Он поперхнулся и мягко высвободил руку, с трудом удержавшись, чтобы не проверить, не осталось ли на перчатке чайных пятен. Но он себя пересилил. В конце концов, мисс Дженингем не виновата, что ее облили чаем. Должно быть, она чувствовала себя ужасно неловко в таком положении.

– Я полагаю, – начал Питер, глядя на Квила, – мисс Дженингем желает удалиться в свою комнату, учитывая, что наш дворецкий причинил значительный ущерб ее костюму.

Впрочем, называть ее чудовищное платье «костюмом» было все равно что называть золотым кухонный чайник. Питер посторонился, чтобы Кодсуолл смог покинуть комнату.

– Я не понимаю, Квил, о чем ты вообще думаешь, – продолжал Питер. В его голосе чувствовалось напряжение, которое постепенно накалялось от абсурдности данной ситуации. – По всем канонам, братец, тебе следовало явиться на день рождения. Принни, может, и не в самых теплых отношениях с Эдуардом, но, можешь мне поверить, он всегда замечает, если кто-то пренебрегает его братом. Теперь, когда ты способен передвигаться, твои отговорки покажутся весьма неубедительными.

– Я забыл, – ответил Квил с французским прононсом.

Он шагнул вперед, заслоняя своим телом Габби.

– Ах, ты забыл! – Злость, достигшая наконец критической отметки, перелилась через край, и Питер сорвался на крик: – Ни один джентльмен не позволит себе забыть оказать честь принцу! Равно как ни один джентльмен не станет силой удерживать леди, попавшую в неловкую ситуацию. – Питер снова окинул неодобрительным взглядом свою будущую жену, стоявшую за спиной брата в испорченном платье. – Мне сейчас недосуг напрягать память, – продолжал он, наконец посмотрев ей в глаза, – но я не припомню, чтобы за Кодсуоллом замечались подобные вещи. Растяпой он никогда не был. – Он заговорил мягче, подумав о тех муках, которые должна была испытывать в этот момент его невеста. Действительно, она побледнела и вид у нее был несчастный. – Из-за ротозейства нашего дворецкого одно из кресел матери пришло в полную негодность. Хотя сломанная мебель – ничто в сравнении с оскорблением, нанесенным мисс Дженингем.

Квил повернулся к Габби. Она отвела глаза, так как у нее не хватало духа признаться, кто здесь на самом деле растяпа. Не может же она заявить об этом во всеуслышание в присутствии своего элегантного суженого! Ее будущий деверь своей ужасной ухмылкой давал ей понять, что ее трусливое молчание напоминает поведение дрянной маленькой девочки. Но она сделала вид, что не поняла намека.

Питер дернул шнур колокольчика.

– Сейчас ваша горничная проводит вас в вашу комнату, мисс Дженингем. Если вдруг вы будете слишком расстроены, чтобы выйти к ужину, не волнуйтесь из-за этого. Знайте – мои чувства с вами. Случись сей неприятный инцидент в мой первый визит в Англию – впрочем, и в любой другой тоже, – я бы приходил в себя по меньшей мере день.

Питер отвесил ей короткий поклон.

Габби судорожно глотнула воздух и присела в реверансе, обнаружив, что совершенно не знает, как на это ответить. Даже не верилось, что это Питер. Но это был он. Теперь, когда шок прошел, она уловила общее портретное сходство между мужчиной на миниатюре и этим элегантным суетным… щеголем. Еще и надушенным! Она почувствовала запах одеколона, когда схватила его за руку.

Слезы были совсем-совсем близко. Никогда еще она не казалась себе такой неотесанной и неуклюжей, хотя судьба, надо признаться, щедро дарила ей подобные ситуации.

Кто-то взял ее за руку. Сквозь слезы, застилавшие глаза, она увидела Питера. Он улыбался ей по-доброму, как на портрете.

– Мне очень жаль, мисс Дженингем, что ваш приезд в наш дом ознаменовался столь досадным недоразумением.

Габби робко улыбнулась стоящему перед ней красивому молодому мужчине.

– Вы не хотите называть меня Габби? Разве мы не собираемся пожениться? – Она непременно должна была проговорить эти слова громко и раздельно, потому что Питер, похоже, воспринимал ее как непрошеного визитера.

Питер сразу стал сама чопорность, но кивнул. Возможно, его не слишком радовал их предполагаемый брак, но она так восхищалась портретом Питера, что до сих пор не задумывалась над этим. У нее самой не возникало никаких вопросов, так как ей безумно хотелось выбраться из отцовского дома.

– Могу я проводить Габби в ее апартаменты? – Спокойный голос Квила прервал ее мучительные размышления. – Я полагаю, мать приготовила для нее Голубую спальню. – Опущенная голова и тревога в глазах его будущей невестки вызвали у него желание дать брату по физиономии.

– Ни в коем случае! – отрезал Питер. – Я должен тебе напоминать, что мисс Дженингем – воспитанная молодая леди? Ты не пойдешь с ней, Квил. Мы немедленно вызовем ее горничную. Кстати, мисс Дженингем, я заметил одну в высшей степени странную вещь. Как это ваш отец позволил вам путешествовать без компаньонки?

– Мой отец говорит, что ни горничные, ни компаньонки… – Квил остановил готовый вырваться поток сведений, предвидя, что ему не будет конца. Едва ли у его брата хватит терпения дослушать до конца откровения Габби о ее не признающем условностей отце.

– Питер, мы с Габби скоро станем родственниками. В том, что я хочу проводить мою невестку в ее комнату, нет ничего дурного.

– Пока еще она тебе не невестка! – вспылил Питер. Габби слушала их с тяжелым сердцем. Питер не хочет жениться на ней – это совершенно ясно. Она стряхнула с локтя руку Квила и посмотрела на своего жениха.

– Вы не хотите жениться на мне, сэр? – храбро спросила она. Из-за слез и спазма в горле звук получился сипловатый.

Питер от неожиданности открыл рот.

Люсьен с Фебой неслышно отошел в дальний угол гостиной. Девочка – даром что ей всего лишь пять лет – инстинктивно почувствовала, как следует вести себя в подобных случаях.

– Все можно было устроить иначе, – сердито продолжала Габби. – Я никоим образом не собираюсь принуждать вас делать то, чего вы не хотите, сэр.

Квила ужаснула ее проницательность.

– Да нет же! – прервал он. – Питер хочет жениться на вас, – и взял ее за локоть. – Питер прав, вам нужно пойти в свою комнату и сменить одежду!

Но Габби, не обращая на него внимания, не отрываясь, смотрела на Питера.

– Почему вы не сообщили моему отцу, что все это вам не в радость? – Габби задыхалась от отчаяния. – Разве нельзя было известить его заранее, чтобы мне не пришлось проделать такой длинный путь из Индии? Ваш отец писал, что вы… готовы…

Квил так посмотрел на брата поверх ее склоненной головы, что от его взгляда у Питера пробежали мурашки по коже.

Он снова взял Габби за руку.

– Мисс Дженингем… Габби… вы меня совершенно неправильно поняли. Я всегда этого хотел. – И, увидев ее увлажнившиеся глаза, он почувствовал себя почти готовым на ней жениться. В своем мятом запятнанном платье она выглядела такой жалкой! Он немного смягчился. В конце концов, отсутствие элегантности – это не ее вина, а скорее всего индийских портных, не обладающих хорошим вкусом. – Мой тон мог показаться вам резким, потому что я был… я был подавлен прискорбной оплошностью нашего дворецкого. Узнав об этом инциденте, я ощутил, сколь велико ваше отчаяние. Видимо, мне придется поговорить с отцом и уволить Кодсуолла. Мы не можем держать такого слугу. И прошу вас, не сомневайтесь в моих намерениях относительно вас. Мои чувства вполне тверды. Я с нетерпением жду нашей свадьбы. – Последние слова Питер произнес не очень уверенно.