— Разумеется, о твоем существовании никто не должен знать?

«Скажешь, что старик избавил тебя от Печати, но сам не выдержал напряжения и помер. Рисунок никто не сможет обнаружить, об этом я позабочусь. Ты только представь, какие возможности перед тобой откроются! К тому же, у тебя нет выбора…»

— У меня голова болит. Представлю как-нибудь в другой раз.

Айвен вдруг отчетливо вспомнил прощальное напутствие Мэта: «В крайнем случае, воспользуешься советом Спящего Змея…»

«Нужно обыскать дом. Найти все, что касается Печатей, любую информацию… Эй, ты куда?» — Князь вдруг понял, что они уже вышли из дома и куда-то идут.

Юноша направлялся к водопаду. Еще подходя к дому, он заметил очень длинный и узкий выступ наверняка искусственного происхождения, которые выдавался далеко вперед из края обрыва, нависая над самой пропастью. Мэта и Хныги не было видно, и оно к лучшему — друзьям на глаза показываться Айвену сейчас не хотелось.

— Я хочу обдумать, как преподнести все это Мэту. Тебе не показалось, что он себя как-то странно вел в последнее время?

«На себя посмотри, — усмехнулся Князь, — сам с собой разговариваешь. Неужели ты можешь о чем-то думать в этом жутком грохоте?»

— Что, на такой случай тебя Аннарен Печатью не снабдил? Кстати, мы уже на месте.

Вор посмотрел вниз. Он стоял на самом краю выступа, и далеко-далеко внизу под ним бурлила, кипела река.

— Ну что, поговорим? Давно хотел тебя спросить. Я так понимаю, что уничтожить тебя несколько затруднительно. А как насчет меня? Что с тобой случится, если я погибну?

«Мне не нравится твой вопрос. И не нравится место, где он был задан».

— Зато мне здесь нравится, — юноша сел на край выступа, свесив ноги вниз. Он дышал полной грудью, наслаждаясь свежестью воздуха, наполненного водяной пылью.

«Если поблизости есть чистый, без Печатей „пузырь“, то он станет обладателем чудеснейшей татуировки, обладающей удивительными свойствами. Правда, на это мне нужно немного времени и маны.»

— А если нет «пузыря» или какого-нибудь Печатника? Или времени?

«Тогда снова я вернусь в храм. Печать служит якорем, который меня удерживает в твоем теле. Но если ты надумал сделать шаг в пропасть, то не советую. Потому что у меня было время»…

— Но у тебя нет запасного тела. Первопечатник мертв, а кроме нас здесь никого нет.

«Ты ошибаешься. Вон в тех скалах. Ты чувствуешь его силу? Я даже и предположить не мог, что живое существо способно вместить в себя столько маны!»

— Ты врешь! Там никого нет… Никого не может быть…

«Зачем мне лгать? Я почувствовал его давно и даже решил, что это и есть хваленый Первопечатник. Он намного… во много раз сильнее тебя! Если бы я так не привык к тебе, то взял бы его тело не раздумывая!»

— Знаешь, в чем разница между нами? — перебил Князя юноша.

«Что ты имеешь в виду?»

— В том, что ты сейчас блефуешь, а я нет! — и с этими словами он шагнул в пропасть, навстречу вечному покою…

Старый пес уверенно бежал впереди, указывая дорогу. Он уловил едва ощутимый запах полевых цветов, смешанный с ароматом корицы и шалфея, и вел солдат к хозяйке амулета, висящего у него на шее. Люди, не догадывавшиеся о конечной цели, бежали следом, сжимая в руках обнаженные клинки.

Дважды свернув, они увидели в конце длинного коридора крупный отряд стражников, судя по всему, идущих к тайному ходу на помощь своим приятелям. Не снижая скорости, старый пес бежал прямо на врагов, которые давно заметили воинов Беримера и готовились к атаке. Но сражению было не суждено случиться. Прямо в прыжке облезлый кобель вдруг начал меняться. Бока его раздулись, лапы налились силой, а свалявшаяся шерсть стала жесткой и иссиня-черной. Глаза вспыхнули потусторонним светом и рядом с головою выросли еще две. Все три пасти одновременно оскалились и по узкому коридору разнесся жуткий вой.

— Демоны! — завопил кто-то в отряде врага, и все они бросились назад, не разбирая дороги, сбивая с ног товарищей и наступая на лежащие тела.

Все, кроме одного. Худая фигура в черной жреческой рясе осталась спокойно стоять посреди коридора.

— Проклятый жрец, — тихо выдохнул лейт.

— Жалкая иллюзия, — раздался тихий голос из-под капюшона, низко надвинутого на голову служителя Тьмы.

А тем временем «жалкая иллюзия» стремительно приближалась к одинокой фигуре. Жрец вытянул вперед руку и начал быстро что-то бормотать, но закончить не успел. Когда между ним и собакой осталось шагов десять, в сторону черного колдуна вдруг вытянулась тусклая молния и коснулась его руки. Тихое бормотание сменилось истошным воплем, и жрец рухнул на каменный пол, сотрясаясь в диких конвульсиях.

Не сговариваясь, застывшие было на месте воины снова бросились бежать за псом, расчистившим им дорогу. Пробегая мимо дергающегося порождения Тьмы, один из солдат добил его, мощным ударом отделив голову от тела.

За следующим поворотом оказалась лестница, и пес уверенно бросился по ней наверх, ведя за собою людей. Снова коридоры. Зверь бежал мимо открытых и запертых дверей, изредка шумно втягивая носом воздух: он шел по следу.

И вот, за очередным поворотом, ведомая собакой группа воинов наткнулась на странный кортеж. Впереди уверенно шагал дарк, а сразу за ним — около двух десятков людей, закованных в кандалы. На лицах пленников светилось отчаяние. Справа и сзади от них шли два жреца Тьмы, а замыкали процессию четыре человека в форме королевской гвардии.

— А вот и наша красавица. Мальчишку не вижу, — спокойно произнес лейт Беример, выхватив взглядом единственную женщину среди пленных − именно ее портрет был изображен на медальоне.

Враги и пленники тоже заметили вторгшихся в дворец воинов. На лицах людей мелькнул проблеск надежды, а рассмотреть выражение лиц слуг Тьмы мешали шлемы и капюшоны.

— Дорогу, человеческое отребье, — прошипел воин Тьмы, вытаскивая из ножен клинок. — Или сдохнешь, как и остальные смельчаки.

Старый пес припал к земле и зарычал на жуткое создание, которое пахло так, как не могло пахнуть ни одно живое существо. Воин Тьмы одним длинным прыжком преодолел немалое расстояние, разделявшее его и зверя, и взмахнул мечом. Однако, цели селеритовый клинок так и не достиг: столкнулся с подставленным лейтом мечом, выбив из него сноп искр.

— Проваливай туда, откуда выползла, тварь! — выкрикнул воин, наваливаясь на дарка и пытаясь ударом плеча опрокинуть того на пол.