– Видишь плакат висит, елка на нем нарисована? Иди по этой стене, пока не упрешься в тупик. Там кладка новая, не ошибешься. После сверни налево. А, – чертыхнулся Якут, – погоди, спущусь к тебе как-нибудь. Так не объяснить.

Почти сразу Влад услышал шум, надеясь, что Якут сломает себе шею и не будет путаться под ногами. Не сломал. Приперся.

– Вместе веселей, да, малой?

– Лучше и не скажешь, – сыронизировал Влад, но Якут то ли не понял, то ли в принципе не умел обижаться.

Оказавшись у свежей кладки, Влад почувствовал, как его буквально трясет от нетерпения. Сколько раз он подходил к этой стене с другой стороны, представляя, как однажды разнесет ее в пыль, и уходил ни с чем.

– Замерз? – по-своему расценил его озноб Якут. – Так вроде не холодно здесь. Ты не заболел?

– Ты в мамочки мне решил заделаться? – Влад чувствовал с каждым новым шагом нарастающую агрессию. Если пять минут назад он мечтал о том, чтобы Якут свернул себе шею, то теперь был готов свернуть ее собственными руками. Почувствовать, как под пальцами бьется артерия, переполняясь кровью, лопаясь, оставляет на коже синяки с неровными краями; услышать треск ломающихся позвонков, сливающийся с предсмертным хрипом в инфернальной мелодии.

– Ясно, – кивнул чему-то понятному только ему Якут. – Он все еще имеет силу. Зря я надеялся, что ее хватает только на зов.

Якут раздражал своим присутствием, выбешивал ледяным спокойствием, выводил из себя, решая за него: куда идти и что делать.

– Пришли. Ну-ка, помоги.

Влад светил фонарем в абсолютно ровную кладку. Она оказалась еще более свежей, чем та, на которую он много раз натыкался, проходя по подвалу на зов. Якут решил его разыграть? Он пришел сюда за сокровищами, а не на увеселительную прогулку.

Перед глазами опять встал кровавый туман. И был он еще плотнее прежнего. В тумане, как и прежде, слышался голос. Но если раньше голос воспринимался Владом за его собственные мысли, то теперь, казалось, звучал уже снаружи, а не внутри головы. Влад отвлекся и пропустил удар в челюсть.

– Прости, малой, так надо.

Парень не сразу понял, что произошло, тупо таращась на Якута, а потом осел на землю, чувствуя, что теряет сознание. Кровавый туман зашипел, но отступил. А голос, выбравшийся из головы, юркнул обратно и притих.

* * *

Его тянуло к этому месту и одновременно толкало в грудь упругой волной, прогоняя, не пуская. Влад знал – там его ждет то, чего он так долго искал, чем грезил во сне и наяву. Так почему теперь, придя сюда, он не решается сделать последний шаг? Откуда эта пустота, заполнившая его изнутри, вытеснившая мечты и желания, оставив только гулкое эхо отчаяния?

Он опоздал. Это стало очевидным, как только рука коснулась кирпичной кладки. От кончиков пальцев к запястью пробежали мурашки; кожа покрылась инеем, сверкающим в свете фонарика россыпью бриллиантов, которые почти сразу таяли, становясь выпуклыми капельками воды. Влад, не отрываясь, смотрел на происходящие метаморфозы. Капли воды на его коже пришли в движение, собираясь в причудливый рисунок ключа с ажурной головкой. Острая боль пронзила кожу, оставив глубокую царапину, и прозрачный ключ стал заполняться кровью, будто некто невидимый тянул поршень шприца, наполняя прозрачную колбу.

Якут схватил запястье Влада и приложил его ладонь к кирпичной стене. Несколько мучительно долгих мгновений ничего не происходило, только ключ снова начал покрываться кристалликами льда.

– Не чуди, малой! – Голос Якута прорывался сквозь поднявшийся ниоткуда ветер. В лицо полетели пыль, куски паутины и ветоши. – Там он! Ты ведь хотел увидеть!

Влад словно очнулся от морока. Хотел! И сейчас хочет!

Рука медленно входила в кирпич, нарушая все законы физики, и вот уже не видно ладони, провалившейся в ставшую вязкой и упругой стену. А в следующую секунду монолитная кладка брызнула фонтаном оранжевых искр, оглушая, лишая ориентации.

Когда пыль осела, обнажив темный провал, уходящий в глубину подвала, Якут легонько подтолкнул Влада в спину:

– Ступай, малой. Рассвет скоро, надо успеть.

Влад пригнулся и шагнул под низкий потолок. Света от фонарика вполне хватало, помещение оказалось совсем небольшим – два, может, три метра в длину и столько же в ширину. У одной стены, привалившись спиной, сидел почерневший от времени скелет со скрещенными на груди руками. Вся его поза говорила о том, что он до последнего защищал нечто дорогое для него.

– Убедился? – Парень вздрогнул и ударился макушкой о потолок. На волосы тут же посыпалась серая пыль – пепел. Откуда здесь было взяться пеплу? Никаких следов пожара в каморке не оказалось. Влад вдруг понял – скелет вовсе не от времени сделался черным, он сгорел. Значило ли это, что человека подожгли где-то в другом месте, а потом принесли сюда и замуровали? Если да, то кто-то же сюда приходил и даже сменил кирпичную кладку. Тогда почему не убрали кости?

– Ты знал? – Собственный голос показался Владу чужим: охрипший, будто простуженный и смертельно уставший.

– Да, – просто ответил Якут. – Знал и до последнего надеялся, что ошибся. Я поздно пришел сюда, как и ты, малой.

– Чей это скелет?

– Ты не слушал меня? Я уже все рассказал. Больше мне добавить нечего. Береги то, что тебе дорого, он придет за этим. Обязательно придет.

– У меня ничего нет, – горько усмехнулся Влад, – нечего мне терять.

– Тебе виднее, малой. Только помни, я тебя предупредил.

– И что теперь будет?

– С тобой – не знаю. Ты слышал его зов, и как он решит дальше, никто не сможет сказать. Авось и отстанет теперь. Поживем – увидим.

– Кто он? Ты об этой куче мусора? – Влад пнул ногой скелет и тот завалился набок. В абсолютной тишине раздался полный боли и отчаяния стон.

– Дом старый, – пожал плечами Якут, давая понять, что тоже слышал, – ветер шумит.

– Ветер, – эхом повторил Влад.

Обратный путь занял куда меньше времени. Оба хотели поскорее забыть о ночном приключении, пусть вслух никто об этом не говорил. Обветшалые стены в первых лучах нового дня больше не казались зловещими, а за приоткрытой дверью не поджидал жуткий призрак изувеченной девицы.

Влад не успел попрощаться с Якутом. Перешагнув порог заброшенного крыла, тот испарился, растаял в воздухе, оставив о себе лишь воспоминания. Позже Влад узнал, что в строительной бригаде никто не помнил альбиноса. Узбек был, но самый обычный.

А в тот день он решил вернуться в заброшенное крыло еще раз. Зов никуда не ушел и обещал дать Владу то, что он заслуживает. Если бы он только мог предугадать, какими чудовищными последствиями обернется та вылазка, своими руками заколотил бы вход в проклятое место и даже сами воспоминания о нем похоронил бы глубоко в чертогах памяти.