А я очень стар, госпожа Арборе по людским меркам, и мне привычны размышления о том, что мое время уходит. На мое место вскоре придут другие – юные, пылкие, одаренные. Я ведь тоже вступил на стезю чародейства в тяжелые времена, о которых нынче все позабыли. Справедливо будет, если молодая поросль тоже попотеет, отвоевывая свое место под солнцем... Кстати, о молодежи!.. – Артиморус, словно опомнившись, всплеснул руками. – Раз уж под сводами этого зала было произнесено мое имя, не будет большой беды, если я представлю вам одну чародейку, высоко ценимую Лигой и подающую большие надежды, несмотря на юный возраст...

Так как мне и в голову не могло прийти, что Лига высоко ценит мой труд на посту поместного мага в захолустье (честно сказать, я сомневалась, что кто-то из магов высшего ранга сможет отыскать на карте княжества городишко Эсворд), да и большие надежды в отношении себя не питала даже я сама, слова Артиморуса, как мне показалось, касались Стеллы ван Хагевен. Но, к моему удивлению, пальцы Артиморуса вцепились в мою руку, и я была вынуждена сделать шаг вперед сразу по окончанию его речи.

– В своем ли вы уме, господин маг? – раздраженно бросила герцогиня Арборе, даже не взглянув в мою сторону. – Какое мне дело до ваших выкормышей? Как мне казалось, я ясно дала понять, что уничтожу любого из них безо всякой жалости, если им вздумается противостоять мне и продолжать заниматься магией!

– Госпожа Арборе, – продолжал Артиморус, точно не расслышав слова герцогини, – позвольте представить вам одну из лучших чародеек Изгарда, Каррен Брогардиус, дочь Сальватора Далерского.

И только увидев, как отшатнулась назад герцогиня, точно увидев перед собой призрака, только заметив, как расширились ее удивительно яркие, голубые глаза, которые были так хорошо знакомы мне по портрету из моего медальона, я поняла, зачем я очутилась здесь сегодня.

– Ах ты ж... – пробормотала я себе под нос, чувствуя, как распирает меня изнутри ярость. Как же я сразу не догадалась, отчего сохраняю ценность в глазах чародеев? Однажды я пригодилась Каспару для того, чтобы поймать моего отца, теперь же с моей помощью намеревались манипулировать матерью! Матерью, которой я не знала, и никогда не хотела знать, посчитав, что одного предательства с ее стороны достаточно для того, чтобы составить мнение об этой женщине. На что именно рассчитывал Артиморус, предъявив меня герцогине? Если она отказалась от меня один раз, то что помешает ей сделать это и во второй?..

Но видя то, как взволнована госпожа Арборе, я поняла, что удар мага пришелся в цель – герцогиня не собиралась делать вид, будто не узнала меня. Артиморус же не останавливался на достигнутом. Пользуясь растерянным молчанием, воцарившимся вокруг, старый маг вновь заговорил:

– Право слово, госпожа Арборе, это очень славная девочка, почти тех же лет, что и ваша воспитанница, светлейшая княгиня Хайда. Она добилась немалых успехов на магическом поприще и предана делу Лиги Чародеев, как никто другой. Ваша любовь к названной дочери столь велика, что я не сомневаюсь – за строгими манерами скрыта добрая душа, способная проникнуться теплыми чувствами к той, что также по возрасту годится вам в дочери...

– Ее светлости дурно! – воскликнула одна из дам, сопровождавших герцогиню, и бросилась к госпоже Арборе, начавшей оседать. Княгиня Хайда испуганно вскрикнула, и, позабыв о правилах приличия, бросилась к своей названной матери. Я же стояла на месте, точно окаменев.

– Господин Артиморус! – вскричал князь. – Если это воздействие каких-то ваших чар, то...

– Что вы, что вы, Ваша светлость! – Артиморус благожелательно улыбался, сохраняя умиротворенный вид. – Клянусь, что не использовал ни крупицы магии. Я бы не посмел так оскорбить госпожу Арборе!

Началась суматоха, беспамятную герцогиню в сопровождении рыдающей Хайды унесли в покои под усиливающийся гомон. Я почувствовала, как нажим пальцев Артиморуса усилился, и поняла, что старый маг хочет меня увести. Стелла, все это время сохранявшая молчание, смотрела на меня с холодным любопытством, точно не зная, расценить ли произошедшее как благо или же как зло. Констан, незаметно появившийся за нашими спинами, сохранял непроницаемое выражение лица, а Мелихаро напряженно прислушивался, не вполне поняв, чему именно став свидетелем.

– Как вы посмели? – процедила я, резко выдернув свою руку из цепких стариковских пальцев. – Как вы посмели воспользоваться мной для этого?!

– Ну же, дитя мое, – Артиморус сохранял спокойный вид, но я видела, что его переполняет ликование, под воздействием которого, как и от гнева, легко лишиться самообладания. – Зачем нам вести беседы здесь, среди толпы? Вернемся в мой дом, остудим головы и там...

– Нет! – почти крикнула я, отступая. – Больше я не подчинюсь вам! Я никогда не прощу вас за то, что вы сделали!

К этому моменту мы оказались поодаль от прочих придворных, разбившихся на небольшие группы и живо обсуждающих происшедшее, с опаской косясь на Артиморуса. Должно быть, никто не поверил в его заверения, и сообща тут же было решено, что старый маг наложил на герцогиню заклятие. С каждой секундой придворные незаметно отступали все дальше от нас, не желая стать новыми жертвами чародейского коварства. Вряд ли кто-то решился бы вмешаться в ссору между чародеями после всех событий сегодняшнего дня. Мне невольно подумалось, что в случае продолжительного беспамятства герцогини нас попросту арестуют, так что желание Артиморуса покинуть дворец побыстрее, воспользовавшись всеобщей растерянностью, вполне разумно.

– Право же, вы совершенно зря устраиваете эту безобразную сцену, – промолвил старый маг с нарастающим раздражением. – Нам нужно уходить и побыстрее. Обещаю вам, что...

– Выполните сначала свое предыдущее обещание, – перебила я его. – Я хочу знать, куда подевался Каспар! И после того, как вы мне скажете правду, я немедленно уйду! – и взгляд мой невольно метнулся в сторону дверей, через которые унесли бесчувственную герцогиню. Мою мать! Я почувствовала, как сбилось мое дыхание, и вновь я вспомнила этот взгляд голубых глаз, в котором не было ненависти или презрения, о нет...

– Ах это... – тон Артиморуса неуловимо изменился, и мне чертовски не понравились эти изменения. – Действительно, сейчас самое время рассказать вам о Каспаре. Видите ли, Каррен, не так давно вы, как и сейчас, продемонстрировали несвоевременное своеволие и упрямство. То, что произошло сегодня, было необходимо для блага Лиги, и вы должны это понимать.

– Мне плевать на благо Лиги, – прорычала я. – Пусть она провалится ко