Она смутилась: из разговора стало бы ясно, что она – невольница. Но деваться было некуда – она что-то пробормотала, почтительно поднесла ладонь ко лбу и склонила голову.

– Вот такие рабыни у нас в Бекле, – объяснил Эльвер-ка-Виррион своим спутникам. – Т’маа, пора тебе в столицу перебираться.

Юноша рассмеялся.

– Ты здесь с верховным советником? – спросил Майю Эльвер-ка-Виррион.

– Да, мой повелитель. Прошу прощения, мне приказано… – торопливо проговорила она и попятилась.

Эльвер-ка-Виррион догнал ее и негромко спросил:

– А где Мильвасена?

– Дома, мой повелитель. Верховный советник ее с собой не взял.

– Мои знакомые, дети йельдашейского барона, о ней спрашивали. По слухам, в Хальконе о ее судьбе уже известно.

Майя ничего не ответила.

– Если мы втроем сейчас к Сенчо домой отправимся, как ты думаешь, Теревинфия разрешит нам с ней повидаться?

– Да, мой повелитель, если вы ей заплатите. Умоляю, отпустите меня – я и так задержалась, верховный советник разгневается.

Майя повернулась и поспешно ушла на поиски уртайки. На берегу она загляделась на стайку лебедей, подплывших к самой кромке озера в ожидании корма. Светильники отбрасывали разноцветные лучи на белоснежное оперение, окрашивая его то голубым, то розовым, то зеленым. Гости швыряли в воду крошки. Один из них неожиданно обернулся. Майя вздрогнула, узнав Байуб-Оталя, и заторопилась прочь, но он догнал ее и пошел рядом по тропинке.

– Ты с верховным советником? – спросил он.

– Да, мой повелитель.

– И как тебе здесь, нравится?

– Я вам уже говорила, мой повелитель: я – рабыня, делаю то, что велят.

Он помолчал, наблюдая, как Майя вглядывается в гостей.

– Кого ты ищешь?

– Верховный советник велел мне знатную госпожу к нему привести.

Внезапно Байуб-Оталь остановился и с такой силой схватил Майино запястье, что она поморщилась от боли и вскрикнула, но тут же закусила губу и молча посмотрела на своего спутника.

– Послушай, тебе не обязательно оставаться рабыней, – резко заметил он.

– Что вы такое говорите, мой повелитель?

– Я сказал, что тебе не обязательно оставаться рабыней. Брось этого злодея. Уходи из Беклы, становись… настоящей женщиной.

– Простите, мой повелитель, но я ничего понимаю. О чем вы?

– Не о том, о чем ты подумала. Нет, сейчас я ничего объяснять не стану, но, если ты однажды решишь покинуть Беклу… когда поймешь свое истинное предназначение, дай мне знать… то есть если я уцелею.

– Мой повелитель, если вы хотите меня купить, то лучше обратитесь прямо к верховному советнику, и тогда…

Он резко отвернулся и скрылся в густых зарослях, освещенный ярким светом разноцветных фонарей. Майя поглядела ему вслед, пожала плечами и направилась на лужайку, где уртайская вдова беседовала с Деракконом.

Знатная уртайка обеспокоенно выслушала Майю и, извинившись перед верховным бароном, поспешила к Сенчо. «Понятно, кого она больше боится», – подумала Майя и неторопливо отправилась к хозяину, размышляя о странных словах Байуб-Оталя.

Навстречу ей из-за деревьев вышла Оккула – видно было, что она чем-то встревожена и расстроена. Гости недоуменно оглядывались на нее.

Майя бросилась к подруге:

– Ах, Оккула, я не виновата, что задержалась! Я нашла старуху, она с верховным бароном разговаривала, вот только что к Сенчо пошла…

– Банзи, хвала Крэну, наконец-то ты нашлась! Слушай, ни в коем случае не ходи к нему. Держись от него подальше, понятно?

– Ой, он разозлился? Нет, я не мешкала, все сделала, как он велел…

– Нет, он не злится… Ох, некогда мне объяснять… Просто не ходи к нему. Я сама за ним присмотрю.

– Но что же… А сколько мне…

– До тех пор, пока… Ах, банзи, не спрашивай! – Оккула вся дрожала, дышала часто и прерывисто. – Значит, так, представь, что я тебя домой за чем-то отправила, понимаешь? Ты бы мне поверила, да? Умоляю, не подходи к нему… ну, не знаю, полчаса?

– Хорошо, – ошарашенно закивала Майя. – А ты одна с ним справишься?

– Не бойся, справлюсь. Ну все, любимая моя красавица! Прощай! – Оккула всхлипнула и бросилась прочь по лужайке.

Майя недоуменно посмотрела ей вслед, совершенно не понимая, что так взволновало подругу. Хорошо хоть Сенчо не разгневался…

И тут она сообразила, в чем дело, – этот дурачок Байуб-Оталь наверняка решил немедленно обратиться к верховному советнику с просьбой продать невольницу. Ну конечно же! А Оккула испугалась, что Майя, явившись в самый разгар переговоров, не выдержит и начнет умолять Сенчо отпустить ее, а тот взъярится и… Значит, как только Байуб-Оталь уйдет, Оккула за полчаса успокоит хозяина. Но что же делать самой Майе? Придется подождать. Может, все и уладится само собой: Сенчо напьется или Оккула его ублажит, вот он и размякнет, задремлет. А еще лучше, если бы он велел Майе его ублажить, – тогда бы она точно знала, что хозяйский гнев ей не грозит.

Общий настрой праздника заметно изменился: гости постарше собрались уходить. Несколько хельдрилов подошли попрощаться с Деракконом; какой-то старый барон заявил жене, что пора и честь знать. Майя побрела к озеру, но тут мимо нее пробежали два молодых человека, размахивая бурдюком и выкликая имя Шенд-Ладора. Похоже, юные Леопарды решили погулять на славу. Майя задумалась, останется Сенчо или велит уходить: он вкусно поел, много выпил и теперь захочет спать – или, наоборот, в нем вспыхнет похоть, и тогда…

Неподалеку слышались взрывы смеха и громкие голоса: «Давай! Ну же, Сечар!» Раздался плеск воды и шутливые восклицания. По берегу метались темные силуэты, загораживая огни разноцветных светильников.

Лебеди куда-то уплыли. «Хорошо бы сейчас раздеться, – подумала Майя, – и всласть поплавать в прохладной воде, залитой лунным сиянием. Это озерцо – пустяк, не чета Серрелинде». Противоположная оконечность всего на триста шагов отстояла от особняка Сенчо. «Вот бы туда доплыть! Получаса с лихвой хватит. А потом выйти на берег, как русалка из сказок старой Дригги, и предстать перед Теревинфией… Ах, вот она удивилась бы…»

– Майя? Ты здесь одна? Что ты делаешь? Купаться собралась? – прозвучал у нее за спиной голос Эльвер-ка-Вирриона.

Майя с улыбкой обернулась. Маршальский сын заключил ее в объятия и горячо поцеловал, оглаживая грудь под мягким шелком платья.

– Мой повелитель, вы же к Мильвасене собирались?

– К ней Т’маа с сестрой пошли, я к ним чуть позже присоединюсь. А ты о чем мечтаешь? Поплавать захотела?

– Да, мой повелитель! Так хочется искупаться…

– Между прочим, здесь, в Сияющей заводи, глубоко – три человеческих роста, а то и глубже.