Однако, как мы многократно говорили выше, опираясь на одну из выставленных Аксиом{528}, Народные Предания должны были иметь первоначально серьезные общественные основания истины. Следовательно? Нужно сказать, что существовал какой-то греческий Город на берегу Лациума, так же как были там и многие другие города, и они продолжали существовать и впоследствии на берегах Тирренского моря. Этот город еще до появления Законов XII Таблиц был Римлянами побежден и, по героическому праву варварской победы, разрушен, а побежденные были приняты в качестве Героических Союзников (socii)[219]. Посредством поэтических характеров Греки также называли Аркадянами бродяг с суши, скитавшихся по лесам, а Фригийцами – бродяг с моря, как Римляне своих побежденных и сдавшихся называли «принятыми в Убежище Ромула», т. е. принятыми в качестве поденщиков на основании установленных Ромулом клиентел, когда он в Роще открыл убежище для тех, кто туда прибегал. От этих побежденных и сдавшихся (если мы их отнесем ко времени между изгнанием Царей и Законами XII Таблиц) римские плебеи должны были отличаться по Аграрному Закону Сервия Туллия, который предоставил им Бонитарную собственность на поля; недовольный этим законом Кориолан, как было сказано выше, хотел свести плебеев на положение поденщиков Ромула. Впоследствии Греки повсюду раструбили о Троянской Войне и о скитаниях Героев, а в Италии – и о скитаниях Энея; и как Греки еще раньше увидели там и своего Геркулеса, и своего Эвандра, и своих Куретов (соответственно сказанному выше), так, к концу того времени, когда эти Предания, пройдя через руки варварского народа, подверглись изменениям, а в конце концов и искажениям, – так, говорим мы, и Эней стал Основателем Римского Народа в Лациуме. Тот самый Эней, нога которого стараниями Самюэля Бошар никогда не ступала в Италии, о котором Страбон говорит, что он никогда не выходил из Трои, и о котором Гомер, имеющий здесь наибольший вес, повествует, что он умер в Трое, – именно в Лациуме оставил царство своим потомкам.

Итак, в результате двоякого тщеславия Наций (во-первых – тщеславия Греков, которые нашумели во всем мире Троянской Войной, во-вторых – Римлян, кичившихся знаменитым чужестранным происхождением) Греки всучили Римлянам, а последние в конце концов приняли Энея за Основателя Римского Народа. Этот Миф мог возникнуть только со времен войны с Пирром, когда Римляне начали развлекаться тем, что шло от Греков: ведь, как мы видели, такой обычай начинает распространяться среди наций лишь после того, как они много и долго общались с чужестранцами[220].

Итак, поскольку составными частями Географии являются Номенклатура и Хорография, т. е. наименование и описание мест, главным образом городов, то ради полноты «Поэтической Мудрости» нам остается поговорить еще и о них. Выше было сказано, что Героические Города были основаны Провидением в местах, сильных по положению; Древние Латиняне в свои божественные времена называли эти города священным словом Ага – «алтарь»[221]; они называли также Arces (агх – «укрепление на высоком месте») сильные по положению места. Так, во времена вернувшегося варварства по госсе (отвесные и обрывистые скалы) впоследствии стали называть rocche – крепости, а затем и замки синьоров. Совершенно так же слово ага должно было распространяться на весь округ каждого героического города, который, как выше было отмечено, назывался ager в смысле границ с чужестранцами и territorium в смысле юрисдикции над гражданами. Относительно всего этого у нас есть одно золотое место у Тацита, там, где он описывает Ага Maxima Геркулеса в Риме[222]; мы приведем это место полностью, так как оно в высшей степени важно для подтверждения нашего Основания: lgitur a foro boario, ubi aereum tauri simulacrum adspicimus, quia id genus animalium aratro subditur, sulcus designandi oppidi coeptus, ut magnam Herculis Aram amplecteretur{529}. Другое такое же золотое место – у Саллюстия, где он повествует о знаменитой Ага братьев Филенов, сохранившейся в качестве границы между Карфагенской Империей и Киренаикой{530}.

Такого рода Агае заполнена вся Древняя География. Начнем с Азии. По наблюдениям Целлария в его «Античной Географии», все города Сирии назывались Агае – в начале или в конце имен собственных; поэтому и сама Сирия называется «Арамея» или «Арамия». В Греции Тезей основал город Афины тем, что установил алтарь Несчастных, совершенно правильно считая несчастными людей беззаконных и безбожных, которые от драк гнусной Общности перебегали на Сильные Земли Сильных, как мы говорили выше, совершенно одинокие, слабые и нуждающиеся во всех благах, произведенных культурою для Благочестивых. Поэтому у Греков слово ара значило также и «обет», как мы говорили выше. На таких первых агае (алтарях) Язычества первыми жертвами (называемыми, как мы видели выше, Saturni hostiae), первыми аус&цраха (в переводе на латинский язык – Diris devoti) были безбожные насильники, осмелившиеся вступить на вспаханные земли Сильных для преследования слабых, которые, спасаясь от насильников, прибегали на поля (от латинского campus – «поле», – может быть, произошло итальянское campare – «спасаться»); здесь Сильные посвящали их Весте и убивали; от этого у Латинян осталось слово supplicium, означающее и «наказание» и «жертва» (наряду с другими этим словом пользуется и Саллюстий{531}). Таким значениям слов у Латинян вполне соответствуют Греческие значения: у последних слово ара, как было сказано, значит votum – «обет», но оно обозначает также и поха, т. е. тело, нанесшее вред, и богинь мщения, т. е. тех же Фурий. Именно такие первые «виноватые» и были первыми обреченными по обету (как мы только что сказали и как подробнее будем говорить в Книге IV): их посвящали Фуриям и потом приносили в жертву на этих первых Алтарях Язычества. Таким образом, слово hara, дошедшее до нас в значении «хлев», у Древних Латинян должно было значить «жертва»: от него, несомненно, происходит слово haruspex – «Предсказатель по внутренностям жертв», убитых перед алтарями.