–  Может, покажем им, как это делается? – предложил он и, рисуясь, сделал шаг вперед. И протянул ей руку, приглашая на танец.

–  Разве я могу тебе отказать?

Они присоединились к танцующим, и Эйр обнаружила, что танцевальные па даются ей так же легко, как и простые шаги. Вместе они изящно провальсировали сквозь расступавшуюся перед ними толпу. Все взгляды были прикованы теперь к ней, и она наслаждалась вниманием. Одна ее рука лежала на бедре Рандура, другая – на его плече, он вел ее от одного ставшего знакомым движения к другому, их присутствие наводило на мысли о страсти, они и были сама страсть, а то, как они смотрели друг на друга, лишь придавало выразительности их чувству. Их движения, точные и непринужденные, отличала такая свобода, к которой другим танцующим трудно было не то что приблизиться, но даже понять.

Прошло около четверти часа, и Рандур направил свою партнершу в конец зала.

–  Не будем выдавать все сразу, оставим что-нибудь на потом, – заявил он.

К ним приближалась ее сестра со свитой советников, в руках они держали высокие тонкие бокалы с вином, которые то и дело подносили к губам. Рика была великолепна в платье цвета королевского пурпура, не столь откровенном, как наряд младшей сестры.

–  Сестрица, – обратилась к ней Рика, – когда это ты успела приобрести такие способности и умения? Глядя, как ты танцуешь, можно подумать, что у тебя на туфлях реликвии, которые помогают тебе ступать так грациозно.

–  Этот юноша оказался хорошим учителем, – прошептала Эйр, и ее сестра по-новому взглянула на чужака с Фолка.

–  Так, значит, Рандур Эстеву, это вас я должна благодарить за то, что моя сестра сделалась предметом зависти всех женщин в этом зале.

–  Профессиональный риск, миледи, – отозвался молодой человек с улыбкой, сделал глубокий поклон и отошел в сторону, оставляя сестер наедине.

Императрица ближе склонилась к сестре:

–  Вы с ним, кажется, довольно близки, не так ли? Ты не боишься?…

–  Давай не будем об этом сейчас, – попросила Эйр. – Пожалуйста.

Рика внимательно посмотрела на нее.

Эйр попыталась сменить тему:

–  За тобой целая толпа советников ходит. – Она кивнула на людей из свиты Рики.

–  Да, они, кажется, начинают разделять мой образ мыслей.

Повисла пауза. Эйр невольно вспомнила о мучениях беженцев и страданиях жителей Кейвсайда. А ведь это тоже сделал Рандур: он изменил ее точку зрения на вещи, и мир вдруг предстал перед ней совсем иным.

Сестры расстались, и вечер потек своим чередом, приближаясь к кульминации: состязанию танцоров. Оркестр нагнетал напряжение, и вдруг музыка смолкла.

Толпа ахнула.

По залу пополз шепот.

Дальняя дверь распахнулась, и внутрь ввалился целый взвод солдат. Эйр нервно сжала руку Рандура. Что могло быть причиной такого вторжения? Двенадцать гвардейцев направились к сестре и окружили ее.

Из-за спин вооруженных людей вдруг появился канцлер Уртика, во всем блеске своих регалий. Степенно ступая, он вышел на середину бального зала, где, пыхтя от негодования, стоял дирижер.

Отстранив его одним движением руки, канцлер повернулся к собравшимся.

–  Дамы и господа, приношу свои извинения за то, что вынужден прервать ваш праздник, – заговорил Уртика, и его голос был слышен даже в самых дальних уголках зала, – но у меня для вас серьезные новости. К сожалению, я должен немедленно взять под стражу императрицу Джамур Рику и ее сестру леди Эйр.

Он сделал паузу, словно актер на сцене, и был вознагражден всеобщим смятением и призывами к тишине, в то время как лица присутствующих с любопытством поворачивались к Эйр. Все поплыло у нее перед глазами.

–  У меня есть документ, – продолжал Уртика, – подписанный императрицей и ее сестрой, правительницей Эйр, с приказом начать массовое уничтожение беженцев, которые в настоящий момент стоят лагерем у наших ворот.

Кто-то из мужчин прорвался вперед, требуя объяснений. Ряды смешались, и канцлер двинул вперед тяжеловооруженных стражей.

Сохраняя спокойствие, Уртика взмахнул рукой:

–  На экстренном совещании Совета, созванном вчера поздней ночью, стало очевидно, что против императрицы накопилось множество улик: четыре члена Совета готовы подтвердить, что она инициировала массовое убийство подданных, и это еще не все. Члены Совета не могут спокойно стоять в стороне и наблюдать, как истребляют подданных империи, какими бы тяжелыми ни были времена. Поэтому Совет вынес решение отстранить императрицу от власти и до суда заключить ее под стражу в качестве меры предосторожности. Сейчас мы лишь хотим сопроводить обеих сестер в более подходящее место, где им будут заданы все необходимые вопросы по этому делу.

Потрясенная, Эйр перевела взгляд на Рику, которая спокойно смотрела канцлеру прямо в лицо, пока стоявшие рядом стражи мягко, но решительно сжимали ее руки чуть выше запястий. Если императрица испугалась, то ничем не выказала своего страха.

Эйр посмотрела на Рандура, стоявшего с ней рядом:

–  Это неправда…

–  Я знаю, – отозвался он и привлек ее к себе, когда несколько солдат направились в их сторону.

–  Оставьте ее! – приказал им Рандур, отстраняющим жестом выставив вперед ладонь.

Кое-где в зале вспыхнули потасовки: это некоторые из приглашенных пытались прийти на помощь императрице, но солдаты сдерживали их, ломая им пальцы и раздавая оплеухи. С теми, кто оказывал сопротивление, не церемонились.

–  Прочь! – рявкнул один из гвардейцев, сбрасывая руку Рндура, которой тот обнимал Эйр.

–  Оставьте ее в покое, я вам говорю! – Рандур выбросил вперед кулак и ударил солдата в челюсть.

–  Пожалуйста, перестаньте! – взвизгнула напуганная Эйр.

Еще два подоспевших солдата схватили Рандура за руки, а третий, не теряя времени, стал коротко и точно бить его в низ живота. Когда его наконец отпустили, он со стоном упал на пол. Еще один солдат подошел и ударил его сапогом в рот, так что тот выхаркнул струю крови.

–  Пожалуйста! – в отчаянии кричала Эйр. – Отпустите его, умоляю! Я пойду с вами, только не надо его бить. – Мысль о том, чту еще они могут с ним сделать, была ей невыносима.

И пока солдаты волокли ее прочь, теперь уже с клинками наголо, она то и дело оглядывалась на своего возлюбленного, который недвижно лежал на полу в центре зала, беспомощно раскинув руки.

А канцлер, опьяненный собственным красноречием, продолжал свою речь, словно ничего не случилось:

–  Я взял на себя ответственность по спасению нашего народа от столь вопиющего нарушения священного закона гостеприимства. Утром они пойдут под суд, и тогда о предпринятой ими попытке массового уничтожения узнают все. Заверяю всех собравшихся, что мы вынесем справедливый приговор этим двум злодейкам.