Тувессон не видела Сандру Гульстрём с тех пор, как позвонил ее муж, то есть больше пяти минут. Конечно, это еще не конец света. Наоборот, прекрасно, что она может без помех собственноручно осмотреть дом. И к тому же без болтовни, в чем усматривала одно только преимущество. Хотя женщина утверждала, что прекрасно себя чувствует в безвоздушном пространстве с лошадьми в качестве единственного собеседника, незакрывающийся рот говорил о том, что это сплошная чепуха. На самом деле ей не хватало общества больше, чем голодной кошке.

На нижнем этаже она не нашла ничего интересного. Ни на большой книжной полке, ни в ванной. А также в спальне, где была целая стена с фотографиями в рамках, изображающих Сандру Гульстрём, ее мужа или их вдвоем.

Верхнего этажа Тувессон не обнаружила, и когда Утес сообщил, что Элисабет Пиль понятия не имела о том, что ей выдали новое водительское удостоверение, сказала, что готова уехать отсюда, как только Гульстрём закончит разговор со своим мужем.

Воспользовавшись моментом, заглянула в подвал. Ей показалось, что она спустилась совсем в другой мир. Со вкусом сделанный ремонт совершенно не затронул помещение под землей. Вопреки ее ожиданиям, здесь не было ни винного погреба, ни домашнего спортзала, ни спа. Даже ни одного стильного хранилища на обозримом пространстве.

В подвале, если его вообще можно так назвать, царил сплошной хаос, гораздо худший, чем она устраивала дома во время своих самых страшных буйств. Низкий потолок подпирали деревянные столбы, поставленные как попало. То тут, то там висели лампочки без абажура, освещая островки в плотной темноте. Она не увидела никаких внутренних перегородок, только одно большое пространство, забитое строительным мусором и прочим хламом. Наверняка, все это осталось после ремонта. Астрид повернулась, чтобы подняться наверх.

И тут услышала. Или скорее не услышала. Вероятно, она слышала его с тех пор, как спустилась, но отреагировала только сейчас, когда наступила тишина.

Характерное жужжание.

– Ты соврала, когда я задал вопрос о стиральной машине. Почему? – спросил Фабиан, пока писал сообщение Утесу, где просил его прислать спецназ.

Женщина вздохнула и покачала головой.

– Потому что хотела положить этому конец. А теперь я хочу вызвать сюда моего адвоката, прежде чем скажу хоть одно слово.

– Сначала я хочу, чтобы ты сказала, где находится ключ к морозильнику?

– Если все дело в этом, это не ко мне…

– Ключ! Где он?!

– Не знаю. Спрашивай моего бывшего мужа. Это он использует его для всех своих изысканных блюд из лосиного мяса и мяса косули. Я бесчисленное количество раз просила его прийти и забрать. Но теперь я желаю знать, о чем идет речь?

Фабиан не мог не восхититься, как хорошо она сохраняет лицо и до последнего играет свою роль. И к тому же делает это так натурально, что он опять почувствовал сомнение. Тем временем он услышал, как в холл входит спецназ, и, не ответив ей, вышел их встретить и показать морозильник в постирочной.

– Он заперт, и его надо отпереть как можно быстрее.

Руководитель отряда кивнул и махнул одному из своих бойцов, который с помощью угловой шлифовальной машины взялся за ручку, на которой висел замок. Фабиан не захотел выйти из комнаты, но повернулся спиной и закрыл уши, пытаясь заглушить пронзительный звук. Через несколько минут машина смолкла, и он смог подойти к морозильнику и открыть крышку.

Она лежала на дне морозильного ящика в позе зародыша с пораненными руками, сложенными как для последней молитвы. Ее брови и ресницы были покрыты изморозью. Как и части волос. Глаза были закрыты, словно она решила отказаться от борьбы. В одном углу стояла обязательная бутылка спирта.

Несмотря на изморозь на волосах и лице, не было никакого сомнения в том, кто это женщина. Сандра Гульстрём была похожа на саму себя даже без очков. И точно как утверждала Нова Мейер, у нее была новая прическа. Только она не сбросила несколько килограммов, а скорее наоборот.

– Разве можно без разрешения ходить по чужому дому и что-то вынюхивать.

Тувессон отпустила крышку морозильного ящика и повернулась к женщине, которая вышла из тени в нескольких метрах от нее.

– Воспитанные люди так не поступают, – продолжила женщина и приблизилась к ней на шаг.

– Это же не твой дом, – сказала Тувессон, быстро достала пистолет и направила его на женщину. – Лечь на живот, раздвинуть ноги и вытянуть руки.

Она узнала звук дополнительного морозильника, на котором настоял Гуннар и который теперь стоял дома у нее в гараже, занимал место и к тому же потреблял массу ненужного электричества. Он скрежетал точно таким же образом, как этот морозильник, когда компрессор переставал работать.

– На живот, я сказала!

А вот определить, откуда раздается звук, оказалось не так просто, и когда ей это удалось, выяснилось, что она проходила мимо этого места много раз. То, что она приняла за стол с красной скатертью, заставленный картонными ящиками, стопками книг и оплетенными бутылями с жидкостями, было на самом деле морозильником той же модели, что стоял дома у нее в гараже. Электролюкс с верхней загрузкой без замка.

Конечно, как только она обнаружила морозильник, ей следовало бы позвонить Утесу и попросить его прислать спецназ. Но тогда, всего лишь несколько минут назад, речь шла лишь об одном – успеть вовремя. Как можно быстрее выключить агрегат, поднять крышку и, наконец, кого-то спасти.

Хотя Тувессон в глубине души понимала, как это наивно, она не могла перестать надеяться. Может быть, поэтому чудом услышала очень слабый стон. Она повернулась к морозильной камере, откинула крышку и увидела, как Сандра Гульстрём открыла глаза.

После этого все почернело.

Утес сжимал антистрессовый мячик, который сделал из сотен, может быть, тысяч разноцветных резинок. Он находился в стрессе, это так, и если начистоту, не считал, что мячик особо помогает. Тувессон слишком долго не брала трубку, что для нее не характерно, если, конечно, она трезвая.

Вероятно, она возвращается в машине в полицию, хотя обычно это не мешает ей ответить. К тому же она как никто знает, что не отвеченный звонок может означать только то, что у кого-то возникла проблема.

А проблемы им сейчас никак не нужны.

– Привет, Утес… – раздался прерывистый голос Тувессон. – Извини, что так долго не подходила…

– Да, я уже начал немного волноваться.

– Здесь внизу очень плохая связь… пришлось встать на… и…

– Астрид, подожди. Тебя очень плохо слышно. Где ты находишься? Все в порядке? – Но он только слышал шумовые помехи. – Астрид, ты меня слышишь?

– Так лучше? Теперь ты меня слышишь?

– Гораздо лучше, – сказал он, хотя по-прежнему все шумело и прерывалось. – Но я не понимаю. Где ты находишься? Ты не едешь сюда в машине?