На что это было похоже? Как будто он потерялся в лесу, но краешком сознания улавливая далекий крик-зов. Зная, что его ищут, Никита радостно рвался через кустарники, перескакивал через небольшие, намытые дождями, овражки, поднимая брызги, бежал по лесным ручейкам. А зов становился все сильнее и сильнее.

И вот он вываливается на поляну, залитую багряным светом заходящего солнца. Огромная фигура, застилая оранжево-красный диск, призывно машет лапами (?) и что-то рычит, словно недовольная поведением своего детеныша.

Еще ничего не понимая, Никита осторожно, как ему кажется, приближается к мощному лохматому зверю с острыми когтями, но на самом деле, повизгивая, бежит к нему, подгребая под себя передние лапы. Да, все-таки лапы, а не руки и ноги. Не успевая осознавать метаморфозы, он подкатывается к доминирующему над ним медведю и останавливается, предчувствуя, что сейчас произойдет.

Огромная лапа со свистом рассекает воздух и обрушивает оплеуху на волхва, от которой он кубарем летит по земле, и не осознавая от обиды, что это лишь небольшая степень недовольства старшего, ринулся в бой. Страшная сила поднимает его в воздух и снова кидает от себя подальше.

Никита понимал остатками человеческого разума, что не все идет по плану. Нечто дремучее, древнее вмешалось в его плавное течение жизни и стало подчинять своим законам. Не то чтобы молодой волхв растерялся от невозможности применить свои навыки боевого мага — было бы как раз подло и неправильно противопоставлять себя древнему умению с помощью техномагических решений. Хотелось дойти до конца в этом эксперименте.

— Хватит! — хлесткий голос Анциферова резко развеял морок, в который впал Никита. — Оживился, щенок!

Ничего не понимая, Никита смотрел на скалящегося старика, потом перевел взгляд на свои руки и одежду. Его и в самом деле вываляли как нерадивого щенка. Костюм был весь в песке, руки поцарапаны, ворот рубашки наполовину оторван. Тяжело вздыхая, он пытался унять бешеное сердцебиение, прокачивавшее литры крови по артериям. И медленно приходил в себя.

— Пошли в дом! — Анциферов круто развернулся и тяжело зашагал по песку. Охрана молчаливо расступилась в сторону и через пару минут на задворках имения не осталось никого, кроме тех, кому выдалась дежурная смена по охране периметра.

— Ночевать будете у меня, — непререкаемым тоном сказал старик, когда его гости зашли в залу. На столе уже дымилась большая супница, а две пожилые женщины споро расставляли тарелки и закуски к хрустальному графину с холодной слезой на боках. — И не перечь, князь. Я сказал. На ночь я гостей не отпускаю. Отведаем моих разносолов. Людмила!

— Да, батюшка! — по-простецки откликнулась одна из женщин, дородная и красивая, с косой, заботливо уложенной под косынку.

— Найди парнишке одежку чистую, а костюм к завтрашнему утру в порядок приведите, — дал указание Анциферов. — А ты, Мишка, устрой служивых в гостевом крыле. Скажи на кухне, чтобы не забыли покормить.

— Пойдем, сынок! — приобняв Никиту, улыбнулась Людмила, и увела парня с собой.

Мишка Печенег беспрекословно повернулся и тоже исчез из горницы.

— Садись, махнем по одной, — пригласил хозяин Вяземского, настолько задумавшегося, что стали заметны складки на лбу. Налил по рюмках стылой водочки, и не дожидаясь гостя, опрокинул в себя.

— Что скажешь, Петр Григорьевич? — князь как будто и не заметил горечи, даже закусывать не стал. — Стоило оно того? Ваша кровь?

— Наша, — с удовольствием сказал Анциферов. — Я сразу ощутил, как только Зов пошел. Чувствуется хватка. Видел, как с первого раза правильно ухватился? Правда, я вообще ожидал, что какой-нибудь шибздик проявится.

— Не понял? — вздернул бровь Вяземский. — Какой еще шибздик?

— Да волчонок какой-нибудь, лисенок или заяц линялый. Вся наша родова по прямой линии начинала с мелкоты. Анита, например, рысь призывает. А Настена росомахой оборачивается. А парень-то сразу в пестуна влез. Шустрый. Только понять не могу, почему решил подраться.

— Магия бойца вмешалась, — дал свою версию князь-опричник. — Учуял угрозу, вот и полез, лапами размахивая.

— Может, и так, — не стал спорить Петр Григорьевич. — Слабоват, конечно. Зов — он ведь не сам по себе является резонатором магии. Его надо прочувствовать, влезть в него, облечь в нужную форму, напитать Силой. Все мужчины нашего рода не один год постигали премудрость. За один раз даже талантливый чародей не сможет стать тем, что является тотемом Анциферовых. Я бы мог запросто топнуть ногой и завалить мальчишку землей. Дом жалко стало. Развалится мог. А он ничего бы мне не сделал. Вся его боевая магия строится на других принципах. Но….

Анциферов поднял палец.

— Есть в нем древняя Сила, Андрей Спиридонович. Я ее ощущал как запах свежей крови. Назаровы ведь откуда свою родословную ведут? От гипербореев, я слыхал?

— Думаю, все это намеренно выдуманная история, чтобы хоть как-то выделить особую группу людей с задатками Дара, как у Никиты, — поморщился Вяземский. — Древний Орден Гипербореев создавался не для сохранения магических артефактов и каких-то тайн, а для охраны земель, оставшихся после затопления большей части Севера. Норманы и западные племена — вот самая опасность была. С ними и воевали Витязи.

— Ну, тебе виднее, князь, — думая о чем-то своем, ответил Анциферов. — Ты у нас прямой доступ к архивам имеешь, старинные книги видел, читал. Может, и свитки волхвов изучал?

— То брехня, — отмахнулся Андрей Спиридонович. — Существуй они, жили бы мы сейчас не в пример по-другому.

— А как? — пристал к нему старик. — Какой ты видишь ту, другую жизнь? Какую ипостась Руси выбрали бы князья?

— Да откуда мне то знать? — чуть не возмутился Вяземский. — Вон, спроси Никиту, какая его Россия. Там нет вольности, какая дадена Новгороду. И Сибирь подчиняется императору.

— Ага, императорская власть! Ну, не самый плохой вариант для такой огромной территории. Один хозяин, н-да…

— А то… Наши ученые даже предположили, что существуют и другие сегменты Яви, где и магии-то вовсе нет.

— Христианские церковники такое смелое выступление не одобрили бы, — хохотнул Анциферов. — Я про многомерность Яви. О, вот и наш пестун!

Кто бы знал, как царапнуло по сердцу старика, когда появился Никита в одежде его младшего сына. Ведь сколько раз хотел избавиться от вещей, бередящих незаживающие раны. Но ведь нет, все время что-то удерживало. А теперь… Клетчатая рубашка, домашние штаны, мягкие туфли… Как будто Вася вернулся из долгого путешествия.

— Что с тобой, Петр Григорьевич? — поинтересовался Вяземский. — Призрака увидел?

В ответ Анциферов только махнул рукой. Никита сел за стол и только сейчас понял, что проголодался. Непонятные метаморфозы, произошедшие на полигонной площадке, странным образом ускорили обмен веществ, вызвав желание как следует поесть. Старик хитро прищурился, как будто знал, что творится в организме молодого парня.