Борифорте кивнул.

– Вы сами выберете гонца и напишете записку? – спросил Антенами.

Борифорте еще раз кивнул.

Сарди не нравился Ариберти Борифорте. Этот вояка был глупцом, и глупцом не особенно надежным, но он все равно оставался человеком, который проживал отведенные ему дни под Божьим солнцем и старался делать это так хорошо, как умел.

Так же, как и все мы, подумал Антенами.

Даже сама мысль о таком отдавала ханжеством, но как человек должен вести себя после таких известий? Его отец, возможно, знал бы ответ. А пока было бы совсем не лишним помолиться. Чуть позже Сарди и Борифорте вдвоем, с небольшой охраной, направились в Донди.

Но только тронулись в путь, Борифорте поднял руку, и они остановились. Дул легкий ветерок, шевеля молодые листья деревьев.

– Слушайте, – произнес Борифорте.

Через мгновение Антенами Сарди тоже услышал это, с юга. Звонили все колокола Бискио, далекие, невидимые, посылая горестную весть всей округе. Они знали.

* * *

Елена не пошла в святилище вместе с остальными, когда это известие пришло в Донди. Фактически это Антенами принес его. Он был там, в святилище, молился вместе со всеми горожанами.

Дело было не в том, что она никогда не ходила в святилище, ведь ей ничем не угрожало пребывание в священном месте джаддитов. Просто не там она могла найти утешение или руководство. Елену окружали люди, которые действительно нуждались, в момент страха и печали, в этом пространстве под куполом, в алтаре и солнечном диске, в обрядах, которые там проводили. От этого она чувствовала себя отстраненной, не связанной с ними; впрочем, так она чувствовала себя почти всегда.

Разумеется, Елена разделяла их горе. В ее воображении возникали пугающе яркие картины того, что, возможно, происходило там, когда прославленные стены рухнули, а нападавшие, чьи атаки так долго отражали, хлынули сквозь бреши, подобно реке, прорвавшей дамбу.

Но образы наводнения, каким бы разрушительным оно ни было, не наводили такого безграничного ужаса. Пусть Елена стояла, или пыталась стоять, в стороне от войн Джада и Ашара в мире, но она жила в Батиаре, в этом городе, среди этих потрясенных детей Джада. В такой ситуации человек должен хоть отчасти испытывать чувство единения, родства с ними.

По крайней мере она – испытывала. Елена не знала никого из ашаритов и очень немногих киндатов. Ее мир был миром джаддитов, и он в большинстве случаев терпимо относился к ней, позволял ей вести ту жизнь, которую она для себя создавала.

Она могла горевать вместе с ними. Несомненно, любой мог горевать о потерянных жизнях и о разрушениях, которые должны были быть ужасными. Это несло перемены. Елена, молодая целительница из маленького городка в Батиаре, никак не могла знать, что это будут за перемены, но падение Сарантия, безусловно, должно потрясти мир.

Она собиралась когда-нибудь отправиться на Восток, если позволят обстоятельства, и добраться до самого великого города: увидеть огромное святилище, которое построил Валерий тысячу лет назад, и еще более древние стены, то место, где устраивали гонки колесниц на глазах у пятидесяти тысяч зрителей (пятидесяти тысяч!), дворцы и сады, море, где обитают дельфины, которые, как говорят, уносят души людей, когда те умирают.

В это верили язычники, теперь это стало ересью. Сама Елена в это не верила, точнее, верила не совсем, но это было ближе к ее ощущению мира, ко всему, что может быть загадочным, священным, постоянным участником хода истории.

Перемены в ее личной жизни, думала Елена, необходимость менять планы значат так мало. Может, она когда-нибудь еще увидит тот город, а может, и нет. Сидя во дворе святилища, слушая доносящееся оттуда пение и звон колоколов над Донди, Елена решила, что все-таки отправится на Восток.

И да, разговор с призраком у стен города повлиял на ее решение. Разве можно отмахнуться от совета из сумеречного мира?

Елена дождалась конца службы и встала у выхода из святилища, ожидая Антенами. Он сразу увидел ее. Елена подумала, что он – порядочный человек, который, возможно, станет человеком значительным.

Антенами подошел к ней.

«Я велю проводить тебя, куда только пожелаешь», – сказал он во время их последней встречи, когда явился сюда, чтобы спасти их город от нападения. Елена тогда ответила ему, что не станет его любовницей, что поедет в Саврадию. Может быть, когда-нибудь даже в Сарантий, если позволят обстоятельства. Она помнила, как сказала это.

Нетрудно было вспомнить. Это случилось не так давно, как раз перед тем, как изменился мир.

Возможно, думал Антенами, направляясь к Елене сквозь толпу печальных людей на площади, он влюблен в эту решительную, одинокую женщину, которая спасла ему жизнь, – и изменила ее.

Возможно также, что это просто страсть, возникшая из-за необычного знакомства, когда он чуть не умер, и из-за занятий любовью потом, когда он выздоровел. Любовные объятия как метод исцеления?

С другой стороны, думал Антенами Сарди, это не самая ужасная причина, по которой можно влюбиться в кого-нибудь.

– Все очень плохо, – сказал он Елене после того, как они поздоровались.

– Конечно, – ответила она.

Их со всех сторон окружали люди, заполнившие площадь. Несмотря на это, их встреча была очень личной. И в толпе можно остаться наедине, подумал Антенами. Они стояли очень близко, чтобы расслышать друг друга сквозь шум голосов и звон колоколов.

– Прости, – сказал он, – но сейчас неподходящее время для твоей поездки в Саврадию.

Елена кивнула. Антенами боялся, что она будет возражать, и тогда он никак не смог бы ее остановить, конечно.

– Я понимаю, – ответила она. Слабая улыбка. – Я упрямая, но…

– Мы понятия не имеем, что произойдет в тех краях.

– Понимаю, – повторила она. – Думаю, если ты все еще готов помочь, мне все-таки пригодится сопровождение. До Фиренты, если вы действительно направляетесь обратно, а оттуда – домой, в Варену. Ты не против?

Этого Антенами не ожидал.

– Ты же знаешь, что нет. Может быть, я сумею тебя уговорить остаться со мной.

– Может, и останусь ненадолго.

– В качестве… благодарности?

Елена услышала эту нотку в его голосе. Ответила и поняла, что говорит правду:

– Нет, я останусь, потому что мне нравится быть с тобой.

Он покраснел. Наследник семейства Сарди, самых богатых банкиров своего времени, правящих Фирентой, один из которых сидит в кресле Верховного патриарха… Потом сказал:

– Я предоставлю Борифорте командовать армией и сопровождать пушки, а сам поеду домой с полудюжиной солдат. Ты поедешь с нами. Будешь готова к утру?

Елена кивнула.

– Но если вы поедете быстро, должна сразу предупредить, что плохо держусь в седле.