Это изречение отразило тот сценарий, который в итоге развернулся. Сторона Баффетта – то есть черепахи – выигрывала каждый последующий год, и в конце 2011 года была всего лишь на небольшой дистанции от соперника. Но обе стороны после ужасного начала все же сильно пострадали. Фонды Protégé принесли 5,89 %, а акции Admira −6,27 % прибыли.

В определенном смысле, единственными победителями спора на данный момент были менеджеры фондов, которым выплачивались комиссии даже несмотря на то, что инвесторы – их коммандитные акционеры – потеряли деньги. «Ой!» – все, что смог сказать партнер Protégé Тэд Сайдс, услышав это утверждение от журналистов.

Однако он добавил вероятную оговорку: один или более из этих пяти фондов, которые учитывались в средних показателях доходности, – мог иметь положительный доход, который вытащил инвесторов из лагеря проигравших (и, вероятно, эти ребята чувствовали бы себя немного лучше, выплачивая комиссию за менеджмент).

Это обстоятельство, хотя и определенно является значимым, невозможно публично доказать, потому что, по условиям спора, названия пяти фондов не должны публично разглашаться. Хотя всегда предполагалось, однако, что один из пяти – это фонд, которым управляет Protégé.

Так же важным для этой дискуссии является факт, что в молодости Баффетт управлял хедж-фондом Buffett Partnership, и ему платили комиссию коммандитные партнеры. Однако он не принял тогда нынешний стандарт 2 из 20, согласно которому ежегодно 2 % от активов составляют комиссию менеджменту и еще 20 % – от доли дохода. Вместо этого Баффетт не требовал никакой комиссии за менеджмент вообще и установил, что первые 6 % прибыли на капитал каждый год полностью будет выплачиваться его коммандитным партнерам. На доходы свыше этого, он уже получал 25 % от прибыли.

И, как замечено ранее, его хедж-фонд приносил приличные доходы тринадцать лет подряд, до того как он решил его распустить. Средний ежегодный доход, который он принес своим коммандитным партнерам – после того как они оплатили Баффетту его 25 %-ную ставку, – составил 23,8 %.

Кэрол Лумис

Сможет ли пятерка хедж-фондов, тщательно избранных экспертами, принести инвесторам больше денег в следующие десять лет, чем индекс S&P 500? Этот вопрос теперь – объекта спора между Уорреном Баффеттом, исполнительным директором Berkshire Hathaway, и компанией Protégé Partners, нью-йоркской фирмы по управлению доходами, которая управляет фондами хедж-фондов – другими словами, фирмы, чье существование основывается на способности вложить деньги клиентов в лучший хедж-фонд и держать их подальше от тех, кто показывает плохие результаты. Вы и сами можете догадаться, кто какую сторону занял. Protégé сделала ставку на пять фондов хедж-фондов – а именно на средние показатели, которые эти предприятия принесут, за вычетом всех комиссий, выплат и дополнительных затрат. С другой стороны – Баффетт, который уже давно спорит, что такие «помощники», как хедж-фонды и фонды фондов, являются обременительными, и их стоит избегать. Он, конечно, поставил на то, что доходы дешевого индексного фонда S&P 500, продаваемые Vanguard, покажут лучшие результаты, чем достигнутые пятью фондами, которые выбрала Protégé.

Здесь вопрос уже не теоретический. Спор, о котором впервые написано в этой статье (автор которой одновременно является и давним другом Баффетта, и редактором его письма председателя в ежегодном отчете Berkshire), действует с 1 января этого года. Он был заключен между Баффеттом (не Berkshire) и Protégé (компанией, а не ее фондами). И на кон поставлены серьезные деньги. Каждая сторона заплатила по $320 тысяч. Общий фонд стоимостью примерно в $640 тысяч был использован, чтобы купить облигацию Казначейства, которая будет стоить $1 миллион на момент завершения спора. Потом этот $1 миллион пойдет на благотворительность. Если выигрывает Protégé, то фирма попросила, чтобы деньги достались международной благотворительной организации с базой в Лондоне, которая называется Absolute Return for Kids (ARK). Если победит Баффетт, получателем станет компания Girls Inc. из Омахи, в правлении которой состоит его дочь Сьюзан Баффетт.

Кто держит деньги, то есть является обладателем облигации с нулевым купоном? Это малоизвестная организация, о которой многие читатели этой статьи, может, никогда и не услышали бы, фонд Long Now Foundation, из Сан-Франциско. Фонд поддерживает долгосрочные проекты и борется с феноменом, который один из основателей фонда, Стюарт Бранд (из журнала Whole Earth Catalog), называет «патологически короткая концентрация внимания», которая, кажется, захватила весь мир. Шесть лет назад этот фонд установил механизм для – чего же еще? – долгосрочных споров.

Фонд получает ставки и взносы, следит за результатами споров до тех пор, пока они не разрешатся, и потом выплачивает заранее оговоренным благотворительным организациям победителя. За эту работу фонд обычно получает плату в $50 с каждой стороны и потом делит ее 50 на 50 с благотворительной организацией будущего победителя в доходах, заработанных, пока их держал фонд. Однако в споре Баффетта и Protégé не будет произведено такого разделения; каждая сторона просто сделала благотворительный взнос в $20 тысяч в фонд Long Now Foundation.

Чтобы посмотреть сегодняшний список Long Bets – долгосрочных споров, можно зайти на сайт www.longbets.org. Некоторые споры, представленные там, выглядят так, словно они были заключены в спортбарах: актер Тед Дэнсон получил $2 тысячи на благотворительность, когда Red Sox выиграли Мировую серию до того, как мужская футбольная команда США выиграла Кубок мира. С более масштабным охватом основатель Lotus Митчелл Капор и изобретатель Рэймонд Курцвейл поспорили на $20 тысяч по поводу того, что «к 2029 году ни один компьютер – или «машинный интеллект» – не пройдет тест Тьюринга», а значит, компьютер не сможет успешно выдать себя за человека. Капор выдвинул это предположение; Курцвейл с ним не согласился. Каждый человек, согласно правилам Long Bets, поддержал свою точку зрения кратким заявлением, которое размещено на сайте. Аргументы Баффетта и Protégé также появятся там (и в последующей заметке ниже).

До 2007 года спор в $20 тысяч между Капором и Курцвейлом был самым крупным на Long Bets. Очевидно, что спор Баффетта и Protégé поднимает ставки до небес. У спора есть определенная предыстория, которая началась на ежегодной встрече Berkshire в мае 2006 года. Разъясняя в те выходные комиссии на транзакции и менеджмент, которые несут инвесторы, Баффетт предложил поспорить с любым согласившимся на $1 миллион, что за десять лет после уплаты комиссий показатель индексного фонда S&P принесет больший доход, чем хедж-фонд, который любой из оппонентов сможет выбрать. Через какое-то время он повторил предложение, добавив, что, так как никто не хочет с ним спорить, вероятно, он прав в своем мнении.

Но в июле 2007 года Тед Сейдс, глава Protégé, хотя на тот момент говорил за себя, написал Баффетту и заявил, что хотел бы принять вызов – или, по крайней мере, его версию. Последовали месяцы редких переговоров. Обе стороны в итоге договорились, что Сейдс поставит на пять фондов, а не на десять хедж-фондов. Сейдс, шагнув гораздо дальше обычных ставок – скажем, стоимость обеда, – предложил, чтобы они с Баффеттом поспорили на $100 тысяч (что составляет, как он заметил, годовую зарплату Баффетта). Баффетт, который тогда даже не подозревал о существовании Long Bets, сказал, что, учитывая его возраст – ему сейчас семьдесят семь лет – и сложности, которые могут возникнуть в распределении его собственности, заинтересован в ставке как минимум в $500 тысяч. И даже в этом случае, написал он Сейдсу, «мой юрист решит, что я свихнулся из-за того, что так все усложняю».