поболтать в гостиной, хотя вскоре Лоренца уже нежно краснела, встречая красноречивый взор своего супруга, и они отсаживались друг от друга подальше, боясь пробегающих между ними искр. Их почтенным собеседникам не составляло труда догадаться, что влюбленные только и ждут, когда вновь окажутся друг с другом наедине.

— У меня такое впечатление, что и во время любви они хохочут, — заявил как-то барон, отважившийся среди ночи пройти босиком мимо спальни молодых и услышавший звонкий смех сына.

— Оставьте их в покое, — посоветовала Кларисса, от души забавлявшаяся тревогами барона. — Нет ничего печальнее сумрачной страсти, превращающей каждый шаг в трагедию. Наших молодых любовь переполнила радостью, а красота Лоренцы стала просто ослепительной. Вы не находите?

— Совершенно с вами согласен, она просто обворожительна. Но, имея в виду их усердие, нам, я думаю, нужно ждать двойню, а то и тройню.

— Попомните мое слово, вам придется удовольствоваться одним-единственным экземпляром! Я молюсь, чтобы Лори была уже в ожидании, когда Тома отправится в полк, ведь отъезд его не за горами. Тогда она будет куда меньше скучать!

«Лори» — так с нежностью стал называть Тома свою жену.

— Уж конечно! По утрам ее будет тошнить, она начнет отказываться от еды, и это очень развлечет и повеселит ее!

— Вы невыносимы, Губерт. Сами не знаете, чего хотите!

— Разумеется, я хочу стать дедушкой. Но Лори у нас такая красавица, что мне будет жаль, когда беременность испортит ее красоту.

— Мы будем за ней ухаживать, и красота ее не покинет, не беспокойтесь. Но вам тоже придется внести свою лепту.

— Я? Вы хотите, чтобы я...

— Нет, я не хочу, чтобы вы... Благодарение Господу, вы не похожи на старика де Сарранса! Я хочу сказать, что согласие наших молодых основано не только на счастливо совпавшей чувственности, но и на духовном родстве. О чем только они не говорят между собой!

— Откуда вы знаете? Вы подслушиваете у двери?

— Точь-в-точь как и вы, милый брат, точь-в-точь как и вы. У них схожие вкусы и чувство юмора, они оба хорошо образованы. Они любят природу, прогулки на свежем воздухе...

— Неужели? А я и не заметил!

— Они знают, что им предстоит скорая разлука, и дорожат каждой минутой близости. Что может быть естественней? К тому же оба не любят придворную жизнь.

— Чтобы ее любить, нужно иметь пристрастие к мученичеству. Хотя с нашим неунывающим Генрихом она стала, по крайней мере, терпимой.

— Сразу видно, что вы давно не бывали при дворе, мой друг. Герцогиня Диана сказала мне, что бегство Конде в Нидерланды привело короля в бешенство. Он собирает армию, намереваясь вернуть Шарлотту, и говорит только об этом. Отправляет письмо за письмом эрцгерцогу Альберту, а сам увеличивает налоги и, грозя смертной казнью, следит, чтобы молодые люди не дрались на дуэлях.

— Что это с ним?

— Говорит, что негодное развлечение вскоре лишит его дворянского сословия, пусть лучше молодежь со славой сложит головы под Брюсселем, чем истребляет друг друга из-за косого взгляда. Я уж не говорю о том, что творится в королевском семействе!

— А что там творится? Толстуха Мария подарила ему недавно дочку.

— Крошка Генриетта, судя по слухам, прелесть, такая славная. Генрих на нее наглядеться не мог, но спустя два дня отослал в Сен-Жермен к остальной малышне. Заметьте, что родительница ничуть не возражала. Среди всех своих детей она любит одного только маленького герцога Анжуйского, но когда король в карету вместе с малюткой посадил и ее, она пришла в ярость. Ярость еще больше овладела ею оттого, что король велел привезти не любимого ею дофина. Но дофину скоро исполнится девять, и его пора приучать к королевскому ремеслу.

— Раз там горят такие страсти, я думаю, о наших молодых пока вспоминать не будут.

Счастье продлилось еще два дня. Ни часом больше.

На третий потеплело, снег растаял, и дороги вновь стали пригодны для езды. Около полудня в ворота замка рысью влетел всадник и соскочил с лошади у крыльца. Это был полковой товарищ Тома, Анри де Буа-Траси, ставший его лучшим другом после того, как Антуан де Сарранс перешел в стан врагов. Кстати сказать, он был гостем на свадьбе.

Ростом немного ниже, чем Тома, Анри был подтянут и строен, одет всегда с иголочки, лицо его было тонко очерчено, небольшая острая бородка, живые карие глаза, изящный рот с великолепными зубами и... необыкновенно чувствительные ноги. Стоило кому-нибудь случайно наступить ему на ногу, он тут же выхватывал шпагу, а она в его руках была крайне опасным оружием. В остальном же это был самый веселый человек на земле!

В полдень, когда все сели за стол, для де Буа-Траси тут же поставили прибор. Он давно стал своим человеком в доме, так что буквально через несколько минут он сидел уже со стаканом в руке, промачивая сухое после дороги горло.

— Господин граф де Сент-Фуа, наш полковник, отправил меня за тобой, — объявил он Тома. — Ты нужен королю!

— Опять?

— Да, но на этот раз в самом деле. Именно поэтому меня за тобой и отправили.

— А что там с другим посланцем, тем, что приезжал в прошлый раз? — поинтересовался барон.

— Он умер, господин барон. Его нашли в камере отравленным. Конечно, это сделали для того, чтобы он не мог ответить на вопросы следствия. Так что по-прежнему неизвестно, кем он был послан и кто его хозяин.

— Ты знаешь, куда меня намерены отправить?

— Лучше спроси, куда отправляют нас, потому что мы едем вместе. Мы будем сопровождать одного из наших бывших начальников, маркиза де Праслена, он везет очередное конфиденциальное послание — письмо эрцгерцогу Альберту, с которым уже встречался ранее. Кроме достоинств воина, маркиз де Праслен наделен еще и способностями дипломата.

— Да, он действительно хороший дипломат, — признал барон Губерт, — я немного знаком с ним и полагаю, что догадываюсь, какова его миссия в Брюсселе. Судя по всему, он должен убедить Его императорское Высочество отпустить... или, точнее, дать возможность деликатно похитить и вернуть на нашу добрую старую родину прекрасную Шарлотту.

— Похищение было бы неблаговидным поступком, — с добродетельным видом сообщил де Буа-Траси, — тем более что мы там будем обладать полномочиями послов. Но, само собой разумеется, если принцесса де Конде захочет последовать за нами и будет настаивать на этом...

— Можете не сомневаться,