Это началось с той ночи на турбазе. Идея, посетившая Ингу в беседке, так напугала ее, что она действительно стала плохо спать, чего отродясь не бывало. Это была не идея даже, а только едва уловимый проблеск идеи, но хотя Инга ни разу не проговорила ее словами и даже не позволяла себе больше думать в том направлении, в ней что-то как будто сдвинулось. По ночам она часами лежала в постели, уставясь в потолок, а утром чувствовала себя выжатой как лимон, но первое, что происходило, когда она разлепляла глаза, – мысли снова шли по кругу. Любое ее действие в течение дня сопровождалось одними и теми же вопросами: правильно ли она поступает? Может ли она что-то изменить? Есть ли выход? Даже когда она ненадолго чем-то увлекалась и не концентрировалась на мыслях, они не выключались совсем, а просто стихали, чтобы зазвучать громче, как только она потеряет бдительность.

Сначала Инга предприняла очевидный шаг. У нее ведь были друзья, поэтому она пожаловалась Максиму. Разговор с ним по душам всегда помогал. На этот раз ей тоже ненадолго стало легче, однако выявилась проблема: Инга не могла быть откровенной полностью, как привыкла. Нечто, обитавшее на задворках ее разума, так пугало ее саму, что произнести это вслух было попросту невозможно, а иначе не наступало облегчение. Инга, впрочем, не оставляла попыток. Она хотя бы жаловалась Максиму на все остальное: что не может спать, что постоянно хочет плакать, что устала, что на работе невыносимо. Однако от проговаривания однообразные жалобы только набирали силу, словно овеществляясь.

Инга наивно думала, что ее груз удастся разделить на двоих, но вместо этого он, наоборот, удвоился, давя теперь и на Максима. Поначалу он, как хороший друг, живо вовлекался в Ингины рассказы и пытался советовать, но рассказов не становилось меньше, и к тому же они не менялись. Максим явно стал тяготиться своим бессилием и невозможностью помочь. Инга наконец пожалела его и примолкла.

Вместо этого она решила, что ей нужно под завязку набить свои дни делами, чтобы у нее просто не оставалось времени на размышления. Можно сказать, что она решила начать новую жизнь, полную осознанности и эффективности – всего того, что так любили люди в фейсбуке. Для начала она купила абонемент в спортзал (чего никогда прежде не делала) и принялась исправно ходить в него три раза в неделю – если уж от мыслей не избавится, то хотя бы пресс накачает. Это, кстати, помогло. В течение первой тренировки Инга не могла думать ни о чем, кроме как о желании поскорее оттуда смыться, что, впрочем, вполне отвечало ее целям.

Окрыленная успехом, Инга решила, что нужно пойти и на йогу – говорили же ей, что она прочищает голову. Йога подвела. Она оказалась не такой невыносимой, как подъемы штанги. Впрочем, кое-какой эффект все же был: Ингу хотя бы грела собственная целеустремленность на пути к просветлению. На этой волне она решила еще и бегать по утрам, но тут все же сломалась.

Кроме спорта, Инга скачала себе приложение для медитации и дыхания и честно посвящала этому двадцать минут перед сном; купила онлайн-курс лекций по истории искусств; по выходным отправлялась в длинные прогулки по разным районам, решив, что во что бы то ни стало должна исследовать Москву; скачала себе несколько книг и составила план, за сколько прочитает каждую; нашла в интернете список ста лучших фильмов и составила еще один план – за сколько посмотрит их все; решила вести свой бюджет и откладывать часть зарплаты; наконец, она начала правильно питаться и считать калории – даже купила себе кухонные весы и методично заносила в приложение каждый грамм съеденных углеводов. Чтобы бороться с бессонницей, Инга постановила, что ей нужно очень рано вставать, тогда вечером она будет мгновенно погружаться в сон, обессиленная.

Все это действительно некоторое время работало. Инга просыпалась в шесть утра, делала зарядку, завтракала (теперь она каждое утро впихивала в себя яичницу или овсянку, как того требовало правильное питание), пила травяной чай (по тем же самым причинам), читала по пути на работу (а не слушала музыку), в офисе ела принесенную с собой еду (это удачно решало проблему совместных обедов), вечером отправлялась в спортзал, или на йогу, или в крайнем случае домой, где усаживалась смотреть лекцию или черно-белые фильмы двадцатых годов, потом медитировала и рано ложилась спать. Прежние мысли, на которых она была зациклена, такого удара не выдержали, но беда пришла, откуда не ждали. Инга буквально помешалась на подсчете. Она считала все: прочитанные проценты в электронной книжке, съеденные калории, проведенные за медитацией минуты, потраченные деньги. У всего теперь была норма, и если Инга ее не выполняла, то впадала в маниакальную тревожность. Когда ей не удавалось встать в шесть, а только в шесть десять, день уже был испорчен. Если накануне она не успевала приготовить себе обед или ей требовалось купить что-то не учтенное в бюджете, она паниковала.

Обнаружилось и еще кое-что странное. Инга стала забывать. Она никогда прежде не жаловалась на память, даже наоборот, гордилась ею: помнила расписания, даты, маршруты, любые, самые мелкие обещания. Теперь она подолгу не могла найти ключи, носилась по квартире в поисках телефона, все время сжимая его в руке, путала время встреч, садилась в метро в неправильную сторону, забывала зарядку на работе. Каждая такая ошибка выбивала Ингу из колеи и ужасно расстраивала, потому что была верным свидетельством – в ней что-то сломалось. И пусть пока эта поломка выражается в безобидных мелочах, на самом деле она гораздо страшнее, может быть, даже смертельнее.

Самое же плохое заключалось в том, что ее прежние жуткие мысли, загнанные в дальний угол сознания, оказывается, не исчезли. Когда Ингин новый график стал для нее более или менее привычным, они вернулись с сокрушительной мощью. Теперь они как будто стали хитрее: большую часть времени таились, а потом в самый неподходящий момент выскакивали и набрасывались на Ингу. Стоило ей ненадолго потерять концентрацию, отвлечься от чтения, засмотреться на прохожего, как они, зубастые твари, принимались терзать ее с таким остервенением, что хотелось кричать.

Вот тогда-то она и решила пойти к психологу. Это была крайняя мера, но она логично вытекала из ее нового курса на осознанность. Вот только Инга не знала, где берут психотерапевтов. Среди ее знакомых таких не было, как и тех, кто бы к ним ходил.

Проблема, впрочем, решилась легко. Стоило Инге только задуматься об этом, как фейсбук и инстаграм начали любезно предлагать ей соответствующую рекламу. Технологии иногда здорово пугали Ингу своей несомненной способностью к телепатии. Один из постов рекламировал онлайн-сервис по подбору специалистов. Инга прошла тест и получила результат с тремя психотерапевтами, которые, по мнению программы, больше всего отвечали ее запросу. Инга выбрала Анну. На фотографии та ей понравилась – была одета в деловой костюм и улыбалась, а текст, в котором она рассказывала о себе, был пропитан доброжелательностью и энтузиазмом.

Анна принимала клиентов в небольшой клинике, затерянной в арбатских переулках. На фотографиях в интернете клиника выглядела уютной и казалась недавно отремонтированной. Все это Инге тоже понравилось, поэтому она тут же договорилась о первом сеансе, пообещав себе, что будет открыта всему новому и ни за что не позволит скепсису взять над собой верх.