– Ты знаешь, Джози, я бы никогда и ничем тебя не обидел, не причинил бы огорчения и боли. Но я боюсь! Если это повторится…

– Больше не повторится, обещаю тебе. – Бросив нож в свою объемистую сумку, она снова взглянула на брата. – Больше ничего подобного не произойдет. – И, ласково положив ему руки на плечи, добавила:

– Мы обо всем позабудем.

– Мне бы хотелось в это верить. Но, может быть, надо обо всем рассказать Такеру? И он…

– Нет! – Рассердившись, Джози изо всех сил встряхнула его. – Такер может наделать глупостей, будет только хуже. Так что оставь все как оно есть, Дуэйн. Как оно есть, – повторила Джози. – Иди в поле, а я сделаю все, что необходимо.

Дуэйн снова закрыл лицо руками, словно стараясь отогнать кошмарные образы.

– Я не могу ни о чем думать, у меня в голове все смешалось…

– Тогда не думай, а сделай так, как я сказала. Уходи. И я тоже приду, как только управлюсь.

Он сделал два шага прочь, потом снова повернулся и, опустив голову, ссутулясь, спросил:

– Джози, почему это случилось?

Она протянула руку, но не коснулась его.

– Мы об этом еще поговорим, Дуэйн. Не беспокойся больше ни о чем.

Дуэйн прошел мимо Кэролайн, не заметив ее, но она успела разглядеть его измученное, постаревшее лицо. И вскоре его поглотила тень.

Джози ушла в дом, а она еще некоторое время стояла неподвижно, как статуя. Сердце билось тяжело и медленно. Запах роз стал удушающим, как страх.

Значит, это Дуэйн виновен в зверских убийствах пяти женщин! Брат человека, которого она любит, убийца. А ведь Такер так глубоко предан своему брату…

Сердце ее обливалось кровью за них – за всех троих. Она скорбела о той боли, которую они уже испытали, и о той, будущей, которую еще предстоит пережить. О, как бы она хотела повернуться и уйти, притвориться, что ничего не видела и не слышала!

Но Джози ошибается. Такеру нужно, необходимо все рассказать. Независимо от того, как глубоки и прочны семейные узы, это не такое дело, которое можно уладить лишь стараниями любящей сестры. Кэролайн поняла, что обязана убедить в этом Джози.

Она тихо поднялась по ступенькам крыльца. Тяжелая, давящая тишина навалилась на нее, когда она остановилась на пороге комнаты Джози, она заглянула внутрь. Хаос в комнате только подчеркивал мертвенную неподвижность женщины, стоящей у открытого окна. Многообразие запахов и красок отступало перед мглой, обволакивающей дом.

– Джози…

Хотя Кэролайн говорила тихо, Джози вздрогнула и повернулась. В полумраке лицо ее казалось бледным, как у призрака.

– Через минуту начнется фейерверк, Кэролайн. Ты ведь не хочешь опоздать?

Осознав, что все еще держит футляр со скрипкой, Кэролайн положила его на стол и беспомощно вздохнула.

– Прости, Джози, мне очень жаль… Я не знаю, чем могу помочь, но сделаю все, что в моих силах.

– Что тебе жаль, Кэролайн?

– Я все слышала. Твой разговор с Дуэйном. – Она снова прерывисто вздохнула и подошла ближе. – Я видела у него в руке нож, Джози.

– О господи! – Отчаянно застонав, Джози упала на стул и закрыла лицо руками. – О господи, за что мне еще и это?

– Извини. – Кэролайн подошла к ней и опустилась у ее ног. – Я даже представить не могу, что ты сейчас переживаешь, но я очень, очень хотела бы тебе помочь.

– Тогда не вмешивайся! – раздраженно сказала Джози, уронив руки на колени. Глаза у нее были мокрые, но вспыхнувший в них огонь быстро высушил слезы. – Если хочешь помочь, ни во что не вмешивайся.

– Но ты же знаешь, что я этого не смогу. Не смогу из-за Такера, из-за того, что я к нему чувствую…

– Вот именно поэтому и не вмешивайся! – Джози схватила ее за руки, пальцы у нее были сильные и жесткие, как проволока. – Я знаю, что он тебе небезразличен и ты не захочешь причинить ему боль. Предоставь все это мне.

– Но что же будет потом?

– Потом с этим будет покончено навсегда. Мы обо всем забудем.

– Джози, но ведь те женщины умерли! И как бы Дуэйн ни был тяжко болен, это нельзя так оставить. Этого позабыть нельзя.

– Но они все равно останутся мертвыми, если мы разрушим семью и разорвем семейные узы.

– Но это же вопрос справедливости, Джози. И здоровья самого Дуэйна.

– Здоровья?! – закричала она, вскакивая. – О каком здоровье может идти речь, если он сядет в тюрьму?

– Но у него рассудок не в порядке, – Кэролайн устало поднялась. Становилось совсем темно, она включила настольную лампу, и розовый свет ночника немного рассеял сгустившиеся тени. – Неужели ты не понимаешь, что Дуэйн нуждается в профессиональной помощи? Надо не только выяснить, почему он это сделал, но и предотвратить такие же поступки в будущем.

– Я позабочусь о том, чтобы это не повторилось. А те женщины… Тебе никогда не приходило в голову, что они, возможно, и заслужили смерть? – Шагая по комнате, Джози терла виски, в которых гулко стучала кровь. – Так бывает, Кэролайн. Ты же никого из них не знала так, как я, поэтому не можешь обо всем этом судить.

Кэролайн была потрясена.

– Но разве кто-то имеет право осуждать других на смерть? И если что-нибудь не предпринять, может погибнуть еще кто-нибудь. Ты не сможешь это предотвратить, Джози.

– Да, пожалуй, ты права. – Она закрыла глаза рукой. – Я надеялась, что смогу, видя, как несчастен Дуэйн, но я, наверное, с самого начала знала, что этого избежать нельзя. Это живет в крови, – пробормотала она и взглянула на себя в зеркало. – Так бывает с дикой собакой: если хоть раз она отведает крови, назад пути нет. Назад пути нет, Кэро.

Кэролайн подошла к ней поближе, и их глаза встретились в зеркале.

– Джози, надо сказать обо всем Такеру, – голос Кэролайн теперь звучал твердо. – Мне очень жаль Дуэйна, но нельзя допустить, чтобы он оставался на свободе. Если тебе трудно, я скажу Такеру сама.

– Я понимаю, что ты действительно его жалеешь. – Джози со вздохом опустила руку в сумку. – Мне тоже очень жаль. Я даже выразить не могу, как мне жаль! Но другого выхода нет. – И, повернувшись, она прицелилась в Кэролайн из своего крошечного револьвера. – Мне надо выбирать между тобой, Кэролайн, и моей семьей. Ты или Лонгстриты. Поэтому выбор может быть только один.

– Джози…

– Ты видишь револьвер? – прервала ее Джози. – Папочка мне его подарил в день шестнадцатилетия. Он меня очень любил. Для него вообще семейные узы были священны. И я тоже его любила. Я ненавидела своего родного отца, но папочку очень любила.

Кэролайн облизнула губы. Она ничего не могла понять и была слишком потрясена, чтобы испугаться.

– Джози, опусти револьвер. Ты же не поможешь этим Дуэйну.