России, направленность получалась прежней — ослабление государственного начала, децентрализация, «рыночные механизмы». Так, в 2004 г. были приняты законы о «монетизации льгот». До сих пор пенсионеры и инвалиды имели право на бесплатный проезд в общественном транспорте, бесплатные лекарства, санаторно-курортное лечение, льготы по оплате жилищно-коммунальных услуг. Теперь разные категории пенсионеров разделили на «федеральных» и «региональных льготников». «Федеральным» вместо прежних льгот предусматривалось платить денежную компенсацию. А как быть с «региональными», оставлялось на усмотрение местных властей. Тоже заменить им льготы денежной добавкой (с тем, что государство возместит 40 % суммы) или сохранить натуральные льготы, но тогда уже оплачивать их из областных, краевых, республиканских бюджетов.

Это вызвало массовые акции протеста пенсионеров, потому что принятые в законе размеры выплат совершенно не компенсировали стоимость потерянных услуг. Правительство пошло на попятную, в августе 2004 г. был принят закон с поправками, о частичной «демонетизации». Признавалось возможным некоторые льготы сохранить, а от других отказаться, заменить на денежные выплаты. Но и внедрение реформы создало хаос и неразбериху, на местах массы пенсионеров вынуждены были стоять огромные очереди к чиновникам, чтобы подтверждать свои льготы или отказываться от них. Популярности властей это совсем не способствовало. А по благосостоянию людей реформа все равно ударила. В рамках «монетизаций» появились лимиты. Человек сохранил бесплатные лекарства — а в учреждении здравоохранения в списке бесплатных остались только самые дешевые. Нужно получше — иди бери за свой счет. Зато раздувались аппараты еще одной отдельной службы — Соцзащиты, которая и стала ведать учетом и регулированием всех льгот.

С 1 января 2005 г. велась муниципальная реформа. Вместо привычных терминов город, село, деревня, вводились новые: городское поселение, сельское поселение, муниципальный район, городской округ. А с 1 января 2006 г. вступил в силу закон о местном самоуправлении, разграничивающий ведение и полномочия между государственными, региональными и муниципальными властями. В итоге перед названиями больниц или школ появились малозвучные приставки МУЗ, МОУЗ — «муниципальное учреждение здравоохранения», «муниципальное общеобразовательное учебное заведение». На самих школах, больницах, библиотеках, клубах и др. это сказалось далеко не лучшим образом. Они полностью перешли в собственность местных властей, районных, городских, поселковых. И на содержание местных бюджетов. С соответствующими последствиями для зарплаты сотрудникам, покупки современного оборудования и учебных пособий. В школах нехватку денег стали компенсировать поборами с родителей. В больницах — как сумеют.

Но при этом оформился еще один тип «удельных княжеств», кланы муниципального чиновничества. Теперь они получили свою «собственность», «зону власти», перед ними открылись возможности проворачивать собственные дела. Это дало новый виток строительным, земельным, торговым спекуляциям. Важной статьей их деятельности стало и «выбивание грантов» от вышестоящих инстанций, региональных и федеральных. Умение таким образом составлять доклады, отчеты, планы и проекты, чтобы подсобили, что-нибудь подбросили. Ну и, конечно же, самым заманчивым становилось «пилить бабло» от этих грантов.

По самому принципу формирования региональных властей в них занимала господствующее положение «Единая Россия». «Административные рычаги» и денежная зависимость приводили к тому, что и в муниципальных властях она брала верх, подавляя конкурентов. Это помогало, например, «дружно» выводить всех служащих и школьников на официальные мероприятия. Но и сама «Единая Россия» превратилась в партию чиновничества. Причем отнюдь не единого. Связанного между собой только персональными выгодами каждого, желанием их сохранить и преумножить. Размеры этих выгод были у каждого свои. У олигарха одни, у «жука» районного или поселкового масштаба другие. А ведь все равно личные, «кровные».

Непоследовательной получалась и патриотическая линия президента. Во-первых, она проводилась через «Единую Россию» и те же самые федеральные, региональные, муниципальные аппараты. Соответственно, вырождалась в «дежурные» парадные мероприятия и «распиливание бабла» на те или иные патриотические проекты (наверное, самыми выгодными становилась установка памятников). А во-вторых, соединялось несоединимое. Наряду с патриотизмом сохранялся фундамент чисто западных «демократических ценностей», декларировался как незыблемая основа государства. Усиленно внедрялся догмат «толерантности», в Уголовный кодекс была введена статья 282 о разжигании межэтнической и межконфессиональной розни, но она оказывалась сугубо однобокой — ее почему-то применяли только против проявлений русского национализма.

А по отношению к массам мигрантов, нахлынувших в Россию, «толерантность» понималась так же, как в Европе: оберегать, покровительствовать, уважать их особенности и обычаи. При этом напрочь затиралось понимание, что они все-таки в гостях. У русских. На самом-то деле мигранты, особенно с Кавказа и из Закавказья, вели себя по-хозяйски. У них были сплоченные кланы, родственные группировки, подбиравшие под себя рынки, торговлю и другой бизнес на местных уровнях. Они «покупали» чиновников, правоохранительные органы. Когда случались конфликты и столкновения, группировки мигрантов имели возможность хорошо проплатить сотрудникам прокуратуры, судов, и дела заминались или «крайними» оказывались русские. Зная это, приезжая молодежь наглела. А у русских, когда подобные случаи превращались в систему, копилось возмущение.

Особенно сильно оно прорвалось в Карелии, в Кондопоге. 30 августа 2006 г. в ресторане «Чайка» двое русских посетителей (один из них бывший уголовник) повздорили с барменом, нелегальным мигрантом-азербайджанцем, и побили его. Но ресторан «крышевали» чеченцы. Бармен убежал к ним, те примчались на двух машинах с арматурой, битами, ножами. Виновных уже не застали и набросились на случайных русских, попавшихся им возле ресторана. Двоих убили, 9 попали в больницу (5 в реанимацию). А когда местное телевидение объявило случившееся «бытовой дракой», городок забушевал. На митинг вышло 2 тыс. человек. Требовали выслать всех мигрантов, создать народные дружины для охраны порядка, если его не может обеспечить милиция, допустить народных представителей к контролю за регистрацией приезжих.

Около 300 человек двинулись по улицам, погромили и подожгли ресторан «Чайка», ряд киосков, принадлежавших кавказцам, было 8 пострадавших. О событиях в Кондопоге СМИ сохранили сугубое молчание. Но информацию стало распространять по интернету общественное Движение против нелегальной миграции. Всех выходцев с Кавказа и из Средней Азии (около 60 человек) местные власти эвакуировали в Петрозаводск. Администрация вела переговоры с жителями, стараясь успокоить их. Прилетел председатель Совета Федерации Миронов. Он прокомментировал причины событий: «ФСБ их проспала, а в МВД просто продали интересы республики и жителей Кондопоги». Прислали и делегацию нового президентского «комсомола», движения «Наши», но выяснилось, что до комсомола ей далеко, никакого авторитета у молодежи она не имеет. Волнения возобновлялись, ресторан «Чайка» жгли во второй раз, разнесли все торговые точки кавказцев.

В город стянули массу милиции. Задержали свыше 100 человек. Кое-как утихомирили. Были сняты со своих постов начальники МВД и ФСБ Карелии, прокурор республики. Но характерно, что первыми, в 2007 г., осудили зачинщиков первой драки, с барменом-азербайджанцем, один получил 3,5 года, другой 8 месяцев. Осудили и 12 зачинщиков массовых беспорядков, им дали по 3 года условно. А против координатора Движения против