class="p1">Кто-то подошел к открытым дверям и остановился.

— Заходи, Гуда.

Гуда вошел в комнату.

— Тебе все ясно? — обратился Дата к Джокия.

— Ясно.

— Ну, счастливого пути. В среду жду вас обратно.

Джокия со спутникам вышли. Дата проводил их и вернулся назад.

— Ты как-то говорил, что у тебя богатый дядя, который живет в Сухуми. Чем он занимается? — спросил Дата у Гуды.

— Он снабжает армию и гвардейские части продуктами, одеждой, словом, многими необходимыми вещами.

— Значит, он должен знать расположение меньшевистских частей, раз поставляет туда продовольствие. Меня интересует, сколько человек на каждом посту, и сколько имеется там пушек и пулеметов. Сможешь это узнать?

— Я думаю, это будет нетрудно. Дядя как свои пять пальцев знает все это.

Букия внимательно следил за юношей. Может ли человек с таким внушающим доверие лицом, с такими ясными глазами держать камень за пазухой. И все-таки какая-то его нервозность и неуверенность настораживали Дата.

— Тогда отправляйся в Сухуми и постарайся разузнать то, что нам надо.

— Сейчас собираться, ночью?

— Нет, сейчас отдохни, а утром двинешься в путь. Где живет твой дядя?

— На улице Пушкина, № 8. Двухэтажный дом с садом.

— Будь осторожен, чтобы не вызвать подозрения.

Гуда распрощался и вышел.

— Сесирква, позови Бекве. Он должен опередить Гуду в Сухуми.

— Гуду?! — удивился Сесирква.

— Да. Пусть Бекве проследит за ним. Знаешь, от осторожности голова не заболит, а береженого и бог бережет.

Бекве знал в Сухуми, на набережной, маленькую закусочную, как раз напротив дома, где, по словам Дата, жил дядя Гуды. Добравшись с рассветом до города, он первым делом направился туда и очень обрадовался, когда оказалось, что из окна этого заведения прекрасно был виден нужный ему дом.

Хелмарди так искусно замаскировался, что никому из многих знакомых, встретившихся ему, и в голову не приходило, что это был именно он. Седые усы и борода, совершенно белые волосы, закрывающие уши, старая, рваная чоха, подпоясанная бечевкой. На голове — выцветшая сванская шапочка, на ногах — домашние грубой вязки шерстяные носки и дырявые лапти.

Часам к десяти он сел за маленький столик у оконца и попросил принести еду: отварную осетрину, кукурузный хлеб-мчади, соленые огурцы и бутылку «Гудаутской».

Дом, за которым наблюдал Бекве, был обнесен высокой каменной оградой с резными деревянными воротами. Во дворе стоял красивый двухэтажный дом, окруженный платанами и кипарисами.

— Чей этот прекрасный дом? — спросил Бекве у официанта.

— Вот этот? Капитана Чичуа. Не собираетесь ли купить, батоно? — насмешливо спросил официант.

Бекве смиренно ответил:

— Купить?! Что ты, если даже даром дадут, и то не осмелюсь туда войти.

Принесли еду.

Бекве нервничал. Почему Гуда до сих пор не появлялся? Может, он обманул Дата? Сколько еще придется сидеть в этой тесной и дымной комнате?

Чей-то раздраженный голос окликнул официанта:

— Если соль кончилась, хоть в морской воде рыбу сварили бы!

И хотя Бекве не любил пресную пищу, он только сейчас заметил, что, оказывается, ел несоленую рыбу. Он сидел молча, нехотя жевал, то и дело в томительном и тревожном ожидании поглядывая в сторону дома Чичуа. Вдруг сердце его учащенно забилось. К воротам дома подскакал Гуда. Спрыгнув с коня, он привязал его к дереву, а сам уверенно вошел во двор.

Нет, не похож Гуда на предателя! Человек с такими глазами, такой отважный не может быть предателем, не может забыть, что брат его за народное дело томится в тюрьме. Нет, не может он быть подлецом! Просто Дата стал очень недоверчивым в последнее время. Осторожность нужна, конечно, но если каждого, кто придет в отряд, так изучать и испытывать! Да и кто сейчас решится на измену, когда ясно, что уже не сегодня-завтра большевики возьмут верх. И Дата это прекрасно понимает, однако, говорит, чем черт не шутит, и чем ближе победа, тем он осторожнее.

Бекве взглянул в окно и замер, пораженный: у ворот Чичуа остановился фаэтон, из него вышел высокий человек в черкеске, видимо, дядя Гуды, и следом второй... Бекве с закрытыми глазами узнал бы его из сотни человек. Георгий Тория! Значит, Гуда должен был встретиться с Тория. Все ясно. За сколько сребреников продался этот Иуда? Нужно как можно скорее мчаться в отряд. Дата сегодня же должен узнать, что Гуда предатель.

Бекве быстро рассчитался и выскочил из духана.

Джокия Кецба ждал темноты, чтобы выехать из Мимиси. Накануне ночью было прохладно, а нынче стало так тепло, как это часто бывает в апреле после непогоды.

К вечеру небо было усеяно звездами. Джокия со спутниками двинулись в путь. По узкой и крутой тропке ехали друг за другом шесть всадников. За Джокия следовала Мария, за ней Цуца Антия, потом — двое из отряда. А замыкал цепочку молодой сельский сотник, который должен был показать путникам брод.

Спустившись к реке, переправились на другой берег и, расставшись с сотником, продолжали свой путь.

Проселочная дорога была узкая. Торопились, ехали без остановок, и лишь когда добрались до дремучего леса, решили немного передохнуть. Дальше уже ехали спокойнее. Вот донесся лай собаки. Вскоре послышался шум воды и показалась река и мельница, крытая осокой. Всадники приблизились к ней.

— Кто там? — раздался мужской голос, в полутьме кто-то зашевелился, и в дверях показался неказистый старичок, видимо, мельник.

— Передохнем здесь? — спросил командир и, не дожидаясь согласия спутников, спрыгнул с коня. Спешились и остальные.

Мельник ничуть не удивился прибывшим и радушно улыбнулся:

— Входите.

Джокия, войдя, сбросил с себя бурку, ружье прислонил к стене. Его примеру последовали и другие. Мельник был очень рад гостям, усадил, стал угощать: положил на тыквенный лист сыр, наломал на куски мчади, принес огурцы, лук, вино, из кипящего котла вынул ломти тыквы.

— Твоя мельница? — спросил Джокия у мельника.

— Да, и не просто мельница. Это моя семья, мой очаг, моя кормилица.

Разговорились.

— Раньше сюда редко кто забредал. А сейчас кого только не встретишь в этом лесу — вооруженных, безоружных, в чохах, в бушлатах даже, и бог знает, кого еще.

«В бушлатах?» — Джокия насторожился.

— Недавно целый отряд прошел, говорят, Букия командует.

— Кто это Букия?

— Букия не знаешь? — Мельник недоверчиво посмотрел на Джокия, и понимающая улыбка промелькнула на его лице. — А это бежавший моряк. Власти разбойником его называют, а в народе говорят, что не