Так она и сделает, ведь ей необходимо избавиться от последних паров дурмана. Выспаться — средство не хуже других.

Илин позволила ему отвести себя на циновку возле огня. Она обманула самого Мастера-Хранителя, отведя ему глаза. Она прекрасно понимала, что такой Силы у нее быть не должно. Никогда.

Может быть, они правы? Может, она сошла с ума? Она надеялась, что это так. Это был единственный шанс, который подавал ей надежду.

Все еще стояла ночь, когда Хет достиг доков парофургонов, но солнце, вероятно, уже поднялось к самому горизонту. На востоке небо уже стало сереть.

Хет пробрался к концу одного из наименее часто используемых пирсов, по пути внимательно всматриваясь в привычную рабочую суету, чтобы заметить любой признак какой-нибудь необычной деятельности. Он истратил последние кусочки меди, чтобы купить у торговца на Седьмом ярусе одежду для путешествия по пустыне. От нее несло потом прежнего владельца, она царапала кожу Хета, да и вообще скорее всего была снята с трупа. Однако Хет нуждался хоть в какой-то защите от Пекла.

В доках было относительно тихо, нищие еще спали, на пирсах громоздились грузы, подготовленные для погрузки на самые ранние парофургоны, машинисты уже начинали разогревать котлы. Но у центральных пирсов стояли три парофургона облегченного быстроходного типа, которыми пользуются имперские курьеры и посланники. Грузовые отсеки у них уменьшенного объема, за счет чего увеличена мощность машины и расширены помещения для пассажиров. Надстройки сняты, но зато установлена бронированная башня с бойницами для ружей; три-четыре человека с пневматическими ружьями могут легко отбиться от десятков разбойников.

Возможно, они подготовлены для наследницы, возможно, для Констанса. Узнать не представлялось возможным. Хет ухватился за прутья ограждения и спрыгнул на песок.

Все эти парофургоны все равно привязаны к торговым дорогам. Обогнать их он не сможет, но если выйдет с упреждением и пойдет напрямик через Пекло, то сможет достичь Останца примерно одновременно с ними. Это самое лучшее, на что можно рассчитывать.

Начиная свой долгий путь к границе Пекла, Хет не мог не думать о том, как использовал свое пребывание в Останце Риатен.

Если Хет опоздал, то это станет ясно уже в самое ближайшее время.

Наркотик выветривался. Илин сидела, прислонившись спиной к стене центрального зала Останца, позволяя теплому камню ласково поддерживать ее вес. Риатена и Сеула нигде не было видно. Она понимала, что они вернее всего провели большую часть ночи на верхнем уровне — в вестибюле и в зале Источника. Она попыталась встать на ноги, но дыхание перехватило, и она сползла по стене в то же самое сидячее положение. Голова была наполнена стучащейся в стенки черепа болью. Вынести это казалось невозможным. Облизав пересохшие губы, она прибегла к помощи заклинаний Покоя и Тишины.

Странную ночь провела Илин. Ее рассудок был затуманен воздействием наркотика, хотя она и приняла куда меньшую дозу, чем полагали Риатен с Сеулом. Она как сквозь сон вспоминала свой странный разговор с Сеулом, когда Риатен почему-то отсутствовал.

— Это ты натравил на нас разбойников, — обвиняла она. По какой-то непонятной причине ей обязательно надо было прояснить этот вопрос. — Это ты был с ними ночью и послал их в Останец, чтобы они нас взяли.

— Вам еще повезло. Они должны были взобраться на крышу и схватить вас там, но, как я потом узнал, маленькая группа обманула остальных и отправилась за вами, надеясь получить всю награду. — Сеул был уверен в своей правоте и даже считал свои действия вполне моральными. — Но даже в этом случае они бы не причинили вреда лично тебе. Об этом я с ними договорился.

— Нет, они же всего только ранили меня, убили Джака, вот и все.

Сеул не ожидал, что она сможет так четко мыслить и спорить с ним; его глаза стали жесткими.

— Можешь рассказать об этом Риатену, если хочешь. Он тебе все равно не поверит.

— Риатену и так все уже известно.

Сказав это, она поняла, что говорит правду. Риатен уже знает о некоторых предательских поступках Сеула, хотя и не обо всех. Но ему пока еще необходима помощь молодого Хранителя. А то, что он собирается предпринять с помощью древних реликвий, значит для него гораздо больше, нежели лояльность его учеников или смерть нескольких ликторов. Может быть, говорить об этом Сеулу и не следовало бы, но теперь уже ничего изменить она не могла. Наркотик и песня Останца владели ее душой, они насылали на нее страшные видения, они превращали ее в оракула-идиота, который не может не пророчествовать.

Сеул вскочил, глядя на нее с недоверием.

— Нет, все-таки ты сошла с ума!

Ощутив внезапную усталость, она ничего не ответила и лишь смотрела, как он уходит прочь.

Илин знала, что потом к ней пришел сон. Во время их разговора в зале было темно, теперь же через вентиляционные отверстия падал свет, создавая в зале золотистое и бронзовое сияние. Она прижала к глазам ладони, чувствуя себя уже гораздо лучше. Заклинания сняли боль, вернее, превратили ее в слабое недомогание.

Опираясь на стену, Илин снова встала на ноги, но в глазах у нее помутилось. Нет, наркотик не содействовал улучшению ее состояния. Как бы ей хотелось подсунуть Сеулу дозу его собственного лекарства, но только побольше.

Песнь Останца все еще раздавалась где-то на пределе слышимости, похожая на слабое мурлыканье; сегодня она была гораздо дальше, чем вчера, но все же она продолжала существовать в мозгу Илин. «Мне бы надо ее бояться, подумала она. — Что со мной происходит?» Она не знала, верить ли тому, о чем поведала ей эта песня. Ведь большая часть прошедшей ночи вспоминалась ей сейчас как сон. Риатен сказал, что каменный блок содержит в себе заклинания древних магов, которые давным-давно умерли, а она знала, что могучие души могут оставлять звуковые отпечатки своих мыслей или чувств на камнях или на металле. Возможно, она просто вообразила, что ведет с кем-то разговор. Возможно, это было всего лишь зеркало, бесстрастно отражающее то, что перестало существовать уже многие сотни лет назад.

Исключением было то, что она видела Пекло таким, каким оно было теперь — сегодня, а не с мелководными морями Древних или озерами времен Выживших. И это обстоятельство только подтвердило ее прежнее убеждение: то, что тут делает Риатен, очень опасная вещь.

Илин и раньше боялась этого, боялась, что книга Выживших научит, как построить такую мощную магическую машину, чью Силу Риатен оставит для себя или для Хранителей его собственной семьи. «Но истина куда страшнее, — думала она. — Я знаю это. Я только не знаю, каким образом это стало ясным для меня».

Зрение Илин уже стало улучшаться, но как раз когда она собиралась снова подняться, она ощутила, как под ее пальцами в камне что-то шевельнулось, будто весь Останец ожил и дрогнул. Она отдернула руку и стала тереть ладонь, затем повернулась к двери, ведущей на пандус.