– У тебя уже меланхоличное настроение, муж мой? –спросила его, чуть усмехаясь, Се'Недра. И опять, хотя они сидели, она просунуласвою голову под его руку и положила ее себе на плечи особым, присущим только ейжестом. От Се'Недры исходил свежий аромат, и Гарион отметил про себя, что телоее было мягким и теплым.

– Я просто вспомнил кое-что, – ответил он на еевопрос.

– Хорошо. А теперь попытайся выбросить все это изголовы. Я не хотела бы, чтобы позже воспоминания тревожили нашу жизнь.

Гарион покраснел, а Се'Недра хихикнула.

– Не думаю, что это «позже» так уж далеко, –сказала она. – Ты должен потанцевать с леди Полгарой, а я потанцую с твоимдедушкой. А затем, думаю, придет нам время отдохнуть. День был оченьнасыщенный.

– Я действительно немного устал.

– Но ваш день еще не закончен, БелгарионРайвенский, – многозначительно сказала Се'Недра.

Чувствуя себя немного не в себе от услышанного, Гарионподошел к тете Пол, которая вместе с Дерником наблюдала за танцующими.

– Не потанцуешь ли со мной, тетя Полгара? –спросил он, сделав вежливый поклон по всем правилам.

Они танцевали при ярком свете свечей под звуки лютен ифлейт. Движения Полгары были более размеренными и тихими, чем те, которым стаким трудом обучил Гариона Леллдорин. Гарион понял, что она вернулась вдалекое прошлое и танцевала с ним тот величественный танец, который она выучиламного веков назад. Так они вместе и танцевали этот медленный, грациозный иотчасти грустный танец, который исчез навсегда около двадцати пяти веков назад,чтобы жить только в памяти Полгары.

Се'Недра была красной от смущения, когда Белгарат вернул ееГариону, чтобы они станцевали последний танец. Добродушно усмехаясь, старикпоклонился дочери и взял ее руки, чтобы потанцевать и с ней. Все четверотанцевали недалеко друг от друга, и Гарион ясно расслышал вопрос своей тетки:«Хорошо ли мы сделали, отец?»

Улыбка Белгарата была совершенно искренней.

– Ну конечно, Полгара, – ответил он. – Нужнопризнать, что мы действительно все сделали хорошо.

– Значит, это стоило того, правда, отец?

– Да, Пол, действительно стоило. И они продолжалитанцевать.

– Что он тебе говорил? – прошептал ГарионСе'Недре.

Она зарделась:

– Неважно. Может быть, я расскажу… позже.

Опять прозвучало это слово.

Танец закончился, и тишина воцарилась в толпе. Все чего тождали. Се'Недра подошла к отцу, весело поцеловала его, а затем вернулась кГариону.

– Ну? – сказала она.

– Что «ну»?

– О, ты невыносим! – рассмеялась Се'Недра, взялаего за руку и решительно увела из зала.

Было довольно поздно, возможно часа два ночи. В каком-топричудливом настроении и с графином в руках бродил Белгарат-чародей попустынным залам райвенской Цитадели. Он неплохо погулял на свадьбе и был явнонавеселе, хотя и не так пьян, как многие другие гости, которые уже дошли доневменяемого состояния.

Старик остановился, чтобы рассмотреть стражника, которыйхрапел в дверях с кружкой эля в руках.

Затем, мурлыкая какую-то песенку и сопровождая ее парочкойтанцевальных па, седобородый старик-чародей направился прямой дорогой вобеденный зал, где, как он думал, оставалось еще немного эля.

Проходя мимо тронного зала райвенских королей, Белгаратзаметил, что дверь немного приоткрыта, а внутри горит свет. Из любопытства онпросунул голову в дверной проем, чтобы посмотреть, кто же там может быть. Залбыл пуст, а озарявший его свет исходил от Ока Олдура, вделанного в рукоять мечарайвенских королей.

– О, – сказал Белгарат камню, – этоты. – Затем старик несколько нетвердым шагом подошел к подножиютрона. – Ну что ж, дружище, – сказал он, скосив глаз накамень. – Я вижу, все ушли и бросили тебя тоже.

Око замерцало в знак того, что узнало его.

Белгарат тяжело уселся у подножия трона и отхлебнул эля.

– Мы прошли вместе длинный путь, не правда ли? –обратился он к Оку. Око проигнорировало его.

– Хотел бы я, чтобы ты не был все время столь серьезен.Ты очень нудный собеседник. – Старик выпил еще глоток.

Некоторое время они молчали. Затем Белгарат снял ботинок,вздохнул и с удовольствием пошевелил пальцами.

– Ты ведь ничего в этом не понимаешь, не так ли,дружище? – спросил он Око в конце концов. – Несмотря ни на что, утебя каменная душа. Ты понимаешь и ненависть, и преданность, и непоколебимостьобязательств, но ты не можешь понять более человечные чувства – сострадание,дружбу, любовь, прежде всего любовь, я думаю. Стыдно, что ты этого непонимаешь. Ведь эти чувства в конечном счете все и решили. Они и в основе всегоэтого лежали… Но ты не знал об этом, не так ли?

Око продолжало игнорировать его. Внимание камня, очевидно,было приковано к чему-то другому.

– На чем это ты так сильно сосредоточился? – слюбопытством спросил старик.

Око, которое искрилось ярким голубым светом, опять замерцало,и его голубой свет вдруг сменился розовым, который становился все более и болеегустым, пока камень совсем не покраснел.

Белгарат с усмешкой взглянул в направлении королевскихпокоев.

– О, – сказал он, понимая, и тут же принялсяхихикать.

Око покраснело еще больше. Белгарат рассмеялся, напялилбашмак и, шатаясь, поднялся.

– Возможно, ты понимаешь больше, чем я думал, –сказал он камню и допил последние капли, оставшиеся в графине. – Ядействительно хотел бы остаться, чтобы обсудить это, – сказал он, –но у меня вышел весь эль. Уверен, ты извинишь меня. – И сошел со ступенектрона.

Дойдя до двери, Белгарат остановился и бросил веселый взглядна зардевшееся Око. Затем старый чародей опять хихикнул и вышел, тихо закрыв засобой дверь.