Все это он продумал, спускаясь с пригорка и скрываясь за придорожными кустами. Теперь это был вновь разведчик. Умелый, быстрый и беспощадный. Решение было принято, и он не сомневался. У него была цель, мгновенно выделенная на поле боя. Это были лучники, что выбивали по одному защитников. Артем, словно тень, скользил от куста к кусту, где надо преодолевал расстояния по-пластунски. Бандиты, впавшие в азарт, по сторонам не смотрели.

Он заполз по большому кругу им за спину и выглянул из неглубокой впадины в земле, так вовремя ему подвернувшейся, верхушка которой была обрамлена кустами. Он не стал выглядывать поверх кустов или раздвигать их. Как положено наблюдателю, он выглянул сбоку, у самой земли. Впереди метрах в пяти на одном колене стояли трое лучников и с руганью посылали стрелы в защитников каравана. Посмотрев на их «работу», Артем понял, что ребята умелые, скорее всего охотники. Луки простые, не длинные и не составные. Бьют мелкую дичь, уток или белок. Но и они доставляли проблемы для охранников. Прислушавшись, он понял, что стрелки ругают почем зря своих же соратников, что закрывают им бойцов охраны, и те вынуждены стрелять почти наобум и навскидку, чтобы уловить момент и не попасть в бандитов.

Он пополз к ним. Сам не понял, как в руке оказался костяной нож. Метрах в двух он остановился. Дальше скрытно подползать было нельзя: заметят и расстреляют из луков. Он приподнялся и совершил рывок. Как Артем и ожидал, на его стороне была внезапность. Первого он заколол со спины в основание черепа. Удар был быстрым и смертельным. И пока второй разинув рот смотрел на незнакомца, появившегося как из-под земли, он, пользуясь его заминкой, прыгнул к нему. Рука сама в полете резанула ножом по шее, перерезав артерию. Дальше он вынужден был уйти с линии прицела оставшегося лучника. Артем прыгнул в сторону и, перекатившись, скрылся за кустами. «Все-таки охотники», – без радости констатировал он. Быстрый, гад. Когда третий быстро развернулся и пустил в него стрелу, Артем понял, что подобраться к нему будет ох как трудно.

Увернуться Артем успел в самый последний момент. Он даже почувствовал ветерок от близко пролетевшей стрелы. А следом рядом с ним в кустах, проломив ветки и отклонившись, вонзилась другая. Чертов снайпер, навскидку стреляет. С тревогой осознав опасность, грозившую ему, Артем и не стал ждать третьей. Он вновь ушел перекатом в сторону. Адреналин кипел в крови. Страх, смешанный с азартом, и желание добраться до стрелка обострили его чувства и ускорили реакцию. Он вскочил и нырнул в сторону ближе к стрелку. Как на тренировке по качанию маятника. Влево, вправо, в кусты, опять влево и еще влево. Стрелок, пытаясь просчитать его, выстрелил на упреждение вправо.

Лучник действовал как автомат, мгновенно выхватывая из заплечного колчана стрелу и накладывая ее на тетиву.

Времени у Артема осталось меньше двух секунд, он понимал, что не успевает уйти, слишком приблизился, и тот сейчас выстрелит в упор. Поэтому, действуя скорее интуицией, чем разумом, он сплел ножом узор заклинание «заморозки» из синей нити и активировал его. Лучник натянул стрелу – и вдруг мгновенно покрылся коркой льда и так застыл. Предчувствуя неприятности, Артем прыгнул за куст, и в это время ледяной панцирь громко треснул и взорвался тысячами осколков. Они посекли кусты, но его не достали. Сразу после этого Артем выскочил из кустов и отпрыгнул в сторону. Но это было уже лишним. Лучник, весь в крови, но еще живой, валялся на траве. Лук был без тетивы и лежал в стороне простой палкой. Нож рванул Артема к раненому, заставляя того добить. В глазах его вспыхнула кровавая пелена, а когда она мгновением позже прошла, бандит лежал с перерезанным горлом.

Артем стряхнул наваждение. Он понимал умом, что живым лучника оставлять было нельзя, если того схватят, он мог запомнить и указать на него. Доказывай потом, откуда он знает боевые заклинания. Лучше подстраховаться.

– Тут так, хлопцы! – учил их ротный, прошедший не одну горячую точку и списанный в пехоту из ГРУ за пьянство. – В бою жалости нет. Там кто кого. Промедлишь, сомневаясь в своем праве убить, – и убьют тебя, противник будет убивать, чтобы выжить. Так и ты делай. Пожалеешь его – и умрешь сам. – Эту науку Дед, как они называли ротного, вбил им хорошо. Оттого рота почти не имела потерь. Зато нажила врагов как у своих, так и у чужих.

Но, несмотря на то что он сделал вроде бы все правильно, как учили, в душе у него осталось горькое послевкусие. Его раздирали противоречивые чувства, это неприятное тревожное ощущение какой-то ошибки, необъяснимое по своей сути, возникло у него недавно. Но предаваться горестным размышлениям времени у него не было. Затолкав его глубоко внутрь и обойдя убитого, Артем выглянул из-за кустов. Это был караван, из которого его прогнали. Бой не утихал. У повозок вповалку лежали разбойники и защитники каравана. Но дело клонилось к тому, что защитники будут смяты. Главарь продолжал скакать и кричать, указывая, кого и как атаковать.

– Хома! Хома! Слева обходи! Слева! Да на повозку прыгай! Что ты к ней притираешься. Шрока! Оставь раненого! Помоги Хоме!

И хотя за общим шумом и гвалтом в суматохе боя его мало кто слушал, он продолжал руководить нападающими.

– А полетай-ка, голубчик! – злорадно усмехнулся Артем и прочитал созданное им заклинание «мобиле перпетуум».

Главарь перестал скакать. Остановился и замолчал, надуваясь, как воздушный шарик. Когда терпеть стало невмоготу, а надуваться он не перестал, главарь заорал во все горло и взмыл вверх. Поднявшись метра на три, он взорвался кровавыми ошметками. Дальше смотреть, что будет происходить, Артем не стал. Он скрылся в кустах и, пригибаясь, побежал прочь от этого места. Обогнул схватку и вышел со стороны дороги. Бой на несколько мгновений приостановился: все сражающиеся стояли остолбенев, не понимая, что произошло.

Артем подхватил брошенное кем-то короткое копье и вонзил его в шею ближайшему бандиту. Оттолкнув его ударом ноги, бросился к другому. Бил он короткими и меткими ударами. Не в корпус, а целясь в лицо или в шею, как на занятиях по штыковому бою, следуя поучениям Деда.

– Сынок, не бей в живот. Мышцы сократятся, или раненый ухватится за автомат, и ты его потеряешь. Меться в лицо или в шею. В этом случае раненый не за автомат хвататься будет, а за место ранения.

Так Артем действовал и сейчас. Отбив кистевым ударом неловкий выпад разбойника, он ткнул острием копья в лицо. Попал в глаз и, оттолкнув разбойника плечом под ноги Корты Тяжелой Руки, напал на третьего. Боец не растерялся и с хеканьем нанес короткий рубящий удар по голове упавшего. Артем заметил, что он был изранен и прижимал левую руку к груди. Мимоходом наложил малое исцеление и продолжил атаковать.

Последний бандит из этой тройки, с молотом в руках, здоровый, как кабан-переросток, и в кожаном фартуке, широко размахивал им. Он уже не нападал, а, тяжело дыша, просто старался не допустить к себе неожиданно появившуюся подмогу в лице парня с копьем. Из-за спины Артема вынырнул начальник охраны. Он улучил момент, когда молот пролетел мимо, пригнулся и сделал длинный выпад, воткнув меч в живот бандиту. Артем, воспользовавшись заминкой, ударом ноги опрокинул молотобойца на землю. Он спешил на помощь раненому. Воин, которого уже повалили и, суетясь, мешая друг другу, спешили добить разбойники. Они вдвоем с подлеченным Кортой, как смерч, пронеслись по этой группе бандитов, и остальные, увидев, что их безжалостно убивают, пустились наутек – сначала один, потом еще один, и скоро бежали остатки банды. За ними никто не гнался. Тяжело дышавшие охранники, оставшиеся в живых, устало опустили мечи. У одного ударом топора было разрублено плечо и наплечник. Он, как только прошла горячка боя, закатив глаза, повалился на землю. Видимо, держался во время боя только на адреналине и воле. Осторожно сняв разрубленный наплечник из многослойной кожи, Артем осмотрел рану. Поднял голову и увидел Корту.