— При чем тут это?! — тут же вспылил подросток.

— Ну как при чем. Ты вырос и изменился. Перестал делать какие-то вещи, которые раньше казались естественными, вот и я тоже.

— Выросла? — дите попыталось изобразить скепсис.

— Ну почти. Будем считать, что постарела. Ваш папа так и сказал: стала старая, поэтому он завел новую жену.

Антон приоткрыл рот и «завис», точно как этот здешний компьютер. И кажется, впервые в его голове что-то там провернулось по поводу папы-мамы и самой идеи бросить семью ради чужой тетеньки.

— Но ведь новых мам не бывает? — робко подал голос младший, и у него вдруг обнаружились глаза на мокром месте. — Я не хочу другую маму!

— Я как-то тоже не хочу в утиль, — мелкого пришлось поймать, притянуть к себе и потискать, поцеловать в макушку. Старший смотрел на это дело, задрав нос, но в глазах все же что-то такое мелькнуло. — Но если продолжать на мне ездить, я все же развалюсь на части и выбора у вас не будет.

— Пф-ф-ф!

— Вот тебе и «пф-ф-ф». Ин-тернет у тебя под рукой, прочитай про гипертонический криз и инсульт, — уже серьезно сказала я Антону. — Но это потом. А пока пошли все вместе смотреть, что у нас есть из провианта. Открывай холодильник.

Ну что, обедали мы снова бутербродами, правда на этот раз горячими: уж настолько моего кулинарного умения хватило даже в этом странном месте. Я, рисуясь перед мальчишками (поскольку они этого явно ждали), залихватски резала хлеб, остатки колбасы, помидоры, огурцы и сыр, Паша, старательно сопя, мазал ломти сливочным маслом, а Антон включил плиту (тварья дупа, я, наконец, подсмотрела, что вот эта стеклянная поверхность здесь нагревается, и поняла, как ее включить!), после некоторого раздумья таки нашел сковородку и помог раскладывать на ней бутерброды. Нормально поели только вот посуды грязной образовалось сразу много, а еще кончились сыр и колбаса.

Делать нечего, пора выбираться во внешний мир. Страшно но мне ли бояться?! Я на монстров в Залесье ходила с одним полуразряженным амулетом и раненой ногой, а тут не сумею в городе до продуктовой лавки смотаться? Еще как сумею! Но одна не пойду. В рамках приучения детей к совместной деятельности. Так что я озвучила свое решение сыновьям, выслушала бухтение Антона, радостно объявила ему, что кто чего принесет, тот то и будет лопать, а кто ничего не добудет в битве за провиант, тот ляжет спать без ужина.

И пошла переодеваться. В комнате я опять полезла в шкаф, косясь на как-то совсем притихшую Лампу. Чего-то она, ой, а вдруг ушла?! Совсем исчезла, и я теперь осталась разгребать чужие проблемы одна?!

«Шура! Шур, ты тут?»

«Второй раз за день бутерброды это вредно для желудка, — пробухтела Лампа. — И вообще…»

«Уф-ф-ф, — я так обрадовалась, что даже не обратила внимания на ворчливый тон. — И вообще, Шур, что сами приготовили, то и полезно есть, не выдумывай. Это во-первых. А во-вторых…»

«Вы так весело там разговаривали, — перебила меня Лампа. — Тебе правда понравилась эта дурацкая игрушка? И английский. Паша терпеть не может английский, а тут кричал сам, что выучит. И Антон с тобой разговаривал, не просто фыркал, как в последнее время. И ты же ничего особенного или магического не делала! Знаешь, так странно. Я все время беспокоилась, чтобы дети были сыты, здоровы, чтоб учились, чтобы правильный психологический климат и совсем забыла, что можно просто как-то, и Тоша знает, оказывается, где у меня сковородки а мне казалось…»

«У тебя на это не было сил, — я достала чистые джинсы из шкафа и села на кушетку рядом со столом, на котором стояла Лампа. — На то, чтобы задуматься. Ты настолько была раздавлена предательством мужа, а потом забегалась и погрузилась вот в это все, что забыла даже, как дышать. Забыла, что ты человек, а не прислуга и не бытовой магический артефакт. А дела и усталость не давали тебе опомниться. Сейчас ты просто получила время на то, чтобы посмотреть на ситуацию со стороны».

«Только поздно»

«Не дрейфь, прорвемся, — повторила я фразу, подслушанную у сына. — Хочешь, пошли с нами в магазин?»

Мне вдруг стало так жалко ее! Это ведь Шурина семья, Шурины сыновья, а я явилась и развлекаюсь тут у компьютера, шучу и дразню мальчишек, а она сидит в комнате и может только слушать через дверь. Ну и что, что во многом она сама так все устроила в своей жизни? Ну и что?! Идеальных людей не бывает, и все мы ошибаемся. Особенно если рядом те, кто горазд в спину подтолкнуть и сверху наступить.

«Не потащишь же ты с собой торшер», — грустно усмехнулась Александра.

«Надо будет потащу, — я решительно встала и взяла Лампу за подставку. — Но сначала давай посмотрим, может, тебя можно разобрать на части и взять что-то одно, маленькое и незаметное?»

«Погоди!» — испуганно пискнула Шура, но я уже решительно сняла ножки абажур. Повертела его в руках, отложила в сторонку и спросила: «Ну как? Чувствуешь что-нибудь?»

«Ничего, — после некоторого размышления поведала моя собеседница. — Только видно стало лучше, и обзор круговой. Ух ты.»

«Значит, можно осторожно разбирать дальше, — сделала я вывод. — Слушай а как ты вообще оказалась в этой штуке? Я вот знаю, что моя магическая сущность попала в твое тело через зеркало. А ты как умудрилась? Почему не заняла мое тело там? Понятно, занимать было нечего».

«Я испугалась вдруг в последний момент, — призналась Шура. — Так плохо было, что хотелось не быть. Понимаешь, не умереть, а просто не быть. Я так устала, а потом вдруг я поняла, что… ну и испугалась за детей. Как бы там ни было, а им плохо без матери. На Витю надежды нет. Не бросит, но и внимания столько же не даст, не уследит, не позаботится как следует! И сама не знаю как, вцепилась в первое попавшееся на глаза. Вот, в лампу. Помню, она включена была и светилась как маяк в темноте».

«Странная история. О, эта стеклянная штучка тоже выкручивается? Сейчас если вдруг почувствуешь себя хуже сразу ори, поняла? Я не думаю, что тебе в таком положении по-настоящему можно навредить, но лучше будем осторожными. Давай, тихонечно оппа! Ну как?»

«Не знаю странно. Я твои руки чувствую, теплые и от них словно энергия идет. Это, получается, я не сама лампа, а именно лампочка? Ты меня выкрутила?»

Пришлось придумывать, куда упаковать маленькую и хрупкую на вид штучку, в которой поселилась Шура, так, чтобы, с одной стороны, ей все было видно, а с другой чтобы не разбить. Кто его знает, возможно, это ни на что не повлияет. А если нет? Если, разбив хрупкий матовый стеклянный шарик, мы навсегда потеряем Шуру? Нет, что-то не хочется. Поэтому пришлось экспериментировать. Надо ведь, чтобы ей было все видно и слышно Опытным путем было установлено, что корпус лампочки не стеклянный, а из какого-то довольно прочного матового пластика.

Сначала мы хотели сунуть лампочку в прозрачную пластиковую же баночку с ватой на дне, а потом все это запихнуть в карман джинсовой рубашки так, чтобы край донышка торчал наружу и Шуре все было видно. Но выяснилось, что банка в карман никак не лезет, а из сумки никакого обзора. Так и эдак вертели, а потом я завернула основание штучки в носовой платок и просто пихнула в кармашек.