2. Директива OKW № 44822/41 от 6 июня 1941 года «Указания об обращении с политическими комиссарами».

Эти два документа стоит рассматривать в увязке с еще одним документом, а именно Распоряжением Ставки Верховного Главнокомандующего от 13 мая 1941 года «О военной подсудности в районе «Барбаросса». Но этот документ мы рассмотрим ниже.

Эти документы настолько одиозны и показывают Германию и вермахт в настолько неприглядном виде, что некоторые очень известные гитлеровские полководцы в своих мемуарах не смогли обойти их молчанием и вынуждены оправдываться, выкручиваться, и открещиваться от своего участия в этих преступлениях.

Вот что пишет генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн в своих мемуарах:

За несколько дней до начала наступления мы получили приказ ОКВ, который позже стал известен под названием «приказа о комиссарах». Суть его заключалась в том, что в нем предписывался немедленный расстрел всех попавших в плен политических комиссаров Красной Армии – носителей большевистской идеологии.

С точки зрения международного права политические комиссары вряд ли могли пользоваться привилегиями, распространяющимися на военнослужащих. Они, конечно, не были солдатами. Я вряд ли стал бы рассматривать как солдата, например, гауляйтера, приставленного ко мне в качестве политического надзирателя. Но равным образом нельзя было причислить этих комиссаров к не участвующим в бою, как, например, медицинский персонал, военных священников или корреспондентов. Напротив, не будучи солдатами, они были фанатическими борцами, а именно, борцами, деятельность которых по традиционным военным понятиям могла лишь считаться нелегальной. В их задачу входило не только осуществлять политический контроль над командирами, но и придать войне самый жестокий характер, который полностью противоречил прежнему пониманию ведения войны. Комиссары были как раз теми людьми, которые в первую очередь ввели те методы ведения войны и обращения с пленными, которые находились в явном противоречии с положениями Гаагской конвенции о ведении сухопутной войны.

Но какого бы мнения мы ни придерживались относительно статуса комиссаров с точки зрения международного права; их расстрел после взятия в плен в бою противоречил всяким представлениям о солдатской морали. Такой приказ, как приказ о комиссарах, по своему существу противоречил ей. Выполнение этого приказа угрожало не только чести войск, но и их моральному духу.

Я был поэтому вынужден доложить моему начальнику, что в моих войсках этот приказ не будет выполняться. Я действовал при этом с согласия командиров частей и в своем корпусе так и поступал. Впрочем, естественно, мои начальники были полностью согласны с моим мнением….

… Когда я принял командование 11 – й армией, выяснилось, что мое мнение разделялось почти во всех соединениях сухопутных сил. Ив 11-й армии приказ о комиссарах не выполнялся. Небольшое число комиссаров, которые, несмотря на это, были расстреляны, не были взяты в плен в бою, а схвачены в тылу как руководители или организаторы партизан. С ними обращались поэтому согласно военному праву…

Любопытны оправдания Манштейна. Война еще не началась (приказ датирован 6 июня), но уже имеется приказ расстреливать. Комиссары Красной Армии еще никак не проявили себя «теми людьми, которые в первую очередь ввели те методы ведения войны и обращения с пленными, которые находились в явном противоречии с положениями Гаагской конвенции о ведении сухопутной войны», а Манштейн задним числом оправдывает расстрелы политработников. Т. е. инкриминируемое комиссарам преступление еще не совершено, а смертный приговор им уже подписан.

Совершенно неясно, на что ссылается Манштейн в своих неуклюжих оправданиях, не признавая права политработников считаться военнослужащими. Ведь они носили военную форму, оружие и военные знаки различия, которые были им присвоены военным ведомством. Они занимали штатные должности в частях и подразделениях, и их служебные (а не политические) обязанности были оговорены в соответствующих воинских уставах (Устав внутренней службы РККА (УВС-37)).

С одним можно согласиться. С тем, что расстрелы пленных подрывают моральный дух своих солдат. А вот относительно того, что Манштейн отказался выполнять этот приказ… Мало того, что трудно поверить в подобное игнорирование немецким генералом воли и прямого требования Гитлера и военного приказа, но вот и прямые свидетельства того, что фельдмаршал просто элементарно и похабно лжет.

Напомним номера дивизий LVI-ro механизированного корпуса, которым в 1941 году командовал Манштейн. Это 290-я пехотная дивизия, 8-я танковая дивизия, 3-я мотопехотная дивизия. Напомним и номера дивизий 11-й армии, которой Манштейн командовал с сентября 1941 года. Это 72-я пех. дивизия, 239-я пех. дивизия, 76-я пех. дивизия, 198-я пех. дивизия, 170-я пех. дивизия, 50-я пех. дивизия, 22-я пех. дивизия. Оставим в стороне румынские дивизии и бригады, входившие в состав этой армии.

А теперь обратимся к речи заместителя Главного обвинителя от СССР Ю.В.Покровского на заседании Нюрнбергского трибунала 13–14 февраля 1946 г.

Цитирую: «О наличии предварительного инструктажа показал и солдат штабной роты 8-й танковой дивизии Гарри Марек родом из Бреслау: «21 июня за день до начала войны мы от наших офицеров получили следующий приказ: комиссаров Красной армии необходимо расстреливать на месте, ибо нечего с ними церемониться…».

А ведь 8-я танковая дивизия входила в состав корпуса Манштейна. Как, впрочем, и 3-й отряд истребителей танков 11-й армии.

Обратимся к речи Ю.В.Покровского еще раз: «О наличии директивы – истреблять политработников Красной Армии показал солдат 2-й роты 3-го отряда истребителей танков Вольфганг Шарте из Гердгардсхагена близ Брауншвейга: «Если вы по пути встретите русских комиссаров, которых можно узнать по советской звезде на рукаве, и русских женщин в форме, то их немедленно нужно расстреливать. Кто этого не сделает и не выполнит приказа, тот будет привлечен к ответственности и наказан».

Не лучше в своих мемуарах выглядит и другой известный немецкий военачальник генерал Г. Гудериан:

.. .Другой приказ, также получивший печальную известность, так называемый «приказ о комиссарах», вообще никогда не доводился до моей танковой группы. По всей вероятности, он был задержан в штабе группы армий «Центр».

Таким образом, «приказ о комиссарах» тоже не применялся в моих войсках. Обозревая прошлое, можно только с болью в сердце сожалеть, что оба эти приказа не были задержаны уже в главном командовании сухопутных войск. Тогда многим храбрым и безупречным солдатам не пришлось бы испытать горечь величайшего позора, легшего на немцев.

Независимо от того, присоединились ли русские к Гаагскому соглашению о ведении войны на суше или нет, признали ли они Женевскую конвенцию или нет, немцы должны были сообразовывать образ своих действий с этими международными договорами и с законами своей христианской веры…

И тоже лжет наравне с Манштейном. В речи Ю.В. Покровского на заседании Нюрнбергского трибунала 13–14 февраля 1946 г. приводятся показания солдата 4-й роты, 6-го танкового полка 3-й танковой дивизии Ганса Древса о том, что он лично знал приказы командиров 3-й танковой дивизии и 18-й танковой дивизии о расстрелах комиссаров. Обе эти дивизии находились в составе 4-й танковой группы, которой командовал Гудериан.