Через 25 минут я уже подходил к Мучному мосту со стороны Гороховой улицы. Издалека я заметил на нём Лену. Опустив голову, она что-то рассматривала в воде.

— Здравствуйте, Лена! — радостно окликнул я её.

Увидев меня, она рассмеялась:

— Я так и знала, что Вы сейчас откуда-нибудь появитесь. Обычно я просто перехожу по мосту на другую сторону, а сегодня словно какой-то внутренний голос заставил меня остановиться в середине. Вот я и подумала, не Ваши ли это проделки?

— А Вы каждый день здесь ходите? — поинтересовался я.

— Я работаю рядом, а мой дом на той стороне, — объяснила Лена.

— И у меня появилось навязчивое желание оказаться у моста к 6 вечера. Так что, это какая-то внешняя сила организует наши встречи, — улыбнулся я, — хотя я на неё не в обиде.

— Я тоже, — призналась Лена и застенчиво улыбнулась.

— Ну раз так, то предлагаю немного погулять по центру города, а потом можно зайти куда-нибудь перекусить. Как на это смотрите?

— Прекрасно! После рабочего дня — самое то.

— Лена, Вы просто чудо. Своей непосредственностью сражаете наповал, — засмеялся я.

Мы пошли по набережной в сторону Невского проспекта.

— Лена, в прошлый раз Вы рассказали мне, как возникло неравенство между людьми. А что было дальше? Могли бы кратко пробежаться по всем эпохам до наших дней?

— Почему кратко? Хотите поскорее от меня избавиться? — лукаво спросила Лена.

— Ну что Вы. Просто зародившийся в древнем мире паразитизм дошёл до нашего времени, зачем же его смаковать? Достаточно бегло ознакомиться с особенностями этой мерзкой привычки у народов в разные эпохи.

— Уговорили. В Средние века в Европе возникло феодальное общество. Короли, герцоги, бароны и рыцари владели землёй, а простой люд — крестьяне и ремесленники — вынуждены были работать на своих хозяев.

— А на Руси?

— На Руси в Средние века также существовало социальное деление. К высшему классу относились служители культа, князья, бояре, дружинники, к низшему сословию — горожане, «люди» и рабское население. "Люди": свободные крестьяне или зависимые — смерды. Рабское население: холопы и челядь. Со временем крестьян навечно привязали к земле, после чего они стали называться крепостными. Высшее сословие владело землёй, а низшее должно было в поте лица работать на своих хозяев. Для сохранения такого положения дел использовались дружинники.

— Ясно, а Новое время?

— Перенесёмся в XIX век. Капиталисты владеют фабриками и заводами, все ресурсы, орудия труда — в их руках. У рабочего класса нет ничего, и чтобы не умереть от голода, они вынуждены работать по 16 часов в сутки. Таким образом, происходит эксплуатация рабочего класса и крестьянства.

— Паразитизм никуда не делся. А в XX веке?

— Первая попытка построить социалистическое государство. Идеи, заложенные в его основу — справедливость, равенство, отсутствие эксплуатации — могли привести к созданию счастливого общества, однако реализация этих замыслов не соответствовала заявленным идеям. Фактически всё превратилось в замаскированную эксплуатацию народа кучкой партийных лидеров, позже называемой номенклатурой. В социалистическом обществе, как и в феодальном, была создана иерархия, различающаяся по распределению общенародных благ и степенью своих возможностей. Только теперь это были не герцоги, бароны и рыцари, а партийные руководители разных уровней. Охранялась эта система отношений комитетом госбезопасности, министерством внутренних дел и армией страны. Не было справедливости, не было равноправия, качество жизни большей части людей соответствовало уровню бедности или чуть выше.

— Счастливое, справедливое общество так и не было построено! Что же изменилось в наше время?

— После развала СССР страна пошла по пути регресса и деградации. Мало того, минуя капиталистический строй, мы сразу же оказались в неофеодальном. Не буду сейчас разбираться в тонкостях и причинах этого явления, отмечу только, что в настоящее время мы вновь имеем социальное расслоение людей, но на этот раз в роли эксплуататоров выступают олигархи с огромной армией чиновников, а эксплуатируемыми является всё остальное население, включая мелких предпринимателей. А гарантируют незыблемость современного государственного строя всё те же силовые структуры, свод новоиспечённых законов и существующая судебная система.

— И как бы печально это ни звучало, но люди при социализме были счастливее, чем сегодня, — вздохнул я с грустинкой в голосе, — пока существуют паразиты — пожиратели человеческого счастья, — ни о каком идеальном обществе можно даже не мечтать.

Мы дошли до Казанского собора, свернули на Невский проспект и пошли в сторону площади Восстания. Вдали услышали звуки барабана и тарелочек и увидели приближающуюся процессию Кришнаитов в свободных пёстрых нарядах. В их одеждах преобладали яркие оранжевые, жёлтые и розовые цвета. Вскоре поющая и танцующая процессия поравнялась с нами. Мужчины били в барабаны — мриданга, женщины — в тарелочки — караталы и все дружно танцевали и распевали свою любимую мантру:

«Харе Кришна, Харе Кришна,

Кришна, Кришна, Харе, Харе,

Харе Рама, Харе Рама,

Рама, Рама, Харе, Харе».

Возглавлял процессию пожилой человек, который выделялся среди прочих своими движениями и индусским обликом, в отличие от славянской внешности всех остальных в процессии — вероятно, это их духовный лидер. Заметив меня, он вдруг резко остановился и подал знак рукой остальным. Кришнаиты тот же час перестали петь и танцевать и с любопытством посмотрели на меня. Лидер собрал руки на груди в жесте «аджали мудра» и, склонив голову, произнёс: «Гуру Магсус!». Все кришнаиты тот же час повторили его приветственный жест, поклонились мне и хором произнесли: «Гуру Магсус!». Индус подал рукой какой-то знак, и толпа кришнаитов обступила нас с Леной, заиграла и запела:

«Гуру Магсус, Гуру Магсус,

Магсус, Магсус, Магсус Гуру,

Гуру Магсус, Гуру Магсус,

Магсус, Магсус, Гуру, Гуру».

После чего все повторили жест «аджали мудра», поклонились мне и продолжили процессию по Невскому проспекту, танцуя и весело напевая:

«Харе Кришна, Харе Кришна,

Кришна, Кришна, Харе, Харе,

Харе Рама, Харе Рама,

Рама, Рама, Харе, Харе».