Во всяком случае, сейчас ничто не говорило о присутствииэтого существа в доме. Роуан вышла на террасу, тщательно обследовала ее по всейдлине, внимательно осмотрела сваи и воду под ними. Никаких признаков чего-либонеобычного. Да и какие могут быть признаки? Роуан постояла у перил, радуясьсвежему ветру и синему небу над головой. От эспланады на противоположнойстороне залива медленно и грациозно отходили несколько яхт. Вскоре всяакватория запестрит парусами. Роуан вдруг тоже захотелось прогуляться по морюна «Красотке Кристине», но она быстро подавила в себе это желание, решив, чтосейчас не время.

Она вернулась в дом.

Звонков от Майкла пока не было. Что ж, у нее есть только дваварианта: либо все-таки вывести «Красотку Кристину» в море, либо отправиться наработу.

Роуан предпочла работу.

Телефон зазвонил, когда она, уже одетая, стояла у двери,готовясь уйти.

– Майкл?… – прошептала Роуан.

Однако в следующий момент она сообразила, что звонит кто-тоиз знавших Элли, причем из другого города.

– Пожалуйста, позовите к телефону мисс Элли Мэйфейр.Абонент желает говорить лично с ней, – услышала она голос телефонистки.

– Мне жаль, но это невозможно, – ответилаРоуан. – Она здесь больше не живет.

Как вообще следует говорить о таких вещах? Роуан всегда былонеприятно сообщать людям о смерти Элли.

Она слышала, как телефонистка о чем-то переговаривалась сабонентом на другом конце провода.

– Не скажете ли, где ее можно найти?

– Простите, кто звонит? – в свою очередь спросилаРоуан, ставя сумочку на кухонный стол. Утреннее солнце уже успело изряднопрогреть дом, и ей было жарко в куртке. – Если абонент желает говорить сомной, прошу перевести оплату на мой счет, – добавила она.

Снова голоса на другом конце провода, затем резкий голоспожилой женщины решительно произнес:

– Я буду разговаривать с тем, кто ответил на звонок.

Телефонистка отключилась.

– Роуан Мэйфейр у телефона. Чем могу служить?

– Тем, что скажете, где и когда я могу застать Элли.

В тоне женщины ощущались нетерпение – возможно, даже злость– и явная холодность.

– Вы ее приятельница? – спросила Роуан.

– Если с ней нельзя связаться немедленно, я хочупоговорить с ее мужем, Грэмом Франклином. Вы, наверное, знаете номер телефонаего офиса?

Какая неприятная особа, подумала Роуан. Однако в ней всесильнее крепло подозрение, что звонит кто-то из родственниц Элли.

– К сожалению, с Грэмом тоже невозможно связаться. Есливы соблаговолите представиться, я сообщу вам причину.

– Благодарю, но я не считаю нужным это делать, –отчеканила старуха. – Мне необходимо безотлагательно поговорить с ЭллиМэйфейр или Грэмом Франклином.

«Не заводись, – успокаивала себя Роуан. – Судя повсему, эта женщина далеко не молода, и если она родственница Элли, не стоитупускать возможность побеседовать с ней».

– Мне неприятно сообщать вам об этом, – произнеслаона вслух, – но Элли Мэйфейр умерла в прошлом году. От рака. Грэмскончался двумя месяцами раньше. Я Роуан, их дочь. Могу ли я чем-нибудь вампомочь? Может быть, вы хотите получить дополнительную информацию?

Молчание.

– Это твоя тетя – Карлотта Мэйфейр, – послышалсянаконец в трубке голос. – Я звоню из Нового Орлеана. Ради всего святого,почему меня не уведомили о смерти Элли?

Роуан буквально вспыхнула от гнева.

– Я не знаю, кто вы, мисс Мэйфейр, – сказала она,заставляя себя говорить медленно и спокойно. – У меня нет ни адреса, нителефона кого-либо из новоорлеанских родственников Элли. Она не оставила о нихкакой-либо информации. Однако согласно распоряжению, данному Элли адвокату, оее смерти не сообщили никому, кроме самых близких друзей здесь, вСан-Франциско.

Роуан вдруг почувствовала, что вся дрожит, а рука, держащаятрубку, мокра от пота. Ей было трудно поверить, что она может быть стольневежливой, даже грубой, но сожалеть об этом слишком поздно. К тому же онасильно нервничала, опасаясь, что незнакомая родственница прервет разговор.

– Вы слушаете, мисс Мэйфейр? – спросилаона. – Простите меня. Просто ваш звонок явился для меня полнойнеожиданностью.

– Да, – согласилась старуха. – Возможно, мыобе застигнуты врасплох. Похоже, мне придется поговорить с тобой – иного выборанет.

– Я вас внимательно слушаю.

– Считаю своей тяжкой обязанностью сообщить, что сегодняутром умерла твоя мать. Полагаю, ты понимаешь, о ком я говорю? Твоя настоящаямать. Я намеревалась сказать об этом Элли и предоставить ей самой решить, как икогда она поставит тебя об этом в известность. Мне жаль, что приходится делатьэто напрямую… Твоя мать умерла сегодня утром, в пять минут шестого.

Роуан совершенно онемела, не в силах что-либо ответить. Еесловно ударили. Нет, это нельзя было назвать внезапно нахлынувшим горем –слишком острым и ужасающим было ощущение. Ее настоящая мать как будто вдругвозникла из небытия, но… всего лишь на несколько секунд. Она оставалась живойровно столько времени, сколько понадобилось мисс Мэйфейр, чтобы коротко и скупосообщить о ее смерти. Вместе с последним произнесенным теткой звуком матьумерла – перестала существовать.

Не было желания что-либо говорить – Роуан погрузилась встоль свойственное ей и привычное молчание. Перед глазами возникла мертваяЭлли, утопающая в цветах в зале прощания. Но сейчас Роуан не ощущалапричастности к происходящему, не чувствовала той сладостной грусти, котораяохватила ее тогда. Это ее ужаснуло. Подписанное Роуан обещание пролежало всейфе более года.

«Ах, Элли, Элли, ведь она была еще жива, и я могла быпознакомиться с нею… А теперь она умерла…»

– Не вижу абсолютно никакой необходимости в твоемприезде сюда, – вновь прозвучал в трубке голос мисс Мэйфейр, причем тонего не изменился ни на йоту. – Что действительно необходимо, так это чтобыты немедленно связалась со своим адвокатом и свела бы меня с этим человеком, посколькусуществуют неотложные вопросы относительно твоей собственности, которыенуждаются в обсуждении.

– Но я хочу приехать, – не раздумывая, объявилаРоуан, и в голосе ее прозвучали упрямые нотки. – Я хочу приехать прямосейчас. Мне нужно увидеть свою мать, прежде чем ее предадут земле.

Плевать ей на подписанное обещание и возражения этойстарухи!