Вот, скажем, если бы я тогда получил премию Акутагавы, то что? Не думаю, что это хоть сколь-нибудь могло повлиять на судьбы мира, да и даже на мою собственную. С большой вероятностью мир остался бы примерно таким же, как и сейчас, а я за эти более чем тридцать лет, конечно, мог бы стать немного другим, но в главном не изменился бы – как писал себе романы, так и писал бы. Получил я эту премию, не получил – неважно. Мои книги нравятся людям одного типа вне зависимости от наград, а у людей другого типа в любом случае вызывают раздражение (последних довольно много, и их приводят в негодование какие-то мои врожденные качества безо всякой связи с моими заслугами).

Вот если бы я получил премию Акутагавы и благодаря этому не началась война в Ираке, то я, конечно, думал бы иначе, но вряд ли что-то подобное могло произойти. Так зачем тогда нужна целая книга о том, почему я не получил награду? Я искренне этого не понимаю. Вся эта история: получил, не получил – это же буря в стакане воды… да какая там буря? Так… бульканье какое-то.

Может быть, это прозвучит резко, но премия Акутагавы – это всего лишь одна премия из многих, учрежденных издательством «Бунгэй сюндзю». Не скажу, что со стороны «Бунгэй сюндзю» это чистый бизнес, но утверждать, что премия Акутагавы не имеет никакого отношения к коммерции, значит говорить неправду.

В общем, если вы хотите знать мое профессиональное мнение прозаика с солидным стажем, то среди общей массы писанины начинающих авторов не так часто попадаются вещи, заслуживающие внимания. Примерно раз в пять лет, где-то так. Если немного снизить планку, то раз в два-три года. А премию Акутагавы присуждают два раза в год, поэтому, как ни крути, но есть ощущение закономерного размывания критериев отбора. Разумеется, ради бога, я не против: премия – это же всегда в известной мере поощрение, а значит, вещь хорошая, да и в том, чтобы сделать вход в профессию немножко пошире, тоже нет ничего плохого. Но если оценивать объективно, то мне кажется, что не тот это уровень, чтобы поднимать шум в СМИ и позиционировать все как событие огромной общественной важности. Тут как-то с балансом не очень, он слегка нарушен.

С другой стороны, если ставить вопрос о качестве, то тогда придется говорить не только о премии Акутагавы, а вообще о реальной ценности всех литературных наград во всем мире. Разговор тогда получится долгий. Любая премия – даже Нобелевская или приз Академии[16] – не имеет никакого объективного обоснования, кроме редчайших исключений, когда критерии оценки четко выражаются числами. Было бы желание, а придирку всегда можно найти – и не одну.

В одном из писем Рэймонд Чандлер написал о Нобелевской премии по литературе следующее: «Хотел бы я стать великим писателем? Хотел бы получить Нобелевскую премию? Нет, не хотел бы, если для этого нужно слишком много и тяжело работать. Что за бред, они дают эту премию такому количеству второсортных писателей, так с чего бы мне вообще про нее думать? Если я ее получу, мне придется ехать в Стокгольм, надевать смокинг, произносить речь. Стоит ли оно того? Однозначно нет!»

Другой писатель, Нельсон Олгрен (автор романов «Человек с золотой рукой» и «Прогулка по беспутному кварталу»), получил прекрасную рекомендацию Курта Воннегута и в 1974 году удостоился премии Американской академии искусств и литературы за вклад в литературу США. В день вручения премии он приятно проводил время, выпивая с девушкой в баре, и в результате пропустил церемонию награждения. Разумеется, он знал, что делает. А когда его спросили, что он сделал с медалью, которую ему послали почтой, Нельсон ответил: «Мм… сунул куда-то, точно не помню». Этот эпизод описан в автобиографии Стадса Теркела.

Понятно, что эти двое – крайне редкое исключение из правил. Оба они были писателями с особым стилем, с мятущейся и бунтарской душой, прожившие непростую жизнь. То, что они чувствовали и хотели выразить своим отношением, можно сформулировать так: «Для настоящего писателя есть вещи и поважнее, чем литературные премии». Одна из таких вещей – создавать нечто, наполненное смыслом для тебя самого. Другая – быть уверенным, что где-то у тебя есть читатели (и неважно, сколько их), которые по справедливости оценят твои творения. Если два этих условия выполняются, то писатель становится безразличным к наградам и премиям. Потому что они всего лишь литературная формальность, социальный конструкт.

Верно и другое – в большинстве случаев люди не видят ничего, кроме вещей, имеющих яркую, конкретную форму. Качественные характеристики литературного произведения таковой не имеют, зато если писатель получает награду, то тут уже все конкретно. Людям гораздо легче на это ориентироваться. Думаю, что именно такой никак не связанный с литературными достоинствами формализм, а также авторитаризм, выражающийся в подходе «мы тебе премию даем, так что будь добр приехать сюда», раздражали Чандлера и Олгрена – и, может, даже чересчур.

Когда мне во время интервью задают вопрос про литературные премии (интервьюеры – как японские, так и иностранные – почему-то часто это спрашивают), я отвечаю так: «Не может быть ничего важнее, чем хорошие читатели. Премии, награды, положительная критика – все это ничего не значит по сравнению с тем, что я получаю от преданных читателей, которые на свои деньги покупают мои книги». Я столько раз за свою жизнь повторил эти слова, что мне уже самому надоело, но, несмотря на мой все время одинаковый ответ, возникает ощущение, что никто в него по-настоящему не вслушивается. Его просто игнорируют.

Если вдуматься, дело, наверное, в его банальности. Ответ вежливый и, может быть, даже немного показной, да? Я и сам иногда так думаю. Но он хотя бы не из той же серии, что и некоторые «заигрывающие» журналистские комментарии. Как бы скучен и очевиден такой ответ ни был, он описывает реальный, неоспоримый факт моего жизненного опыта. Так что придется мне и дальше продолжать отвечать в том же духе.

Когда читатель покупает книгу за тысячу или несколько тысяч иен, у него нет никакой задней мысли. Он просто хочет почитать то, что купил (я так думаю). Он уже настроился и ждет первой удобной возможности. Всем таким читателям я от самого сердца хочу сказать спасибо! По сравнению с ними… а впрочем, давайте на этот раз обойдемся без сравнений.

Не хотелось бы повторяться, но потомкам останутся в наследие наши произведения, а не премии. Даже если человек помнит, кто получил премию Акутагавы два года назад или кто получил Нобелевскую премию три года назад – таких памятливых очень и очень немного. А вы сами держите это в уме? Но если у писателя есть хотя бы одна действительно превосходная вещь, прошедшая испытание временем, то она навсегда останется в людской памяти. Был ли нобелевским лауреатом Эрнест Хемингуэй (был) или Хорхе Луис Борхес (а правда, что там с Борхесом?) – вряд ли кто-то обращает на это внимание. Литературная премия может «высветить» определенные произведения, но она не может вдохнуть в них жизнь, но это само собой разумеется.

Навредило ли мне то, что я не получил премию Акутагавы? Я думал-думал и ничего особо вредного для себя не припомнил. Хорошо, может быть, наоборот, от этого была какая-то польза? Нет, особой пользы от ее отсутствия тоже, кажется, не было.