спала вечность, просматривая чудные сны. Темные леса, кишащие непонятными существами… Дворцы с опасными ночными празднествами… Темные моря с бушующими дантовскими[201] штормами… Эти обрывки снов уже растворяются в моей памяти, как клочки холодного тумана в теплом сиянии утра.

Ароматы поджаренного бекона дразнят меня, заставляя окончательно проснуться. Я встаю, натягиваю джемпер на ночную рубашку и выхожу из спальни, чтобы спуститься вниз по лестнице.

На первом этаже попадаю в сверкающую кухню, отделанную блестящим металлом. Мама стоит у плиты, откуда поднимаются аппетитные ароматы.

– Ты как раз вовремя, чтоб позавтракать жареными яйцами с беконом, дорогая! – произносит она, не поворачиваясь. – Как спала?

– Как убитая. Мне снились странные сны… и кошмары.

– Кошмары? – тревожится мама. – Какие именно?

Отложив деревянную лопатку, она поворачивается ко мне. Мне кажется, что сегодня ее лицо выглядит немного иначе, но я прогоняю эту абсурдную мысль.

– Плохо помню, – шепчу я. – Темные, влажные, они кишели монстрами. Немного похоже на… на наш мир, только захваченный Тьмой.

Насмешливый свист доносится из гостиной, примыкающей к кухне. Там на широком диване сидит юноша в кюлотах из денима и с очками на носу – мой старший брат Валер.

– У тебя больное воображение! – посмеивается он. – Откуда ты их берешь, Диана? Тебе нужно к специалисту.

Диана – да, конечно, это мое имя, то, которое у меня всегда было… удивительно, но оно режет мне слух.

– А мне интересно было бы узнать о снах Дианы, – возражает второй юноша, вырывая меня из круга мыслей.

Мой брат Бастьян, и тоже в дениме. Юноши держат в руках широкие коробки, усыпанные кнопками, на которые лихорадочно нажимают, не отрывая глаз от странного зеркала напротив, в котором сражаются светящиеся фигурки. Догадываюсь, что братья магическим образом контролируют этих марионеток с помощью своих коробок. Может, это… какая-то игра?

– Все! Выключайте игровые приставки и поднимайтесь с канапе! Живее! – весело прогоняет их мама. – Сегодня воскресенье, но это не значит, что можно болтаться без дела. Уже полдень.

Специалист?.. Игровые приставки?.. Канапе?.. Как мама сказала ранее? Бекон?.. Почему-то этих слов, известных им, я совсем не знаю.

Не буду думать об этом сейчас, подумаю после еды. На кухонном столе тарелка с яйцами и беконом. Я чувствую волчий аппетит, будто только что вернулась из путешествия с другого конца света!

После завтрака я захожу в ванную, выложенную белой сверкающей плиткой, поворачиваю кран: из верхней его части бьет паровая струя. Я нажимаю носики цветных баночек, чтобы получить мягкие, ароматные мази: все объекты, которые меня окружают каждое утро, сегодня впечатляют так, как будто я их вижу впервые. Так же как гардероб в моем платяном шкафу в спальне. Неужели я ношу эту дерзкого покроя, смело облегающую одежду, изготовленную из незнакомых тканей? Я выбираю кюлоты из денима, как у моих братьев, и футболку с пестрым принтом.

Одевшись, внимательнее оглядываю спальню. Стены оклеены плакатами с разноцветными заголовками. Здесь огромная акула вынырнула из вод: «Челюсти». Там вид из космоса, где парит продолговатая конструкция: «2001, Космическая одиссея». Я останавливаюсь перед полкой, заставленной книгами, взгляд пробегает по тщательно выровненным корешкам. Некоторые названия навевают отдаленные воспоминания: Сказки Шарля Перро, Метаморфозы Овидия, Тысяча и одна ночь. Другие кажутся абсолютно новыми, я не помню, чтобы читала их раньше: Граф Монте-Кристо, Дракула, Фобос.

Я нахмурилась, прочитав последнее название. Фобос… отголосок чего-то звенит в голове… как… как…

– Диана, спускайся! – зовет мама с первого этажа. – Кое-то пришел к тебе: Фебюс!

Фебюс, точно! Имя, которое вертится на языке!

Я сбегаю вниз по лестнице. Там, на пороге входной двери, залитой светом, стоит молодой человек в белой рубашке. Его светлые волосы, зачесанные в катоган, открывают лицо с полупрозрачной кожей. Юноша трогательно улыбается мне. В это утро, полное недоразумений, мелькает уверенная мысль: он меня любит. Это… мой парень?

– Диана, – говорит он, поднеся руку к моему лицу, чтобы пригладить мои локоны.

– Фебюс, ты пришел, – шепчу я.

– Конечно. Мы договорились провести этот день вместе. Этот и все последующие.

Фебюс наклонился ко мне, чтобы подарить поцелуй, столь же нежный, как это летнее утро.

28bis

Солнцестояние

Ослепленная, я открываю глаза.

Яркие лучи, в которых сверкают золотистые пылинки, проникают через занавески моей спальни. Я несколько раз моргаю и, зевнув, потягиваюсь. Солнце так ярко светит. А который сейчас час? И откуда это странное ощущение дежавю?

Я спускаюсь на кухню, мама уже приготовила аппетитный завтрак. Развалившись на канапе, Валер и Бастьян немного посмеиваются над моими ночными кошмарами, которые я уже позабыла. Напрасно я стараюсь вспомнить о них под душем, они ускользают от меня. Как будто обжигающие струи смывают их и уносят в черную дыру стока, единственное темное пятно в этом сияющем утре.

Одевшись, брожу по комнате, проводя пальцами по книгам моей библиотеки. Надо же! Картонная коробка запрятана среди романов. Я осторожно вытаскиваю ее, рассматриваю полустертое название: «Запретное Таро».

Таро, здесь? Но я не умею читать карты. И почему запретное? Коробка выглядит старше моих книг и, честно говоря, всей мебели в комнате. Будто оно приземлилось здесь по ошибке, улизнув из другой эпохи.

Я устраиваюсь за столом, открываю коробку, откуда вырывается облачко сверкающей пыли, достаю колоду карт. На их черных потрепанных рубашках неясные, потускневшие от времени узоры, похожие на песочные часы.

Что делать с этими картами? Может, разрешить шестому чувству вести меня… Я выбираю наугад пять карт, раскладываю их перед собой в форме креста. Скелет, вооруженный косой; вампир, выходящий из гроба; наводящий страх персонаж во всем темном; человек, подвешенный за ногу, и планета, зажатая между двух рук… Вуаля! Мрачный расклад.

Ан нет! Если приглядеться, последняя карта говорит о хорошем. Она называется Мир. И рука, нависшая над ней, – это рука света, как сегодняшнее яркое утро.

– Диана, спускайся! – зовет мама. – К тебе пришел Фебюс.

Я сбегаю по лестнице и бросаюсь в объятия моего возлюбленного.

28ter

Солнцестояние

Ослепленная, я открываю глаза.

Я спускаюсь на кухню; проглатываю свой завтрак; обмениваюсь нескольким словами с Валером и Бастьяном; принимаю душ, одеваюсь…

Рутину сегодняшнего ленивого воскресного утра нарушает необычная деталь: на моем столе пять карт, выложенных в форме креста. Я приближаюсь, чтобы их рассмотреть. Кто положил их сюда? Это шутка Бастьяна? Моего брата-художника, который всегда ценил необычные предметы? И откуда звучит эта приглушенная мелодия, которая, кажется, просачивается сквозь стены?

Я прижимаю ухо к перегородке, разделяющей мою спальню