углём. Несмотря на густые сумерки, зрачки у козы превратились в две узкие горизонтальные щели, как будто она смотрела на яркий огонь. Петенька разглядывал белую морду и радовался, что после начала ритуала жертва впадает в некое подобия транса, не бьётся, не сопротивляется, вообще не шевелится. Он очень надеялся, что и боли жертва не ощущает. В памяти мелькнул шалаш, костёр и распростёртое на снегу тело бродяги. Нищий ведь тоже замер и не шевелился. Но в отличие от козы смотрел осмысленно, до самого конца. Сколько времени прошло? Полгода? Семь месяцев? Восемь? Неважно. Кошмары Петеньку до сих пор мучили и, видно, долго ещё не отпустят… Вернуться на следующий день к шалашу, убрать следы, завернуть в старые тряпки тело и приткнуть под какую-то корягу неподалёку было едва ли не сложнее, чем проводить ритуал. Возможно, из-за того, что в ушах притихли стоны и голоса, обещающие нечеловеческие муки и гибель, и ничто больше не заслоняло реальности.

Петенька грустно усмехнулся. Отсрочка в тот раз вышла не такой уж и большой — с неделю всего. Некоторые котейки и то больше времени давали.

Шаг в сторону отозвался жжением в стёртой до мяса ноге. Сапоги. Чёртовы сапоги! Петенька ненавидел их всей душой. Даже пытался заменить, но ничего путного из этого не вышло. В чём он ошибся? Где? Повторил ведь всё, до мельчайших подробностей, схема артефакта в записях Орьла была. И сперва казалось, что всё идёт хорошо, всё идёт как надо и вместо громоздких сапог у него теперь небольшая бляха, которую можно носить с собой в кармане… Обманка, очередная обманка… Время закончилось внезапно, прямо на балу! Пришлось срочно искать следующую жертву. Что бы он делал, если бы котёнок ему под руку не подвернулся? А ежели бы в диванную во время ритуала кто вошёл?.. Хорошо всё то, что хорошо заканчивается… Но к сапогам пришлось вернуться.

Ничего! После сегодняшнего ритуала он отдохнёт. Он кое-что пересчитал, изменил. Поправка на массу тела жертвы. Ежели бы эта поправка была тогда в лесу, у шалаша… Может, и отсрочка бы вышла поболее. Петенька вздохнул. Осторожно, кончиками пальцев погладил белый шелковистый козий чуб и вскинул руку. В лунном свете блеснуло длинное, тонкое, чуть изогнутое лезвие.

— Не смей! — истошный женский визг раздался совсем рядом, перекрывая сонм призрачных стонов и предсмертных криков.

Петенька обернулся и понял, что опоздал с ритуалом. Его смерть была уже тут. Рядом. Она летела на него, сверкая потусторонней зеленью глаз. Первым побуждением было сдаться, сжаться в комок, закрыть голову руками и умереть. Нет! Петенька тряхнул головой, упрямо закусил губу и ринулся навстречу фурии.

Спустя несколько минут он, глотая слёзы и давя рвотные позывы, завершал ритуал. Осознание того, что перед ним никакой не демон смерти, не чудовище со змеями вместо волос, а всего лишь хозяйка козы, пришло внезапно, затопило ужасом и раскаянием.

Когда всё завершилось, он постоял ещё немного, глядя на дело рук своих, затем развернулся и шатаясь побрёл к ручью. Нужно было попытаться замыть кровь.

Петенька сидел в гостиной дома Кречетовых и наслаждался покоем и приятной компанией. Ольга Ивановна щебетала о каких-то пустяках, погоде, ягодах и ватрушках. Петенька блаженно щурился. Подопечного, которому он должен был читать сегодня лекцию, не оказалось на месте. В голове было пусто, гулко и, самое главное, тихо. А он, оказывается, отвык за последние годы от этой тишины. Ни стонов, ни воплей, ни предчувствий смерти и мук. Петенька вздохнул и счастливо улыбнулся собеседнице, не особо вслушиваясь в её слова. Как это может сочетаться в одной душе, довольство, покой и почти счастье, с одной стороны, и ужас от содеянного и неподъёмный груз вины — с другой? В который раз за последние несколько дней Петенька пытался найти ответ на этот вопрос и в который раз не преуспел. Он вздохнул, собираясь поддержать светскую беседу, но из враз пересохшего горла не вылетело ни звука. Вернулось всё: и колокольный звон, и обещание скорой смерти, и крики агонии. Мощно, громко, навалилось сразу и вдруг.

Петенька изо всех сил цеплялся за реальность, не давая себе соскользнуть в беспамятство. Как же так? Всё напрасно? Вновь ритуал? Так скоро?! Нет!

Людей в гостиной прибавилось. Они что-то говорили, о чём-то спрашивали. Петенька силился участвовать в разговоре. Даже сам попробовал что-то спросить у Анны Ивановны, тема была важная. Он чувствовал, что важная, что чем-то эта тема и его касается, но чем именно — понять смог не сразу. Дыхание перехватывало от навалившегося ужаса, а волоски на руках ершились.

Сколько времени? Сколько у него времени? Он пытался расслышать, высчитать. Не минуты. Не часы. Больше. Сколько? День? День. Может, чуть больше… Но почему?! Так резко! Так внезапно…

Дверь отворилась, и в комнату вошёл Порфирий Парфёнович, крепко держащий за руку Николеньку. Крыльский видящий оглядел всех присутствующих и проскрипел:

— Добрый день, барышни, ваш брат — чрезвычайно деятельный молодой человек. Я бы даже сказал, возмутительно деятельный!

В комнате будто похолодало на пару градусов. Петенька поёжился и потупил взгляд. Смотреть в рыбьи безучастные глаза старого видящего было выше его сил. Хвала Шестиликой, Порфирий Парфёнович пробыл недолго. Следовало уходить и ему, но, пока Петенька пытался выдавить из пересохшего рта слова прощания, в комнате завязалась оживлённая беседа. Сёстры Кречетовы тормошили брата, приставая к нему с расспросами.

— Не слышно? — присоединился к ним и Милованов. — А что было видно?

— Видно-то? — оживился Николенька. — На кладбище из домовины Настасью вынесли. Князь руками поводил. Всё как засияет! А потом — бах! И одни кости!

Петенька вскинулся и едва не закричал. Вот так просто? Князь руками поводил, и всё? Всё зря? Смерть, кровь — всё напрасно. От Настасьи остались только кости, а ему нужно искать новую жертву. А как найдёшь её? Все испуганы. Все сторожатся. Коты и те под присмотром! Видящих понаехало… Сам князь Ромадановский, советник при особе Его Императорского Величества, руководитель Специального комитета при особе Его Императорского Величества, прибыл. Чтоб ему пусто было! Им! И советнику, и императору!

Увидев скрестившиеся на нём взгляды, Петенька выдавил из себя прощальный спич. Что он говорил? Он сам с трудом осознавал, но, судя по лицам окружающих, что-то правильное, подходящее случаю. Попрощался и вышел. Нужно было идти домой. Время ещё есть. Он всё подготовит. Всё рассчитает. Всё сделает. На него столько времени никто не обращал внимания, не заметят и в этот раз.

Петенька сидел