хриплый голос звучит немного визгливо.

— Не притворяйся дурой!

Я задыхаюсь от резкости его тона, и моё сердце начинает учащённо биться. Данте никогда не повышал на меня голос до сегодняшнего вечера. Я понимаю, что он нервничает, но он не может говорить со мной так, будто я что-то, прилипшее к подошве его ботинка.

— Даже если она их нашла, она не сможет вынуть из них шипы. Она фейри, — Габриэлю наконец-то удается усмирить свою лошадь.

— Наполовину фейри, — глаза Данте такие холодные, словно кусочки льда. — И наполовину что-то ещё.

Таво фыркает.

— Ага. Человек.

— Нет, Таво, — мрачно говорит Данте. — Не человек.

Улыбка Таво сходит с его губ.

Эльф в полном военном облачении приближается к окружившей меня стене из мускулов, которая не даёт мне сбежать. Я узнаю его, так как он был тогда в палатке Данте — Гастон.

— Ксема Росси отправила своего, — задыхаясь говорит он, — попугая, Альтецца. Не доверяет… нам.

— Начинай говорить, пока эта зараза не прилетела, или мне не останется иного выбора, кроме как сообщить о тебе, Фэллон.

— У каждого есть выбор, Данте.

Он опускает подбородок.

— Позволь мне выразиться иначе. Скажи мне, что ты сделала с воронами, или я скажу попугаю, чтобы тот сообщил своей хозяйке, что её правнучка сует нос туда, куда не следует.

Таво и Габриэль так близко подводят ко мне своих коней, что частое дыхание животных начинает согревать мои руки.

— Последний раз, когда я проверяла, у меня была фамилия Росси, и это земля Росси, — я прочищаю своё больное горло. — Так что, если кто и зашёл на чужую территорию, то это вы все.

Таво глядит на меня сверху вниз.

— Ты говоришь так, будто питаешь иллюзии о своём благородном происхождении.

Я мысленно приказываю этому фейри упасть с коня и сломать как минимум шесть костей.

— Ты разве забыла о форме своих ушей? И…

— Довольно, Таво! — обрывает его Данте.

«Ты слишком уважаешь этого мужчину».

Я сжимаю зубы.

«А ты совсем его не уважаешь».

Я стараюсь, чтобы моё лицо не выдало ни единой эмоции, но моё сердце так бешено стучит, что мой рот наполняется привкусом меди.

«Что мне делать? Убежать?»

«Ничего не делай».

«Ничего?»

Моё сердце прекращает свой марафон.

«Данте только что пригрозил сообщить обо мне прабабке, которая с радостью проткнёт меня стальным клинком. Или подожжет».

«Тише, Behach Éan».

«Не затыкай меня! Речь о моей жизни».

«Ты совсем в меня не веришь».

Его ответ заставляет горький смешок вырваться из моего обожжённого горла.

«Дело не в том, верю ли я в тебя; дело в том, кому преданны эти мужчины. Они сделают всё, чтобы защитить своего принца. Всё что угодно».

«А я сделаю всё, чтобы защитить тебя».

«Ну, конечно», — я слегка закатываю глаза. «Я всё ещё нужна тебе».

Я слышу, как вздох сотрясает нашу связь, и в то же самое время Таво усмехается:

— Идёшь по стопам своей слабоумной мамочки, как я погляжу.

Я резко разворачиваюсь.

— Не смей говорить так о моей мамме.

Его конь заваливается набок вместе с его телом, он выпадает из седла и ударяется о землю, издав приятное моему сердцу «уфф!»

Лошадь Габриэля встает на дыбы, а Данте бормочет:

— Что за…

Гастон вцепляется в поводья Таво и приподнимает их.

— Его поводья перерезаны, Альтецца.

Я улыбаюсь сама себе. Точнее себе и Моррготу, так как это похоже его рук дело. Миленько.

«В следующий раз это будут его запястья».

Я резко вдыхаю одновременно с Данте. Неужели он тоже услышал Морргота?

Голубые глаза принца сначала слегка, а затем сильно округляются. И хотя он повернут ко мне, его глаза делаются стеклянными.

Я в шоке раскрываю рот.

«Подожди… ты послал ему видение?»

Взгляд Данте устремляется на листья над моей головой. Он вынимает из ножен меч и замахивается им, направив его кончик во впадинку между моими ключицами.

Я решаю, что он сделал это рефлекторно. Как бы ни был на меня зол Данте в последнее время, он никогда бы меня не убил.

Я делаю шаг назад… на всякий случай.

Таво вскакивает на ноги и прежде, чем я успеваю отойти ещё дальше, обхватывает меня рукой за шею, а другой рукой — за талию.

— Что ты такое сделала?.. — шипит он мне в ухо. — Что ты, мать его, сделала?

Габриэль начинает размахивать мечом, и его резкие движения приводят в исступление его лошадь.

— Она перерезала поводья? Как?

— Это не она, — глаза Данте опускаются на меня, и его холодный взгляд становится совершенно ледяным.

— Она освободила его, — рычит Таво, жар, исходящий от его кожи становится невыносимым. — Она освободила чёртова Алого Ворона из долбаной преисподней!

ГЛАВА 66

Запах горящей ткани проникает мне в нос. Неужели Таво решил сжечь моё платье?

Я в ужасе смотрю на Данте, желая, чтобы он что-нибудь сказал, но принц, не отрываясь, смотрит на что-то у меня над головой. По-видимому, на Морргота. Я пытаюсь наклонить голову вперёд, насколько это возможно с рукой, сжимающей мою шею, а затем резко отвожу её назад. Я ожидаю, что она врежется в нос или подбородок Таво, но моя голова проходит сквозь воздух.

Я разворачиваюсь и резко поднимаю голову вверх, где Таво визжит, точно свинья во время течки, болтаясь в когтях двух воронов Морргота.

Данте бросает свой меч на землю.

— Хорошо!

Он поднимает ладони.

— Я согласен на твои условия. Габриэль выброси меч.

Габриэль выбрасывает его.

— А теперь опусти его.

Морргот взмывает ещё выше. А потом, только потом, выпускает гнусного фейри. Тело Таво ударяется о мох с приятным моему сердцу хрустом. Наконец-то… что-то сломалось. Вероятно, его эго. Или, как я надеюсь, его член.

Но реальность происходящего заставляет лёгкую улыбку на моих губах снова вытянуться в мрачную линию.

Как бы я ни хотела поделиться тем, что я делаю с Данте, я собиралась сообщить ему об этом уже после того, как пять воронов станут единым целым. И когда я приближусь к тому, чтобы исполнить первую часть пророчества.

«Зачем ты показался?»

«Потому что я не терплю, когда мужчины нападают на женщин».

«Данте бы вмешался».

Я разминаю шею, всё ещё помня руку Таво, которая прилипла к моей коже, точно паутина.

«В итоге».

Морргот ведёт себя достаточно вежливо и не перечит мне. А может быть он со мной согласен? Это уже что-то. Либо он отвлёкся и не читает мои мысли.

Габриэль пытается успокоить свою суетливую лошадь.

— Как ей удалось… Она наполовину фейри, а фейри не могут…

— Посмотри на