– А вы? Вы станете краснеть? – взволнованно осведомился Клейтон.

– Ни за что, – ответила она, старательно улыбаясь, несмотря на перехваченное рыданиями горло. – Теперь у меня не осталось никаких причин краснеть. Правда, я ничуть не возражаю, поскольку всегда презирала женщин, которые заливаются румянцем и падают в обморок при малейшем намеке на…

Клейтон был так ошеломлен происходящим, что невольно понизил голос до шепота:

– Что случилось? Вы были совсем не такой сегодня утром у церкви…

Нефритово-зеленые глаза широко раскрылись в очевидном недоумении.

– Так это были вы?

Не обращая внимания на откровенно любопытные взгляды гостей, Клейтон рывком притянул ее к себе.

– А кто же, по-вашему, это мог быть, черт побери?

Уитни неожиданно почувствовала, что сердце вот-вот разорвется.

– Откровенно говоря, я была не совсем уверена. Это мог быть… – она кивнула в направлении двух шаферов, не отходивших от нее всю ночь, – лорд Клиффорд или лорд Джилмор. Оба утверждают, что обожают меня. Или Пол. Он тоже обожает меня.

Или даже Ники, или…

Одним быстрым движением Клейтон вывел Уитни из толпы танцующих и оттолкнул от себя, глядя на нее с ледяным бешеным презрением.

– Я думал, что у вас есть душа, но вы всего лишь обычная пустая кокетка! – еле слышно, но от этого не менее зловеще процедил он сквозь зубы.

Однако Уитни, по-видимому, ничуть не испугавшись, лишь скривила губы с насмешливым пренебрежением:

– Вряд ли можно отнести меня к разряду обычных! Не всякой удастся обчистить герцога на десять тысяч фунтов, и, кроме того, стоит мне улыбнуться, как он покорно ложится к моим ногам, словно послушная собачонка! У нас нет ничего общего с вами, милорд! Я законченная кокетка, ну а вы… вы просто надменный глупец!

На какую-то долю секунды Уитни показалось, что Клейтон вот-вот ее ударит. Но вместо этого он повернулся и быстро направился к двери. Она смотрела, как он проносится мимо глазеющих гостей, мимо стоящих у порога слуг, и знала, что только сейчас они расстались навсегда.

Сверхъестественным усилием воли сдерживая проклятые слезы, Уитни отыскала взглядом Эмили.

– Эмили, – прерывающимся голосом пробормотала она, опустив голову, – пожалуйста, объясни Элизабет, что мне внезапно стало плохо… и я… я… словом, пусть твой кучер отвезет меня домой и тут же вернется.

– Я поеду с тобой, – поспешно предложила Эмили.

– Нет, предпочитаю остаться одна. Мне так нужно.

Поздней ночью, вернувшись к себе, Эмили и Майкл остановились у двери спальни Уитни, прислушиваясь к душераздирающим рыданиям, чуть приглушенным подушкой.

– Пусть поплачет, – сочувственно вздохнул Майкл. – Ей это сейчас необходимо.

Однако когда на следующее утро Уитни не спустилась к завтраку, Эмили поднялась в комнату подруги и увидела ее сидящей на кровати с подтянутыми к подбородку коленями так, словно хотела свернуться тугим клубком. Уитни выглядела бледной и измученной, но при виде Эмили умудрилась слабо улыбнуться.

– Как ты себя чувствуешь? – мягко спросила Эмили.

– Я… сегодня гораздо лучше.

– Уитни, что случилось на балу?

– Не нужно, – напряженно выдавила Уитни. – Пожалуйста, не нужно.

Эмили кивнула, и Уитни, мгновенно обмякнув, благодарно взглянула на подругу:

– Я решила забыть обо всем и весело провести в Лондоне оставшееся время. Не возражаешь, если иногда ко мне будут приезжать визитеры?

– Конечно, нет. Собственно говоря, вчерашние шаферы уже сейчас дожидаются внизу и просят разрешения тебя увидеть.

Несмотря на внешнюю жизнерадостность, голос Эмили предательски дрогнул. Сев на постель рядом с Уитни, она обняла подругу за плечи.

– Майкл и я просим тебя побыть у нас сколько захочешь. Он знает, что ты мне не просто подруга, а роднее сестры.

– Сестры всегда ужасно ссорятся. Друзьями быть лучше. – Уитни крепко прижала к себе Эмили и благодарно улыбнулась ей.

С этого дня Уитни с головой бросилась в водоворот светской жизни. Она мужественно и решительно запретила себе предаваться унынию. Каждую ночь девушка, невероятно уставшая, едва добиралась до своей комнаты, валилась в постель и спала беспробудно, пока не наставало время одеваться и снова ехать куда-нибудь. Чаще всего ее сопровождал Ники, но постоянными ее гостями и поклонниками стали джентльмены, с которыми она познакомилась на приеме у Эмили и на свадьбе Элизабет. Эмили обычно играла роль компаньонки, и они вместе посещали музыкальные вечера, оперу, театры и балы. Там Уитни встречала самых блестящих и завидных женихов, которые потом непременно появлялись в доме Арчибалдов, чтобы пригласить Уитни на очередной бал или прием.

Если Париж приветствовал ее, Лондон встретил с распростертыми объятиями, поскольку обаяние и остроумие Уитни были крайне редкими качествами, особенно в женщине. Стоило ей где-то появиться, как головы поворачивались и присутствующие начинали шептаться. Злой юмор Уитни немного смягчился, и застенчивые мужчины, которые раньше боялись приблизиться к девушке, теперь постоянно окружали ее.

За Уитни ухаживали, ее внимания добивались. И тем не менее она была невыразимо несчастна.

Иногда в больших собраниях Уитни слышала имя Клейтона, и каждый раз что-то умирало внутри ее. Но никто из тех, кто видел ее сияющую, ослепительную улыбку, не подозревал о невыносимых страданиях, терзавших душу девушки.

Только однажды за весь этот месяц Уитни едва не встретилась с Клейтоном. Молодой виконт, вымоливший разрешение сопровождать ее в этот вечер, усадил Уитни в свой закрытый экипаж и, с нескрываемой гордостью объявив, что сегодня они собираются посетить «бал года», громко приказал кучеру везти их к дому номер десять по Аппер-Брук-стрит.

Уитни словно обдали ледяной водой. Это адрес Клейтона, адрес, который он дал ей когда-то на случай, если потребуется срочно его отыскать.

– Терпеть не могу большие сборища, – надула она губки. – У меня от них ужасно болит голова.

– Но Клеймор дает лучшие балы в Лондоне! – горячо возразил виконт. – И только на прошлой неделе вы сказали, что обожаете шумные балы.

– То было на прошлой неделе, а на этой я просто заболеваю из-за всей этой суматохи!

Виконт, несомненно, нашел ее вдруг появившееся отвращение к шумному веселью весьма странным, однако ничем не выказал своего удивления и повез ее в оперу.

Этот вечер стал последним в цепи удач. На следующий же день Уитни встретилась с Клейтоном. Ники пригласил ее в театр; они сидели в абонированной им ложе, откуда была прекрасно видна сцена. Как раз перед началом пьесы ее локон запутался в аметистовой броши, и Ники нагнулся, чтобы помочь ей освободиться. Пока он возился с непокорной прядью, Уитни рассеянно обводила взглядом толпу. Внезапно парализованная ужасом, девушка заметила, что в ложе неподалеку, уже занятой Ратерфордами, появились Клейтон и Ванесса Стенфилд. Клейтон откровенно обнимал Ванессу за талию. Обе пары обменялись радостными приветствиями. Уитни была не в силах отвести глаз. Все уселись, Ванесса что-то сказала Клейтону, и он наклонился ближе, чтобы лучше расслышать. По-видимому, замечание оказалось достаточно остроумным, поскольку он, откинув голову, громко расхохотался.