– Что ж, полагаю, придется все вам рассказать, – сухо произнес Морган. – К счастью, дальше первого акта дело не зашло. В первом акте пьесы Карл произносит монолог. Я, как вы помните, играл Карла. У него были длинные седые усы, почтенная голова венчалась золотой короной, украшенной бриллиантами и рубинами, горностаевая мантия с алым подбоем струилась с его могучих плеч, на поясе висел меч с инкрустированной драгоценностями рукоятью, а под кольчугу мы засунули четыре подушки, чтобы придать мне дородности. Итак, я играл Карла. Император должен был произнести монолог из-за освещенной полупрозрачной ширмы, установленной в глубине сцены, так что казалось, будто он говорит из картины. Да. И этот монолог имел оглушительный успех. Мистер Лесли Перригорд как раз закончил вдохновенную речь – надо отметить, длилась она ровно пятьдесят пять минут, – в которой он убеждал зрителей в несомненных достоинствах этой постановки. По его словам, он надеялся, что зрители, чье сознание закостенело от миазматической инертности Голливуда, встряхнутся от сей драмы, исполнятся свежих впечатлений, будут потрясены игрой, в коей каждый жест отражает порывы души человеческой. Он просил зрителей внимательно следить за всеми подробностями постановки, пусть они и не способны вполне насладиться игрой света и теней, едва приметными полутонами, ошеломительными созвучиями изречений, смелыми перепевами порывов и страстей, перепевами, с которыми не сравнятся даже величественнейшие из строк Ибсена. Большую часть вступительной речи мистер Перригорд посвятил восхвалению доблести и удали Карла Великого. Напоминаю, Карла играл я. Когда мистер Перригорд окончательно выдохся, прозвучал сигнал к началу выступления. Капитан Валвик, как мы его ни отговаривали, заиграл «Марсельезу». И поднялся занавес – несколько преждевременно, смею вас уверить. Как и восемьдесят с лишним пассажиров, мистер Перригорд увидел полупрозрачную ширму, освещенную в темноте зала, ширму, игравшую яркими красками. Увидел почтенного Карла Великого. И увидел свою жену. В позе, отражающей… эм… едва приметные полутона, ошеломительные созвучия и смелые порывы. Да. В тот самый момент кольчуга порвалась и подушки разлетелись во все стороны, точно пушечные ядра. А я играл Карла. Возможно, теперь вы понимаете, почему мне не хотелось включать этот эпизод в мое повествование. Уверен, зрители «встряхнулись от сей драмы, исполнились свежих впечатлений и были потрясены игрой, в коей каждый жест отражал порывы души человеческой». – Морган отхлебнул пива.

Доктор Фелл отвернулся к окну, его плечи тряслись, словно Гидеон был в ярости.

– Как бы то ни было, мы были спасены, как и дядюшка Жюль. Зал взорвался аплодисментами, и все были в восторге, кроме разве что мистера Перригорда. Полагаю, ни в одном театре пьеса не имела столь ошеломительного успеха в первые мгновения выступления. Мгновения, длившиеся ровно столько, сколько нужно, чтобы опустить занавес. В кукольном театре дядюшки Жюля в Сохо теперь всегда будет аншлаг, и не важно, останется драматург трезв или нет. И будьте уверены, как бы ни относился к этой ситуации мистер Лесли Перригорд, он до конца своих дней не напишет про этот театр ни одного дурного слова.

Багровые лучи предзакатного солнца заливали ковер, играли на коричневой бумаге посылки в центре стола. Через некоторое время доктор Фелл повернулся.

– Ну что ж. – Постепенно он успокаивался, его раскрасневшееся от хохота лицо приобретало более здоровый оттенок. – Значит, у этой истории счастливый конец. Для всех, кроме разве что мистера Перригорда и… Слепого Цирюльника.

Гидеон взял перочинный нож и взвесил его на ладони.

– Да, – согласился Морган. – Только одно замечание. В конце концов, факт остается фактом. Какую бы игру вы ни вели, мы все еще не знаем самого главного. Мы не знаем, что произошло на корабле, хотя, невзирая на все эти нелепые стечения обстоятельств, мы уверены, что произошло убийство. А убийство – это не очень-то смешно. Не кажется мне смешным и то обстоятельство, что Курт так и не вернул пленку, и, сколь бы абсурдной ни казалась ситуация, для него и прочих вовлеченных лиц это серьезная проблема.

– Да? – хмыкнул доктор Фелл. – Ну что ж. – На мгновение он неодобрительно насупился, но затем подмигнул Моргану. – Если это все, что вас интересует… – Внезапно он перегнулся через стол и разрезал завязки на посылке. – Я подумал… – добавил он, вытаскивая из пакета кинопленку. Та мгновенно опутала его руку, точно змея, напавшая на Лаокоона. – Я подумал, что лучше перевезти сей груз сюда, пока полиция не перевернула каюту Слепого Цирюльника вверх дном и не нашла эту скандальную запись. Я передам пленку юному Уоррену, когда он прибудет сюда, чтобы ее сразу уничтожили. Впрочем, как вы полагаете, может быть, за такую услугу он позволит мне вначале насладиться записью? Так, один частный просмотр. Мне просто любопытно, хе-хе-хе! Черт возьми, думаю, я могу даже настоять на такой награде за помощь в этом деле. Конечно, в каком-то смысле мы скрываем улики от полиции. Но в каюте они обнаружат все необходимое, чтобы выдвинуть Слепому Цирюльнику обвинения. Уверен, ему не избежать виселицы. За то, что я назвал капитану Уистлеру злоумышленника и позволил ему пожинать лавры за поимку опасного преступника, старый морж согласился передать мне пленку. Я был уверен, что он мне не откажет.

Перебросив змеящуюся пленку Моргану, доктор Фелл устроился в кресле и прищурился.

Потрясенный Морган вскочил на ноги.

– Вы хотите сказать, что этот человек уже арестован?

– О да. За час до прибытия корабля в порт его схватил наш блистательный капитан Уистлер – уверен, за это его наградят орденом, ко всеобщему удовлетворению. По моей просьбе инспектор Дженнингс из Скотланд-Ярда выехал туда на автомобиле, готовый арестовать Цирюльника в тот момент, когда он ступит на сушу.

– Был готов арестовать кого? – не выдержал Морган.

– Самозванца, выдававшего себя за лорда Стартона, конечно! – ответил доктор Фелл.

– На вашем лице, – доброжелательно продолжил доктор, раскуривая трубку, – я замечаю несколько обескураженное выражение, должно быть, свидетельствующее о вашем недоумении. Хм! Ха! Но вам не следует удивляться. Учитывая все то, что вы мне рассказали, я набросал шестнадцать подсказок, позволяющих нам понять, что только один человек на корабле мог оказаться преступником. Чтобы не ошибиться с первыми восьмью подсказками, – как я уже отмечал, на тот момент я мог лишь предполагать их истинность, – я решил, что не повредит проверить мою теорию. Последующие восемь подсказок подтвердили мои догадки, и потому я был уверен в результате. Но не буду забегать вперед. Чтобы избежать поспешных выводов, я кое-что предпринял. Вот копия телеграммы, которую я послал капитану Уистлеру.

Из кармана доктор достал помятый конверт, на обратной стороне которого Морган прочел:

Человек зпт называющий себя виконтом Стартоном зпт самозванец тчк Задержите его зпт пользуясь полномочиями капитана зпт и потребуйте разговора с Хильдой Келлер зпт сопровождающей его секретаршей тчк Он не сможет выполнить требование зпт Келлер мертва тчк Проведите тщательный досмотр его самого и его каюты тчк Вы обнаружите необходимые доказательства тчк Среди его вещей должна найтись кинопленка…