Естественно, что женитьба спутников «уводит» их из «семьи», так что некая, чисто человеческая ревность не могла здесь не присутствовать. Николай Ягунов погиб по трагической случайности (но помним, что Пржевальский выбрал его спутником в своем первом путешествии вместо немца Керхера, привезенного из самой Варшавы, который передумал ехать в экспедицию, сославшись на тоску по невесте). Михаил Пыльцов женился на сестре Пржевальского и прекратил участие в экспедициях (могли бы они так поступить, если бы были его любовниками?). В этом браке, кстати, родилось четверо детей. Женитьба Федора Эклона, из-за которой он (опять!) внезапно отказался от экспедиции, будучи согласован в ее состав и утвержден высочайшим указом, вызвала уже нескрываемое раздражение — близкие люди, в становление и обучение которых вложено столько сил, вдруг теряют к делу жизни учителя интерес и один за другим уходят, уходят… Всеволод Роборовский — единственный из его учеников, кто тоже так и не был женат, — прошел с Пржевальским три экспедиции, продолжил образ жизни учителя и наверное мог бы еще на склоне лет жениться, если бы не получил инсульт, оставивший его паралитиком, когда ему не было даже 40 лет.

Петр Козлов, великий ученик Пржевальского, продолжил дело учителя, найдя жену, готовую делить вместе с ним все тяготы странствий и ставшую известным орнитологом. Увы, во времена расцвета Пржевальского об эмансипации даже и не слышали… Что до того, как Пржевальский мгновенно проникся симпатией к 18-летнему Козлову, услышав о его мечте попасть в Тибет, — а много ли было таких увлеченных в его окружении? То, что Пржевальский почти сразу поселил бедного юношу с соседней винокурни, мечтающего о путешествии с ним в Тибет, у себя в имении? Еще каких-то 20 лет назад факт совместного проживания мужчин под одной крышей был абсолютно нормальным и никому в голову не приходило искать в этом сексуальный подтекст. Как пример, приведу знаменитейшую пару литературных героев — Шерлока Холмса и доктора Ватсона. По циклу о них снято множество фильмов, но лишь последний «играет» с темой гомосексуальности. Что ж, такова дань времени…

Несмотря на резкие высказывания о «бабье», Пржевальский очень любил мать, которой посвятил свое первое путешествие и потеря которой стала для него настоящим ударом; любил няню Ольгу Макарьевну, которая практически до самой своей смерти (а он пережил ее меньше чем на год) вела его хозяйство, а управляющий обязан был во всем ее слушаться. Он имел очень теплую переписку с Софьей Алексеевной Пржевальской, женой его брата Владимира.

«Как вольной птице тесно жить в клетке, так и мне не ужиться среди „цивилизации“, где каждый человек прежде всего раб условий общественной жизни… — пишет он ей. — Простор в пустыне — вот о чем я день и ночь мечтаю. Дайте мне горы золота, я на них не продам своей дикой свободы..»[163]

Свою племянницу Лелю, дочь брата Евгения, он тоже очень любил, упомянув о ней в последние дни своей жизни и завещав ей свою любимую Слободу, если брат по каким-то причинам откажется.

Наконец, существует довольно убедительная версия, что несгибаемый Николай Михайлович не избежал женских чар и даже имел дочь. Причем ни при каких обстоятельствах не мог афишировать сие событие, так как мать ее, во-первых, была ему не ровня, а во-вторых, состояла в законном браке.

Эта история очень подробно приводится в книге «Неизвестные страницы биографии Н. М. Пржевальского», написанной бывшей заведующей Домом-музеем путешественника Е. П. Гавриленковой. Наверное, мало кто мог бы похвастаться более глубоким знанием подробностей его биографии, чем исследовательница, практически посвятившая ему свою жизнь. В ее книге приводятся многие редкие факты, а также некоторые открытия и исследования (например, находка метрической книги с записью о его рождении, нахождение кладбища, где был похоронен отец Пржевальского и т. п.). Так вот, и Е. П. Гавриленкова, и сегодняшняя заведующая Домом-музеем И. А. Майорова, с которой мне довелось поговорить на эту тему во время посещения Дома-музея Пржевальского, убеждены в ярко выраженном фамильном сходстве Марфы Мельниковой, считавшей себя его незаконнорожденной дочерью, с матерью Пржевальского и его сестрой. Дочь Марфы Мельниковой Галина Ивановна Бацева, судя по снимку, приведенному в книге Е. П. Гавриленковой, на которой она снята вместе с профессором Д. И. Погуляевым и личным секретарем П. К. Козлова Б. Б. Овчинниковым (1964), встречалась и общалась с людьми, глубоко погруженными в жизнь Николая Михайловича и вряд ли готовыми принять на веру историю самозванки.

Дневник Марфы Мельниковой «Воспоминания моей матери» состоит из записанных дочерью рассказов Ксении Мельниковой о Пржевальском. Записи производились с 1952 по 1954 год, когда Марфе было уже больше 60 лет и она тяжело болела. В 1954 году она отпечатала собранный материал и отослала его в Географическое общество. Е. П. Гавриленкова сопоставляет события, описанные в дневнике, с прочими фактами жизни путешественника и приходит к выводу, что совпадают детали, о которых мог знать только человек, действительно знавший Пржевальского и находившийся в этом месте в это время: начиная со времени его приезда в Слободу и заканчивая историей о крестике, который дала ему мать перед отъездом из отчего дома.

Согласно дневнику, в котором Марфа записала воспоминания своей матери Ксении Мельниковой, та познакомилась с Пржевальским в доме своего мужа Кирилла Григорьевича Мельникова, с которым Пржевальский вместе охотился вскоре после своего переезда в Слободу в 1882 году. Сама Марфа узнала о тайне своего рождения в 1908 году, только после смерти мужа Ксении Мельниковой. Она горько оплакивала того, кого считала отцом, и в этот момент мать сказала ей, что он не родной ей отец. Услышав, что ее отец — Пржевальский, Марфа заявила, что ненавидит его «за позор». Так что вначале история матери у Марфы вызвала отторжение, но позже она начала записывать ее рассказы. Однако только когда ей самой пошел седьмой десяток и она стала болеть, решилась предать огласке свои записи, хотя мать и просила ее унести эту тайну с собой в могилу.

История, рассказанная Ксенией Мельниковой своей дочери, такова. Она вышла замуж в шестнадцать лет, первый раз увидев мужа только перед венчанием. Был он хилый и некрасивый, но честный, разумный и добрый человек, только очень сдержанный — поцеловал жену дважды за всю жизнь. Со временем он стал отличным мастером-краснодеревщиком и делал шкафы на заказ. Летом он работал в богатых домах, а зимой — дома. Любил охоту — через это увлечение и познакомился с Пржевальским.

Ксения была красивой женщиной — плотной, черноволосой, довольно высокой. Большие голубые глаза в пушистых ресницах, ямочки на щеках. Серьезная. (Может, и не было прямого сходства, но по этому описанию типаж совпадает с типажом матери Пржевальского, а сам он также был темноволос и голубоглаз.)

Пржевальский появился в Боровском летом 1882 года, после своего возвращения из