Нет. – В горле у нее стоял ком. – Может быть. Да, немного.

– Как можно сочувствовать незнакомому человеку?

– Я представляю, каково ему приходится. Он не видит свою дочку. Это тяжело. Семья – самое ценное на свете.

– Если ты позволишь хотя бы одной слезинке скатиться по щеке, – мягко проговорил Ник, – я уйду.

– Я тебе не верю. Ты не можешь быть таким бессердечным. Ты просто играешь эту роль, чтобы хоть как-то оградить себя от желающих познакомиться с тобой женщин.

– Хочешь проверить? – холодно поинтересовался Ник. – Я предлагаю подождать до окончания ужина. Здесь бесподобно готовят.

– Если ты уйдешь, я останусь и съем твою порцию. – Лили зачерпнула полную ложку бобов. – Почему тебя пугают слезы? Ведь я не жду, что ты меня обнимешь и начнешь успокаивать. Я научилась успокаивать себя сама.

– Сама? – Он несколько расслабился.

– Это необходимо, чтобы быть независимой. – Однако способность делать все самой не искоренила в ней страстное желание разделить свою судьбу с другим человеком. – Почему твой отец развелся с последней женой?

– Потому что они поженились, – отрезал Ник. – Развод – неизбежное следствие брака.

«Интересно, – подумала Лили, – почему у него такой мрачный взгляд на брак?»

– Не всех браков.

– Всех. Если брак не заканчивается разводом, значит, муж и жена живут вместе по инерции.

– То есть ты считаешь, что люди, состоящие в браке, развелись бы, если бы взяли на себя такой труд?

– Думаю, причин для того, чтобы пара не распалась, хватает, но любовь не входит в их число. Жена номер три вышла за моего отца из-за денег, но новизна быстро сошла на нет.

– У жены номер три есть имя?

– Келли. – Сухой тон Ника сказал Лили все о его отношениях с последней мачехой.

– Она тебе не нравится?

– Тебе нравится еда?

Лили заморгала, смешавшись из-за резкой смены темы.

– Все просто изумительно, но…

– Если рассчитываешь на десерт, перестань задавать вопросы о моей семье.

– Ты контролируешь все, даже разговор… Ты приводишь сюда всех женщин, с которыми встречаешься?

– Это зависит от женщины.

– Как насчет Кристины? Она точно не стала бы все это есть. Наверняка она считает калории.

– Она заказала бы салат, рыбу на гриле и съела бы половину.

– А почему ты не заказал для меня салат и рыбу?

– Потому что ты производишь впечатление человека, который любит поесть.

Лили бросила на него красноречивый взгляд.

– Начинаю понимать, как ты доводишь женщин до слез. Ты фактически назвал меня толстой. К твоему сведению, многие ушли бы, пылая гневом, если бы услышали такое.

– Однако ты продолжаешь сидеть.

– Для меня ужин в этом ресторане – событие, и я не хочу упустить шанс. К тому же я не думаю, что ты хотел обидеть меня. Расскажи, как проходят твои свидания. Ты приглашаешь женщину в места, подобные этому, а затем отвозишь ее на виллу, чтобы заняться сексом на той огромной кровати?

– Я никогда не рассказываю о своих отношениях.

– Ты не говоришь о своей семье, не говоришь о своих отношениях. О чем же нам говорить?

– О тебе. Расскажи о своей работе.

– Я работаю в твоей компании. Могу сказать одно: тебе следует придумать, как твоим помощникам различать женщин, которые тебе звонят. У тебя насыщенная сексуальная жизнь, а они похожи одна на другую. – Лили положила вилку. – Ты встречаешься с женщинами-клонами, у которых нет индивидуальных черт характера.

– Я не встречаюсь с клонами и не хочу говорить о своей работе. Мне интересна твоя работа археолога. – Его глаза сверкнули. – И постарайся включить слово «минойский» хотя бы восемь раз в каждое предложение.

– Я специалист по гончарному искусству. Получив степень магистра археологии, я участвую в проекте с международным финансированием. Мы изучаем древние предметы утвари и технологию минойских мастеров. Кстати, они довольно рано начали пользоваться гончарным кругом. Слово «керамика» происходит от греческого «керамикос», но ты, возможно, это знаешь.

Ник потянулся к бокалу с вином.