танаитами, произвели у них страшное истребление и опустошение, а с уцелевшими заключили союз и присоединили их к себе».54 Дальнейшее движение на запад и борьбу с готским племенным союзом, возглавлявшимся Эрменрихом, гунны, по словам Аммиана Марцеллина, вели уже сообща с аланами. Повидимому, коренное население северного Причерноморья, т. е. сармато-аланские племена, использовало вторжение гуннов, чтобы сбросить с себя ненавистный гнет готов, которые, не выдержав этих совместных ударов гуннов и аланов, вынуждены были быстро откатиться к Днестру, а затем к Дунаю. Другая волна гуннов прошла южнее по северо-кавказским степям, восточнее Меотиды. Двигавшиеся здесь гунны проникли на территорию азиатских владений Боспора, выйдя на Таманский полуостров к побережью Боспора Киммерийского. Тут была произведена переправа на противоположную сторону пролива, в результате чего гунны оказались на европейской территории Боспора, в Крыму. Переход этот через пролив был, очевидно, совершен в зимнее время по льду.

Так как самый факт форсирования морского пролива конными отрядами кочевников вызывал у древних писателей удивление, а возможность перехода в зимнее время по ледовому покрову им оставалась, повидимому, неизвестной, то в ряде сочинений ранне-средневековых авторов были высказаны по этому поводу различные догадки. Зосим, например, указывает, что ему удалось найти известие, согласно которому гунны смогли пройти Боспор Киммерийский, так как его занесло илом из реки Танаис55 (как известно, в древности был распространен взгляд, что Азовское море является продолжением реки Танаис, т. е. Дона). Другие не конкретизировали обстоятельств перехода, ограничиваясь неопределенным выражением, что гунны «перешли тогда каким-то образом [Меотийское] озеро, впадающее в Понт Евксинский» 56

Предполагается, что значительная часть гуннов из числа проникших в Крым с Таманского полуострова прошла через крымские степи и присоединилась затем к основной массе своих сородичей, двигавшихся на запад прямо через Придонье. Проходя степную область Крыма, гунны, очевидно, попутно загнали в горные районы Крыма остатки не успевших бежать готов. Херсонес несомненно был также затронут движением гуннов и очень пострадал. Территория Боспорского царства, все основные его земли оказались на пути второй южной волны гуннов, натиск которых Боспор отразить был не в состоянии.

Последствия этого события для Боспора были весьма безотрадными. Полное прекращение жизни на большей части поселений Боспорского царства, о чем свидетельствуют археологические наблюдения над древними боспорскими городищами,, позволяет сделать заключение, что гунны действительно здесь, прошлись огнем и мечом. Слова Аммиана Марцеллина о том, что на земле алан-танаитов гунны «произвели ... страшное истребление и опустошение», могут быть, очевидно, отнесены и к боспорским владениям по обеим сторонам Керченского пролива. Здесь произошло, повидимому, приблизительно то же самое, что очень обстоятельно и ярко описано у Зосима, Евнапия и других ранне-средневековых писателей относительно придунайских областей, где разрушительная деятельность-гуннов, протекавшая у римских границ, была особенно на виду и, естественно, привлекла к себе большое внимание современников. Ворвавшись в густо населенные местности, лежащие к северу от Дуная, гунны учинили там страшный разгром. Будучи отличными лучниками, они расстреливали массы мирных жителей — мужчин, женщин, детей, специально охотясь за ними. Население бросало свои жилища, имущество и спасалось бегством на другую сторону Дуная. Описывая это массовое истребление мирных жителей, писатель Евнапий подчеркивает, что жестокости гуннов «не было предела».57

Следы аналогичного погрома, учиненного гуннами, обнаруживаются и при археологических раскопках боспорских городов, многие из которых были превращены гуннским нашествием в безжизненные развалины.

Яркую картину этого трагического в истории Боспорского царства события вырисовывают археологические раскопки города Тиритаки. В течение первой половины IV в. в городке продолжалась еще довольно интенсивная жизнь. Население здесь, как и в ряде других боспорских поселений, занималось сельским хозяйством, виноделием, рыбным промыслом, ремеслами. Все это очень ярко иллюстрируют, в частности, материальные остатки того обширного поздне-римского дома-усадьбы, подробное описание которого было дано выше (см. стр. 378 сл.). Правда, в это время в быту у населения подавляющее количество вещей представляло собой местную продукцию, изготовленную или в Пантикапее, или непосредственно в самой Тиритаке. Привозных вещей очень немного, и это подтверждает незначительные размеры морской торговли в рассматриваемый период. Среди керамических изделий мы видим почти сплошь изделия местные, причем безусловно преобладающей является лепная керамика сарматского типа. Среди лепной посуды, изготовленной без применения гончарного круга, характерны сосуды с ручками, имеющими обращенный кверху выступ. Эго предельно схематизированная, упрощенная форма изображения животного — барана, кабана и т. п., обращенного головой к устью сосуда. Такие сосуды были очень распространены в первые века нашей эры у алано-сарматского населения Прикубанья. По мере усиления сарматизации культуры Боспора, вместе со многими другими элементами сарматской культуры в европейской части Боспора стали входить в обиход и сарматские сосуды с ручками, вылепленными и виде животных (рис. 84).58 Возникновение этого мотива скульптурно оформленной ручки сосуда в форме животного было порождено суеверием. Ручке придавалось магическое значение оберега, который должен был защищать сосуд и его содержимое от влияния злых сил.

С течением времени магический смысл зверообразных ручек утратился, и поэтому их стали упрощать, не стараясь уже передать реальные черты того или иного животного.

Такие лепные сосуды, ручки которых отдаленно напоминают образ зверя лишь имеющимися у них выступами, встречены целой серией экземпляров в известном уже нам тиритакском доме. III—IV вв. н. э.

Подвоз товаров извне в IV в. н. э. настолько сократился и « тал нерегулярным, что население перестало получать импортное растительное масло (оливковое), являвшееся всегда не только важным пищевым продуктом, но и лучшим горючим для светильников. Пришлось поэтому искать подходящих заменителей. В 1939г. при раскопках Тиритаки найдена отлично сохранившаяся глиняная амфора IV в. и. э., наполненная нефтью (на рис.59 место находки отмечено крестиком).59 Благодаря герметической укупорке нефть сохранилась в амфоре в жидком виде. Химический анализ показал, что нефть эта — местная, принадлежит она чонгелекскому месторождению. Стало быть, жители Тиритаки, а возможно также и других боспорских поселений, стремясь обеспечить себя горючим для осветительных приборов, добывали в IV в. н. э. нефть, извлекая ее из открытых ям и колодцев, повидимому, так же, как это практиковалось еще в конце XVIII в. местным населением Керченского полуострова.60

Рис. 84. Глиняным сосуд с ручкой в виде животного. II в. н. э. (Ростов н/Д., Музей).

Тиритакский поздне-римский дом характеризует не только жизнь населения в IV в. н. э., но и свидетельствует о постигшей город катастрофе. Дом был сожжен во время вторжения гуннов около 370 г. Подобные же следы пожара, поглотившего городские строения, обнаруживаются в Тиритаке всюду при раскопках остатков зданий поздне-римского времени.

Под слоем углей