– Тув, я не понимаю ни того, ни другого. Я просто пилот.

– Ты куда больше, чем «просто пилот», старший кузен и капитан.

После доклада Тувии оттащить Джейка от Мобиаса Тораса было почти невозможно, они опять принялись болтать на своем пиджине.

Тем не менее мне хватило получаса, чтобы загнать свою разношерстную шайку на борт.

– Всем доложить о готовности, – сказал я, все еще ощущая во рту вкус Тув, Деи и Тиры – их ароматы прекрасно сочетались.

Возможно, Дити опять всех перецеловала, во всяком случае, она пыталась. То же сотворила и Хильда. Моя правая рука болела от пожатий, а на плече остались синяки от лапы Хала Халсы, который заявил на прощание, что мы с ним вдвоем уничтожим всех паразитов панки повсюду. Я согласился, хотя и не верил в это, но теперь я хотя бы был уверен в том, что каждому панкере на Барсуме – если они тут есть – придется несладко.

В общем, я чувствовал, что мы сполна отплатили нашим хозяевам.

– Ремни пристегнуты, капитан.

– Все в порядке, капитан Блай, золотко.

– Ремень пристегнут, герметичность двери проверена, капитан.

– Герметичность левой двери проверена. Второй пилот, по плану – вращение. Выполнять!

«Гэй Обманщица» повернулась – куда-то.

Нигде…

Свободное падение и кромешная тьма…

Кабину «Гэй Обманщицы» освещало лишь тусклое сияние приборной панели, которого было едва достаточно, чтобы сосчитать пальцы на руке прямо перед носом, и не хватало, чтобы видеть лица.

Моя жена нарушила молчание, сказав приглушенно:

– Зебадия… э-э, капитан, можем мы включить внутреннее освещение? Тут немного жутковато.

– Нет. Второй пилот?

Доктор Берроуз ответил не сразу:

– Нет мнения… пока. Мне бы хотелось посмотреть во всех направлениях.

– Поворот? Или кувырок?

– Второе, я думаю, капитан. Ста восьмидесяти градусов будет достаточно.

– Джейк, ты возражаешь против трехсот шестидесяти?

– Нет, если ты хочешь, капитан.

– Мне нравится этот вариант, поскольку я могу его запрограммировать: изменение положения вокруг оси «L», по часовой стрелке, если смотреть с правого борта, один полный поворот и обратно до нуля, и остановка. В этом случае я могу выключить все освещение.

– О нет!

– Замолчи, Дити. Мы пытаемся обнаружить что-то менее яркое, чем светящиеся индикаторы. На полный кувырок понадобится двадцать секунд. Что там с часами в твоей голове?

– Думаю, они встали.

– Не имеет значения, я буду считать секунды. А мы сможем ощутить начало и конец маневра по легкому давлению на ремни безопасности, поскольку мы все впереди центра масс. Научный сотрудник – наблюдай за небом по правому борту, астронавигатор – по левому.

– Есть, сэр.

– Есть, капитан Блай. Мне страшно.

– Как и всем нам. Пилот и второй пилот будут смотреть вперед. Привет, Гэй.

– Привет, Зеб.

– Кувырок вперед, Гэй.

– Кувырок вперед, Зеб.

Я выключил освещение приборной панели и, скомандовав «выполнять!», принялся считать секунды про себя; давление ремней на грудь дало знать, что мы пришли в движение. Я досчитал до девятнадцати, когда Дити объявила: «Двадцать секунд!», а Гэй доложила: «Кувырок завершен». Мы снова были в свободном падении, никакого ощущения движения, и я включил подсветку обратно.

– Ты Умница, Гэй.

– Была бы умной, не толкала бы эту детскую коляску. Прием.

– Принял, конец связи, Гэй. Джейк, ты что-нибудь видел? Я – нет.

– Ничего, капитан.

– Астронавигатор?

– Только пустота. Пожалуйста, можно теперь включить свет?

Я включил верхние лампочки.

– Научный сотрудник?

– Корабль «Энтерпрайз», за которым гнался клингонский крейсер.

– Язва, это ложный доклад. «Энтерпрайз» не стал бы удирать от одного клингонского крейсера.

– «Он решительно направился туда, где ранее не побывал ни один человек»[122]. Помимо этого, я не видела ничего. Давай попробуем другую вселенную, эта воняет.

– Это от меня, твой капитан трус. Джейк, зачем нужна пустая вселенная?

– «Пустая вселенная» – бессмысленное выражение. Пространство-время подразумевает массу-энергию, и наоборот.

– Мне она показалась ужасно пустой, Джейк.

– И мне тоже. Капитан, тут теоретическая дилемма: либо вся масса в этом пространстве-времени находится так далеко, что невооруженным глазом мы ее не видим, либо этот мир в состоянии «тепловой смерти», нулевой энтропии. Или… мы сами создали его, совершив вращение?

– Создали? Ха!

– Теоретически возможно. Если мы – единственная масса в этой вселенной, то, значит, она не существовала, пока мы не создали ее своим прибытием. Но она не сколлапсирует, когда мы уйдем… поскольку мы оставим после себя кванты нашего излучения.

– Хм-м… Джейк, я даже не пытаюсь понять, что ты сказал, я всего лишь небесный жокей. Но меня беспокоит кое-что еще. Мы начали из Вселенной-Десять и сделали одно нормальное вращение, то есть повернулись на девяносто градусов – верно?

– Да. Мы вращались, как планировали, вокруг оси «H» и тем самым сместили остальные пять на девяносто градусов. Теперь мы ощущаем длительность как перемещение по оси «W», в то время как наша прежняя ось длительности «t» заменяет «H» в качестве пространственной оси… и так далее.

– Хм-м… Дити, сколько сейчас по Гринвичу? – и я посмотрел на часы автопилота.

– А? Так… ноль-ноль тринадцать.

– Гэй говорит, что ты все еще отстаешь секунд на двадцать, – я открыл бардачок, вытащил свои штурманские часы и нацепил их на руку. – Но мой хронометр как раз демонстрирует среднее. Сколько минут прошло с момента, как мы покинули Залив Крови?

– Девять минут тринадцать секунд. Спроси что-нибудь потруднее.

– Я лучше задам его твоему отцу. Джейк, если я скажу «Г.О.» использовать программу Б, Е, Ж, И, М, мы врежемся во что-нибудь?

– Полагаю, это возможно, капитан. Десять минут – не так много, чтобы прибраться после нашего пикника. Если у тебя есть причины вернуться, почему не подождать полчаса? Или дольше?

– А это что-нибудь изменит? Ты только что сказал мне, что мы переживаем длительность как смещение по оси «W».