– Ваша очередь, – сказала она.

   – В двенадцать лет, – нехотя сказала я, – во мне проснулась паранорма. Как проснулась… я убила человека. Спонтанно. Он, правда, долго и упорно действовал мне на нервы, но меняэто не оправдывает, конечно же. Случаем этим заинтересовался профессор Марвин Таркнесс, целитель первой категории и телепат первого ранга. И он обнаружил при обследовании, что у меня снова образовалась глиосаркома. Пока ещё маленькая, но с ней надо было что– то делать. И он предложил завершить эксперимент. У него был доступ ко всем материалам по Соппату. Он взял на себя все риски и объяснил мне, что каждые два года удалять глиосаркому – не вариант. И не вариант оставлять без контроля паранорму, которую невозможно блокировать химическим путём и понижающими операциями, ведь она не прошита в геноме. Таким образом, эксперимент был доведен до логического конца. Единственный в своём роде. Инфосфера приняла решение не проводить таких процедур впредь. Слишком затратно и непредсказуемо по сравнению с классическими способами получения психокинетических паранорм.

   – Понятно, – кивнула Спавьме, отряхивая с рукава слетевший с веток снег. – Вот теперь мне понятно! Марвин Таркнесс был выдающимся учёным; его заслуги в разивитии паранормальной медицины неоценимы.

   – Дальше!– нетерпеливо поторопила я.

   – Дальше Гринлав вызвала подозрение. Отец забрал её в лабораторию и, в общем. В общем, она умерла. Но до того к ней проникла Анинав и исцелила подругу посредством своей паранормы, которая проснулась в ней очень рано, раньше принятых в Федерации сроков. Обе девочки попытались сбежать в Лес. Гринлав умерла, Анинав схватили, но Спаурклаемь вывела Анинав в Лес, а Фиолетовый корпус взлетел на воздух. Страшная катастрофа, замаскировавшая давно готовившийся массовый побег испытуемых.

   Отец свёл воедино полученную информацию. Он был гений, он всё понял. И испугался.

   – Надо думать!– не удержалась я. – Обнаружить у себя под носом телепатическое сообщество, агрессивно настроенное к тому же!

   – Верно. Отец начал готовить Центр к срочной эвакуации, а Лес предполагалось сжечь с орбиты вместе с половиной планеты. И тут очень вовремя появилась Хайтемьюла Шокквальскирп. Очень вовремя. Мы убили сразу двоих хищников: погибли все, кто знал о нас. Все, кто знал о нас, погибли от действий ВКС Земной Федерации. Тех, кто выжил, фильтровали, конечно же, но не так и не по тем параметрам, по каким следовало бы. Наше ядро уцелело. В целом.

   – Мы, нас, – медленно выговорила я. – Так вы…

   – Я, – она горько усмехнулась, – дочь Спаурклаемь. А так же дочь и внучка собственного отца. Такая вот картина, Энн.

   Одинокое дерево посреди выжженной пустыни. Жёлтые цветы. Отлик гигантского Леса, сожженного нами на Вране.

   – Я встречала потомков Соппатского Леса!– вскричала я. – На Вране!

   – Очень своевременная находка, – усмехнулась Спавьме. – Планета с носителями телепатической паранормы, не включённая в пространство Земной Федерации. Эта планета дала нам очень много. Но первые контакты всегда проваливаются, это аксиома.

   Я вдруг поняла, почему её прячут здесь, отчего позволили родить сына, с какой радости предоставили возможность легально заниматься наукой. Не в разработках научных дело, в Федерации хватает своих спецов! Просто инфосфера возжелала склонить к сотрудничеству телепатическое сообщество, образовавшееся в Оллирейне, как побочный эффект чудовищных экспериментов Шаттирема ак– лидана. И, судя по всему, склонила.

   – Что же вы хотите?– спросила я.

   – Мы?– она подняла на меня глаза. – Сначала мы хотели просто выжить. Теперь хотим просто жить. Нас скоро обнаружат. По нашим оценкам, в ближайшие лет двадцать– тридцать нас обнаружат. И мы хотим успеть подготовиться к этому моменту как можно тщательнее.

   Я поёжилась. В душе шёл ледяной обжигающий дождь: мне стала ясна Лидина беременность и натуральные роды, вовсе это не зараза от недобитков из«Назад к природе», нет. Инфосфера Земной Федерации выстраивала связи с новым союзником; для этого требовались люди с особым генокомплексом; учитывая особенности оллирейской расы – натуральные роды и зачатие, максимально приближенное к естественному, могли быть одним из основных условий. Посредник должен удовлетворять запросам обеих сторон. Этакий биологический компромисс, новый подвид носителя разума.

   – А почему вы не обратились к Радуарскому Альянсу?– спросила я.

   – Инфосфера Альянса слабее, – пожала она плечами. – Но… переговоры ведутся.

   Кит и Ляська. Очередной ушат смертельного холода.

   – Вы говорите чудовищные вещи…– начала я.

   Она подняла ладонь:

   – Разве? Чем наша жизнь чудовищнее вашей? И у вас перворанговые телепаты не принадлежат себе. И вы сами, Ламберт комадар, много лет жили по приказу.

   Я резко выдохнула. Нечего мне было возразить ей, как есть нечего.

   – Я не собиралась отдавать вас этому упырю Лилайону, – сказала она вдруг. – Забавно было, кстати, смотреть, как он мечется, получив по собственной неосторожности эмпат– раппорт с вами. Но он интуитивно принял верное решение, воспользовавшись услугами телепатов Радуарского Альянса. Я уж думала, не выберется, и собиралась растить ему поминальный листок. Но я так же не знала о физической ментокоррекции и не догадывалась о том, насколько, по сравнению с прежней, искажена ваша личность. Считала, что мы сможем справиться. Вы бы вернулись домой, Анинав.

   – Не смейте звать меня этим именем!– яростно сказала я. – Ваша Анинав умерла!

   – Да, – согласилась Спавьме, отворачиваясь. – Моя сестра и подруга – умерла. Вы – другое, Ламберт комадар. Нам с вами не по пути.

   – Вот и славно. А не боитесь, что я расскажу о вас в клане Иларийонов?

   Она пожала плечами.

   – Лучшие ландшафтные дизайнеры в данном секторе пространства Оллирейна – наши, Энн.

   Я переварила сказанное. Да– а. Далеко пустил корни Соппатский Лес! Но неужели глава Иларийонов, Шойенн Бэйль– алум, поражена тоже?.. Небо, я не хотела ей такой судьбы!

   – Мы хотим жить, – сказала Спавьме. – И мы будем жить. Может быть, наша жизнь – ошибка, может быть, нет. Не мне судить. И не вам. Мы не просили о такой жизни. И тем не менее, получили её, а потому – будем жить. Несмотря ни на что и вопреки всему.

   – Достойно уважения, – сказала я.

   – Я рада, что мы друг друга поняли.

   Она отвернулась, стала смотреть на далёкое море. Я стояла рядом, не зная, что сказать, чем завершить наш страшный разговор.

   Впервые в жизни я пожалела женщину из своих кошмаров.

   Ей досталось от жизни во сто крат сильнее, чем мне.

***

Я сидела на широком подоконнике, обхватив колени руками. За окном жил ночной жизнью больничный парк, за парком – светилась строчка моста, уходящая к соседнему острову. Аркадий Огнев ушёл, пообещав заглянуть ко мне завтра. Я уже знала, что Ляська плоха, но в принципе жить будет, а Кит теперь уже не Кит, а молодой мужчина с именем. Генетическая память выкинула финт: все ждали, что мальчишка получит психотип знаменитого деда, после чего начнёт работать в паре с матерью на благо Федерации. Сложите конструкцию из трёх пальцев: вот вам.