Я решил преподать урок. И взял трубку чужого дребезжавшего телефона. Это оказался звонок из фирмы, с которой мы сотрудничали на предмет печатания наглядной агитации.

— Вы кто? — спросили меня.

Я назвался. И точно — услышал просьбу срочно приехать и увезти из типографии пачки красочных плакатов.

Контрольный вопрос. Кто поехал таскать?

Моего приказа ехать и грузить тираж в машины — подчиненные попросту не восприняли. У каждого отыскалось дело, которым он был в тот момент чрезвычайно озабочен. И потому покинуть рабочего места никак не мог. Да и сам я каждого — в его отказе и нежелании выполнять порученное — готов был понять и оправдать. Пьяницам надо не работать, а пить, у них головная боль и похмельный синдром. Матерям-одиночкам следовало растить и воспитывать детей. А не ездить на погрузки-разгрузки. (И потом они были женщины). Отцы четырехзначных и пятизначных выводков искали, где бы чего урвать для малолетних отпрысков… А плакаты им были — зачем? Какой от полиграфии прок? Оболтусы из высокопоставленных семей были нужны Маркофьеву (а не он им) для поддержания важных контактов, и они делали одолжение, что вообще появлялись на службе. Все это я понимал и всех готов был от всего сердца простить. Но означало ли это, что потеть и горбатиться следовало мне самому?

Контрольный вопрос. Нужно ли понимать кого-либо?

Поначалу я, как и в прежней жизни, пытался навьючить на свою шею весь воз постоянно прибывающих проблем. Но выдержал недолго. Нет, я не собирался себя загонять. Я разве должен был вкалывать за всех?

Надеюсь, вы не забыли: ЖАЛЕТЬ НАДО ПРЕЖДЕ ВСЕГО СЕБЯ.

Полезный совет. Если уж снимаешь трубку, то первым делом, еще не различая голоса собеседника, кричи: "Але, але… Тьфу… Ничего не слышно!" И лишь потом выслушивай информацию. В зависимости от того, что услышал, либо продолжай кричать, что не можешь ничего разобрать, либо проси перезвонить и уж на этот раз трубку не снимай. В редких случаях допустимо сказать, что помехи закончились.

НЕ ПАНИКУЙТЕ! (универсальный совет)

Иногда телефон разрывается от звона, а почтовый ящик полон извещений. Все, будто сговорившись, грозят прийти к вам в гости или зовут к себе; на службе подсыпают и подсыпают заданий, а женщины (мужчины), взбесившись, назначают свидания одновременно. Как успеть все совместить?

НЕ ПАНИКУЙТЕ! В результате, как правило, получается так, что никто к вам не приходит, а сами вы удачно увиливаете от приглашений или они не подтверждаются, поручений и заданий начальство не проверяет, а женщины (мужчины) про вас забывают. ВСЕ СКЛАДЫВАЕТСЯ НАИЛУЧШИМ ОБРАЗОМ!

АЛЬБАТРОС

Ах, если поймать или угадать счастливую воздушную волну, можно парить, как альбатрос, над мелкой суетой и хлопотами сослуживцев! Какое к вам отношение имеет их жалкая возня? Их тревоги и заботы? Их крохотные оклады и маленькие радости?

Если ваши достижения в сфере человековедения неоспоримы и велики!

ДИСЦИПЛИНА

— Сам бы этих бездельников и плутов повыгонял из нашего боевого штаба, — соглашался Маркофьев. — Глаза бы мои их не видели! Но кто тогда останется? Честные? Работящие? Где их взять? Привить честность и дисциплину в России не удавалось никому. Сколькие пытались… Петр Первый аж до белого каления доходил… Не получилось. Сталин как сурово карал… А Россия перемолола их всех. И живет по-своему. Не заставишь никого прийти вовремя. Не заставишь никого выполнить вмененное.

ЛУЧШЕЕ ИЗВИНЕНИЕ

Он и сам так работал. Отдыхал. Думал. Жил. Уезжая утром из офиса, просил:

— Не обедайте без меня, дождитесь, потрапезничаем вместе…

И мы ждали. Весь день. Маркофьев не звонил. Наступал вечер. Желудки сводило голодным спазмом. Ближе к полуночи (работа шла круглосуточно), все же решали заморить червячка, чтоб не грохнуться в обморок, и садились пить чай. Тут Маркофьев и врывался и орал истошно, жилы на лбу и шее вздувались как река в паводок:

— Я голодный, всего-то и побывал в двух трактирах и одной забегаловке, а вы без зазрения хаваете, трескаете, уплетаете! Жируете!

Так он кричал. Ибо знал: ЛУЧШЕЕ ИЗВИНЕНИЕ — ЭТО НАЕЗД.

После его укора мы и в самом деле ощущали стыд и неправоту. Нам оставалось лишь неловко потупиться.

ПОМЫКАНИЕ И ТОРМОЗА

Секрет помыкания близкими и посторонними — в том, чтобы они постоянно ощущали себя виноватыми, обязанными, должными, неправыми, недостойными внимания… С людьми лучше управляться при помощи всепозволенности себе. Наплюй на людей, раздави их — и тебя будут обожать. Дай делать, что они хотят — и начнут ненавидеть.

— Страх спасет Россию, — говорил Маркофьев. — Других тормозов у этой страны нет.

НАРУЧНИКИ

Так он думал, так жил…

Однажды, когда возвращались из очередной зазывающей под наши знамена поездки, Маркофьев напился до потери пульса и облика, ходил по вагону колесом, требовал еще водки, приставал к пассажиркам и проводнице, а у мужчин спрашивал, не уступят ли они своих жен и спутниц на вечер за умеренную плату. Его чуть не избили, а проводница обещала вызвать на ближайшей станции наряд милиции и ссадить хулигана. С трудом я умолил ее не делать этого, объяснив, что перед ней — будущий депутат и надежда России; затащил его в купе и запер. Он бушевал и рвался на волю, потом успокоился и захрапел. Я же не спал полночи из боязни, как бы он снова не выскользнул из-под надзора и не принялся снова куролесить.

Утром он смотрел на меня изумленно и просветленно.

— Люди со мной не здороваются, — недоумевал он. — Они разве не знают, кто я?

Он ничего не помнил и был безмятежен, а я после нервной бессонной ночи был сам не свой.

Контрольный вопрос. Нужно вам это — переживать за других?

Ответ. Они же ничего не помнят, не соображают. В беспамятстве могут и убить. А потом с ужасом и тараща глаза обнаружат на себе наручники. Только вам-то, убитому, что будет до их раскаяния и удивления?

Выводы. Так что я, после маркофьевских внушений, если и поругивал сослуживцев, то мягко, это были уже не те бури негодования, которые сотрясали меня, когда клеймил лодырей и тунеядцев в стенах родного института. (Вспоминаем "Учебник Жизни для Дураков"). Я многое постигал и постиг. Нет, не обрушиваться надо на захребетников, не клеймить всей силой презрения, а хорониться от них в стороночке, в крайнем случае — ласково их журить.

ТЕСТ НА ВЫЯВЛЕНИЕ ЗАНОСЧИВОСТИ

Для выявления возрастания заносчивости и гипертрофии самомнения надо всего-навсего начать уступать дорогу в дверях. Бывает, поначалу человек робок и стесняется, и удивляется такому почтению, и, конечно, отказывается пройти первым, и уступает дорогу вам. Продолжайте исследование! Спустя некоторое время он уже не так удивлен и принимает расшаркивание как само собой разумеющееся. Как должное. Это верный признак — его дела пошли в гору. Вскоре он уже изумлен, если его не пропускают первым, и уверенно шагает в проем, принимая вашу услужливость снисходительно и мирясь с вашим присутствием просто потому, что с этим злом ничего нельзя поделать. Он созрел! И находится в счастливом неведении и заблуждении касательно собственной значимости. Скоро, очень скоро он получит от Судьбы такого тумака, схлопочет такую затрещину, что мигом опомнится и начнет боязливо озираться и искать помощи и защиты. И даже помышлять не посмеет, чтобы кто-то при его появлении сторонился. Тушевался. Мялся. Он сам возьмет на себя эту обязанность. Начнет пропускать в дверях всех, а не только вас.